– Но почему я?
– Альта может отнести в Убежище помников одного человека. Я не могу лететь. Я не могу оставить вас здесь. Но один из нас должен попасть в лес как можно скорее, увидеть наших друзей и рассказать учителям, как отыскать «Днепр» и Гай-до. Кто-то должен перенести в Гай-до контейнер с гравитонами. Без этого Гай-до не сможет взлететь и вызволить нас. Это могут сделать Алиса или ты, Паша. Я решила, что полетишь ты, Паша. Все-таки ты мальчик, ты сильнее. А путешествие может быть опасным. Алиса пускай остается со мной. Ты понимаешь, Паша, какая тебе поручена задача?
– Я понял, – сказал Пашка. – Но пускай летит Алиса. Я не хочу оставлять тебя одну. Тебе может понадобиться моя защита.
– Здесь остается Ручеек. Он меня защитит. В крайнем случае, я сама за себя постою. А от того, как ты доберешься до лесного Убежища и сможешь поднять в воздух Гай-до, зависит все. Даже наши жизни и жизни наших друзей.
– Понял, – сказал Пашка.
– Лети, – сказала Алиса. Ей было чуть-чуть обидно, что для полета выбрали не ее, а Пашку, но лучше не спорить. Если недовольна, скажешь на Земле, когда все кончится.
– Я сомневаюсь, – сказала птица Альта, которая до того бродила по полянке и что-то клевала в траве. – Я сомневаюсь. Мальчик никогда не летал. Он может испугаться и упасть.
– Я? Испугаться? – Пашка тут же забыл о своих сомнениях.
– Ты полетишь низко, – сказал Ручеек. – Медленно. Ты не позволишь мальчику упасть. Я на тебя надеюсь.
– Я постараюсь, – сказала птица. – Но возить мальчиков – последнее дело. Они всегда шалят.
– Может, привязать Пашку? Чтобы не свалился? – спросила Алиса.
– Еще чего не хватало! – возмутился Гераскин.
– Не надо, – сказала птица. – Веревки будут мне мешать.
– А сколько лететь до вашего Убежища? – спросила Ирия.
– Я буду лететь медленно, – сказала Альта. – Я буду лететь часа три-четыре. Утром будем на месте.
– Три-четыре – это много? – спросила вдруг Белка.
– Нет, немного, – сказал Ручеек. – А может быть, ты хочешь научиться считать и читать?
– Нет, что ты! – воскликнула Белка. – Это запрещено! Только ужасные помники читают и пишут.
– Какая темнота! – вздохнула птица. – Какая первобытная жизнь.
Ручеек тем временем нарвал травинок и быстро сплел послание для учителей. Ирия еле уговорила Пашку взять ее куртку – ведь в полете будет холодно.
– Я не замерзну, – возражал Пашка.
– Когда мы вернемся на Землю, – сказала Ирия, – твоя мама меня обязательно спросит: почему вы не проследили за здоровьем моего сына? Почему он чихает и кашляет? Куда вы его возили? На Северный полюс?
Ирия так здорово скопировала голос Пашкиной мамы, что Пашка засмеялся и сдался.
Пока Ручеек плел свое послание, а Ирия диктовала Алисе записку для Тадеуша, Пашка вышел на берег реки. По реке протянулись две серебристые полосы – от двух лун. На том берегу мерцали тусклые огоньки – там была деревня. Под ложечкой щекотало от предчувствия приключений. Таких ему еще переживать не приходилось. Страшно ли ему сейчас подняться в небо на белой птице с голубыми светящимися глазами? Нет, не страшно. Он представил себе, как в лесной чаще ждет, волнуется, не зная, что с ними происходит, их добрый Гай-до. Что ж, в жизни всегда найдется место подвигам.
– Я готов! – сказал Пашка. – По коням!
Альта присела, чтобы Пашке было сподручней забраться ей на спину. Спина была теплой, гладкой. Пашка опустил ноги перед крыльями. Ручеек снял с себя ремень и завязал его на шее Альты.
– Хватайся за него, только если будет страшно, – сказала птица. – А то задушишь меня.
– Хорошо, – сказал Пашка и поклялся себе, что даже если будет жутко, он не дотронется до ремня.
– Ой, Паша, – сказала плачущим голосом Белка, – может, останешься? Занесет она тебя в колдовские места, превратишься ты в цветочек безгласный, пропадешь в вонючих болотах.
– Перестань канючить, – сказала птица. – Мне стыдно за тебя.
– А мне Пашеньку жалко, – сказала Белка.
Она подошла к Ручейку и взяла его за руку.
Тот даже удивился:
– Ты меня больше не боишься?
– Я тебя, конечно, боюсь, – сказала Белка. – Но я остальных еще больше боюсь. Ты уж меня не обижай.
– Не обижу! – Ручеек запустил пятерню ей в волосы, но Белка тут же вырвалась и сказала строго:
– Ты забыл, с кем имеешь дело! Я же настоящая поклонка.
Ручеек передал Пашке шифрованное послание, Ирия – записку для Тадеуша. Алиса просто пожала руку.
– Мы полетели, – сказала Альта. – Осторожней в Городе!
Птица разбежалась по полянке и расправила крылья. Крылья оказались громадными, каждое- метра четыре длиной.
Добежав до воды, Альта резко взмахнула крыльями. Пашка сидел, обхватив ногами плечи птицы и обняв шею, ему очень хотелось вцепиться в ремень, но он сдерживался.
– Нильс на диком гусе! – услышал он голос Алисы.
В ушах засвистел ветер, Пашка зажмурился, а когда открыл глаза, остров уже выглядел черной полосой на глади реки, а костры на берегу казались светлячками.
– Только не засни, – сказала Альта.
– Еще чего не хватало!
– Это бывает, – сказала Альта. – Ты мне лучше рассказывай, где ты живешь, откуда прилетел, какие у вас птицы. Мне все интересно.
И Пашка начал рассказывать о жизни на Земле.
15. ОПАСНЫЙ ПОЛЕТ
Через час полета Пашка так закоченел, что, несмотря на всю свою гордость, вынужден был признаться Альте, что вот-вот свалится.
– Глупости, – сказала Альта. – Мог бы и раньше сказать. Мне не нужны мертвые мальчики.
– Может, спустимся, и я немного попрыгаю, согреюсь, – сказал Пашка.
– Через пять минут будет такое место, – сказала птица. – Я и сама собиралась там сделать привал. И знаешь почему?
– Н-н-н-ет, – ответил Пашка. Даже губы у него замерзли так, что не слушались.
– Там есть чудесные ягоды. Вам, людям, они кажутся горькими, но мы, альты из рода Альтосов, их обожаем.
Птица начала снижаться. Мерно поднимались и опускались по бокам Пашки ее громадные крылья. Внизу тянулись скалы, острые, кое-где поросшие колючками, мрачные под светом лун.
Наконец Альта опустилась в лощину между скал. Там было темно. Альта легла, чтобы Пашке было удобно с нее спуститься, и он скатился на землю – ноги не держали.
– Плохо дело, – сказала Альта, ее глаза светились в темноте, как голубые фонарики.
В лощине было теплее, чем наверху.
– Ходить можешь? – спросила птица.
