все видишь…
– Это очень интересно, – сказал Аркаша. – Сама вскоре узнаешь. Ведь нельзя же слепому рассказать про то, как выглядят цветы.
– Тебе не холодно?
– Ты опять за свое! – послышался гневный ответ Аркаши, и связь прервалась.
– Он прав, – сказал Пашка. – Я даже не знал, что в тебе такой сильный материнский инстинкт.
– Я просто беспокоюсь.
– Вот именно. В этом разница между мужчиной и женщиной. Мужчина хочет побыть в одиночестве, а женщина хочет все время давать указания.
– Пашка, это нечестно!
– Двенадцать лет Пашка. И если меня не съест комар, то стану Павлом Николаевичем. И как старший…
– Ты старше меня на один месяц!
– И как старший утверждаю: через неделю ты сама окажешься в травяном царстве. И увидишь, что все опасности сильно преувеличены. Знаешь, почему? Потому что ты переживаешь за Аркашу. Когда переживаешь за другого, опасности всегда увеличиваются в десять раз.
– Я пойду поставлю чай, – сказала Алиса.
– Иди, только не думай при этом, какой Аркаша бедненький, потому что у него нет сладкого чая. Скоро он вернется и выпьет сразу двадцать чашек.
Когда Алиса через десять минут принесла чай, Пашка лежал на диване и читал старый латино- русский словарь. В последнее время у него появилась идея побывать в Римской империи.
Он прошел к столу и взял чашку, не отрываясь от книги. Алисе пить не хотелось. Она смотрела на лес, в котором песчинкой затерялся Аркаша.
– А я знаю, чего тебе хочется, – вдруг сказал Пашка.
– Чего?
– Тебе хочется тихонько сбегать на берег прудика, открыть крышку коробки из-под ботинок и поглядеть, как там маленький Аркашенька спит на кусочке ваты.
– Хочется, – призналась Алиса. – Мне за него страшно.
– Хочешь погладить его пальчиком?
– Нет, – сказала Алиса. – Не хочу. Ты что будешь делать?
– Ты же видишь, я занимаюсь латынью.
Но Пашка Алису обманул. Он взобрался на балкон второго этажа, взял старый бинокль, с которым дедушка Аркаши служил на флоте, и смотрел оттуда на прудик и коробку из-под ботинок, чтобы с Аркашей ничего не случилось.
После ужина Алиса и Пашка по очереди осторожно подбирались к изгороди и глядели из-за укрытия на коробку. Они видели, как Аркаша выходил к прудику, как на него напали комары и он, отмахиваясь, убежал от них и спрятался в коробке.
Тогда комары накинулись на наблюдателей.
– Больше он сегодня не выйдет, – сказал Пашка, отбиваясь от комаров.
– Значит, и мы с тобой можем спать спокойно, – сказала Алиса.
Они вернулись на дачу, но спать не легли, а долго разговаривали, смотрели видик, потом провидеофонили своим домашним – как будто жили на полярной станции. Симферопольская бабушка грозилась приехать утром с пирожками.
А перед сном Пашка все же вызвал Аркашу.
– Помощь не требуется? – спросил он.
– Спокойной ночи, – сказал Аркаша.
Глава 5. Нападение скунусика
Утром Алиса проснулась от громкого веселого голоса:
– Алисочка! Ты где? Вставать пора! Ваша мама пришла, молочка принесла! Бее-э-э-э!
Алиса вскочила с дивана, на котором спала, и выбежала на веранду, еще не сообразив, что за козочка к ним пожаловала.
Солнце встало, и лучи его били прямо в лицо, птицы оглушительно чирикали и пели, насекомые жужжали, скрипели, пищали, роса высохла на цветах и траве, и оттого в саду был густой зеленый аромат.
Перед верандой стояла бабушка из Симферополя с большой корзинкой в руке.
– Насилу вас отыскала, – сказала бабушка. – Ты мне не рада?
– Доброе утро, – сказала Алиса без всякой радости. – А мама с папой сюда не собираются?
– Нет, они до воскресенья не приедут, – ответила наивная бабушка. – До воскресенья только я буду к вам ездить.
– Зачем?
– Ясное дело, зачем. Кормить, одежду привозить, могу и приготовить чего-нибудь вкусненького. От бабушки всегда польза есть. Небось без робота живете, и посуда не мытая.
Это была катастрофа.
Тут проснулся Пашка, прибежал на шум, познакомился с бабушкой.
– Нет! – сказал он, узнав о планах симферопольской бабушки. – Ни за что! Алиса, ты же знаешь, что скунусики не выносят постороннего присутствия. Среди них начинаются жуткие нервные эпидемии! Ваше появление, Лукреция Ивановна, обязательно приведет к экологической трагедии.
– Что он говорит? – спросила симферопольская бабушка.
Но Алиса уже поняла Пашкину подсказку. Это была единственная возможность отправить бабушку домой без скандала.
– Разве я тебе не говорила? – сказала она лисичкиным голоском, сбегая с веранды и принимая из бабушкиных рук корзинку с пирожками. – Паша Гераскин проводит здесь очень сложные опыты со скунусиками. Они такие нервные! Они требуют полного спокойствия – ни одного лишнего человека. Иначе…
– Иначе – смерть, – сказал Пашка. – Вчера к нам случайно забрела корова
– они так перепугались, что шесть штук околели за ночь. Шесть штук!
– А во всей Вселенной насчитывается лишь восемьсот сорок две, – подхватила Алиса.
– Восемьсот сорок четыре, – поправил Алису Пашка. – Но я не гарантирую, что, услышав голос незнакомой бабушки, они не станут кидаться в пруд.
– Кидаться в пруд? – растерянно спросила бабушка.
– Да, так они выражают свой протест, – сказал Пашка.
– А… кто они такие?
– Вы не знаете, кто такие скунусики?
– Я газет не читаю, – призналась бабушка, – но ведь Алисочка могла бы и сказать. А она нам сказала, что отдыхать едет. Я же думала и вправду отдыхать едет… А если эти скунусики ее растерзают?
– Никогда! – ответил Пашка. – Это я вам гарантирую.
– Пока сама не увижу, – заявила бабушка, – не уйду отсюда. Вы – народ молодой, безответственный, а твой друг, Алисочка, по глазам вижу, первостатейный враль. И тебя врать учит.
– Я? Ее? – возмутился Пашка. – Да она сама сто очков вперед кому угодно даст.
– И плохой ты джентльмен, Паша, – добавила бабушка. – Даже не понимаю, как тебе доверили разводить скунусиков. Ты же их испортишь. Давай, показывай. Не верю я, что ты о них хорошо заботишься.
– Они спят, бабушка, – сказал Пашка. – Я же сказал, что их нельзя беспокоить.
