– Папа, мне нужно поговорить с этим ребенком, – сказал Панченга Мулити.
– А мне нужно, чтобы ты его немедленно отдал на растерзание кроликам. Иначе базу обнаружат ищейки инспектора Крома, и из-за тебя я могу погибнуть.
– Я знаю. Я успею.
– Мальчики мои, легкомысленные, – вздохнул папаша Панченга. – Смотрите вы у меня! Один лилипутом стал, другой своей сиенды лишился. Так ли я вас воспитывал? А ну-ка, включи обзорный экран! Вылезли они искать свою Алису или еще нет?
Панченга-младший покорно подошел к стене, отвел в сторону занавеску и включил большой, во всю стену экран. От экрана буквально хлынул холод – он показывал, как в полумраке над песчаными барханчиками неслись снежинки, а каменные стены крепости нависали над таким маленьким и беззащитным катерком… Он стоял, и ждал, как щенок, который ждет зимой у магазина своего хозяина.
– Давай я его ракетой полосну! Никто не узнает, папаша! – предложил Панченга Мулити.
– Нет тебе на это моего родительского благословения! – рассердился Панченга-старший. – Я же предупреждал тебя – через полчаса здесь будет галактический крейсер. Им только предлог и нужен, чтобы искоренить весь род Панченгов!
– Ну ладно, – сказал Панченга-сын, – но ты же видишь, что они не спешат искать девчонку. Значит, у нас есть время.
– Вылезут, скоро вылезут, – уверенно сказал папаша. – Этому мальчишке-индейцу стыдно станет, вот он и пойдет ее искать. Может, он сейчас одевается, ищет чего потеплее – небось за бортом градусов двадцать мороза?
– Двадцать два, – сказал Панченга-сын.
– Ладно, допрашивай ее, только быстро. Даю тебе две минуты. А я пойду, перегоню на мой корабль ученых-мученых.
– Ох, и осторожный ты стал, папа. Это возраст, да? – спросил сын.
– Это называется инстинктом самосохранения, – сказал Панченга-старший.
– Этот инстинкт позволяет мне жить и оставаться на свободе уже шестьдесят с лишним лет.
Папаша тяжело поднялся с кресла и, не взглянув на Алису, пошел к выходу. Не закрывая за собой дверь, он крикнул хрипло:
– Кобры, ко мне!
Со всех сторон застучали каблуки. Панченга-сын недовольно поморщился. Сквозь открытую дверь Алисе были видны высокие воины в серых чешуйчатых комбинезонах. Вместо фуражек на головах воинов были приспособлены змеиные головы с раздутыми шеями, глаза змеиных шапок горели маленькими фонариками.
– Выводите ученых из их кабинетов, быстро! И всех гоните на мой корабль. Раз-два, чтобы без заминки. – с этими словами папаша вышел из комнаты.
Ой, испугалась Алиса, а вдруг папаша Панченга увезет Карла и Салли Коралли куда-то на свою планету, придется снова их искать.
– Этого нельзя допустить! – сказала Алиса. – Родителей надо вернуть Ларе. Вы меня слышите?
– Я-то вас слышу, – сказал Панченга Мулити. – Но помочь ничем не могу. Я мечтал бы вас всех отпустить. Но папа и брат не разрешают мне быть порядочным человеком. Мне сорок лет, и все эти сорок лет я борюсь с моими родственниками. Все время терплю поражение. Они понимают, что я с ними не согласен, что я всегда твердо воздерживаюсь, когда они голосуют за казни и мучения невинных людей. Поэтому меня и держали на сиенде, на сельском хозяйстве. Ведь не исключено, что в один прекрасный день я наберусь смелости и выведу их всех на чистую воду.
– Прекрасный день уже наступил! – воскликнула Алиса.
– Когда?
– Сегодня. Давайте начнем выводить их на чистую воду!
Панченга-сын подумал немного и потом отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Еще рано. Еще слишком рискованно.
– Вы боитесь, что ваш брат, который сидит в этом лилипутском корабле, вас услышит? – спросила Алиса, показывая на пирамиду космического корабля. Было видно, что один из его люков раскрыт и в нем стоит махонькая фигурка адмирала Панченги.
– Нет, нет, я никого не боюсь. – этот лицемер и обманщик так покраснел, что Алиса поняла – он на какое-то время совсем забыл о пирамиде, стоявшей на столе. И теперь перепугался. Иначе чем объяснишь то, что его отношение к Алисе резко изменилось.
– А ну! – закричал он вдруг, хватая ее за руку и волоча к двери в коридор. – Немедленно на растерзание к пустынным кроликам! Чтоб твоего духу здесь не было!
Они оказались в коридоре. Там кипела невероятная суета. Бегали солдаты-кобры, стража Панченги-папы, спешили люди в черных мундирах, пробежал гориллоид… Все двери в комнаты были распахнуты, из комнат выволакивали ученых, а ученые старались вытащить вместе с собой нужные книги, кассеты, приборы. Все горланили, все торопились.
– И это все из-за меня? – спросила Алиса.
– Нет! Ты только ускорила бегство, – ответил Панченга-сын. – Если ты разузнала о базе, значит, инспектор Кром не за горами.
– Значит, все-таки я вас перепугала, – сказала Алиса.
– Много о себе думаешь, плохо кончишь, – ответил Панченга. Он все тащил за собой Алису, даже руку было больно.
– Да не спешите вы так! – крикнула ему Алиса. – Руку оторвете. Вас же никто из родственников сейчас не видит и не слышит. Переведите дух. У вас, наверно, сердце болит. При вашем-то лишнем весе!
– А ведь и впрямь, – согласился Панченга, замедляя движение. Свободной рукой он держался за сердце. – Так я долго не протяну.
Перед ними была лестница наверх. Возле нее дымил воткнутый в отверстие в стене факел. Панченга взял факел и сказал Алисе:
– Иди впереди, но не убегай. Убежишь – тебе же хуже.
Алиса нарочно не спешила. Она понимала, что каждая минута работает в ее пользу. Сейчас уже Вага вышел из катера и идет к крепости. Он осторожен…
Ее задача – тянуть время. Поэтому Алиса медленно, долго нащупывала ногой каждую ступеньку.
Но, как будто угадав ее мысли, Панченга толкнул Алису в спину.
– Иди как следует! Некогда мне с тобой цацкаться! Даже если твои косточки найдут в крепости и поверят, что тебя сожрали кролики, все равно в конце концов какой-нибудь гориллоид проговорится инспектору, а то и пан Водичка нас предаст… Разве можно верить людям? Ты иди, иди…
– А чего вам бояться? – спросила Алиса. – Вы же ничего плохого не сделали. Вы производите впечатление доброго и великодушного человека.
– Да, я такой! Я именно такой! Я лучше многих. И если бы не проклятая семья, которая меня затянула в преступный мир, я бы мог стать инженером, ученым, артистом, наконец!
– Еще не поздно.
– Поздно. Я совершенно разучился работать. А ты иди, Алиса, иди, тебя ждет быстрая и поэтому не очень мучительная смерть.
– А почему здесь ученые? – спросила Алиса. – Что они здесь делают?
Лестница оказалась короткой, за ней начался темный сводчатый коридор, сверху редко-редко падали капли воды…
– Если бы я не был уверен, что тебя через пять минут растерзают, никогда бы не сказал, – признался Панченга. – Это идея папаши. Он давно уже с ней носился. Мой папаша – ужас какой головастый! Он давно еще говорил: самое дорогое на свете – мозги! И если у нас с вами, мальчики, мозгов не хватает, то надо отобрать мозги у других людей. Мы, конечно, смеялись сначала, но папаша нас убедил. И с тех пор мой братишка адмирал Панченга, как захватит корабль, то ребятишек и красивых девочек сразу
