— Почему?
— Потому что ваши дети больше ему не соперники. И он оставит их в покое.
— Есть человек — есть проблема, — вдруг сказала Джейн. — Нет человека — и проблемы нет, как говорил когда-то Джон Ди, покойный палач его величества, перед тем, как поднять свой топор.
И против такого заявления нечего было возразить.
— В любом случае, — произнесла королева, — нашим детям больше нечего делать в Тауэре. С каждым днем там все опаснее…
Никто ей не ответил, потому что всем было ясно: принцев из Тауэра вызволить невозможно.
Невысокая, чуть повыше Алисы, исхудавшая королева подошла к камину, в котором потрескивали поленья, и стала греть руки в струе теплого воздуха.
— А раз невозможно, — сказала она, — значит, надо придумать, как это сделать…
Тогда заговорила Алиса.
Она как будто рассуждала вслух, потому что сама еще толком не понимала, что за мысль ее гложет:
— Освободить их силой мы не можем…
— Надо бы Генри позвать, — придумала Лиззи. — Он догадается, как взять штурмом этот Тауэр.
— И за это время они задушат моих мальчиков, — возразила Елизавета. — Я же знаю, какой приказ отдают страже, охраняющей важных пленников, которых ни в коем случае нельзя выпустить на волю. Стражникам говорят: «Если дело дойдет до крайности, выполните свой долг!»
— А Генри далеко, — сказала Лиззи и зарыдала.
В жизни Алисе не приходилось видеть девочки, которая умела бы так часто рыдать и изливать из себя столько слез.
— Мальчиков надо освободить внезапно, чтобы стража не успела опомниться, — сказала королева. — Продолжай, Алиса, ты же хотела что-то предложить.
— Мы не можем напасть на Тауэр, — сказала Алиса. — Но у нас есть деньги.
— У нас есть деньги, — подтвердила королева.
— Надо найти человека, которого можно подкупить, — предложила Алиса.
— И который сможет нам помочь, — добавила королева. — Я такого человека пока не знаю.
— А я, кажется, знаю, — обрадовалась Алиса. — Я его даже видела.
— Кто же он?
— Констебль Тауэра, сэр Джон Брендбьюри, — прошептала Алиса, опасаясь, что у стен Вестминстера могут быть уши.
— Чем же он тебя заинтересовал?
— Он спесивый, надутый, как индюк, и к тому же очень нуждается в деньгах. У него подрастают дети, а он хочет купить дом в Девоншире.
— Откуда ты знаешь?
— Я подслушивала.
— Но этого мало, — сказала Джейн. — Даже если мы предложим ему деньги, он не сможет вывести принцев из Тауэра.
— Не уверена, — пожала плечами Алиса. — Мы не знаем, что может, а чего не может человек, у которого под началом вся прислуга.
Королева взяла со стола колокольчик. Хотела позвонить, но потом передумала.
Она обернулась к Джейн:
— Позови пажа Грини. Без шума.
Юноша появился через три минуты. Словно ждал приказа королевы.
— Послушай меня внимательно, — сказала королева. — Я поручаю тебе очень важное дело. И опасное притом. Ты должен пройти в Тауэр, под любым предлогом. В Тауэре ты подберешься как можно ближе к констеблю крепости, сэру Джону Брендбьюри. Ты должен узнать о нем больше, чем родная мать о нем знает. Времени у тебя в обрез. Даю тебе два дня. Понял?
— Сделаем, почему не сделать, — улыбнулся Грини: рот до ушей, черные волосы до плеч, глаза как вишни.
Глава восемнадцатая
КОРОЛЕМ БУДУ Я!
Судьба страны, ну и, конечно, людей, с которыми мы уже знакомы — королевы, принцев и самого герцога Глостера, — обсуждалась в тот вечер на государственном совете королевства.
— Пора уже что-то предпринимать! — грозно говорил герцог Бэкингем. — Враги королевства обнаглели до безобразия. Хотят посадить на престол какого-то бастарда, а во Францию, к Генри Ричмонду, отправляют связного. Мы его поймали, когда он высаживался из лодки.
— Это кто же? — спросил кто-то из баронов.
— Вы его знаете — пресловутый Генри Уайт из Кента, — ответил Бэкингем. — Ничем этого заговорщика не устрашишь.
— Устрашим, — мрачно произнес Ричард Глостер.
Он занимал королевское кресло. И никто не осмелился оспорить его решение.
— Будут какие-нибудь приказания? — спросил верный Тайрелл.
Его, конечно, за стол не пускали, здесь сидели только вельможи. Место Тайрелла было у стены, среди рыцарей помельче рангом, но достаточно близко к принцу, чтобы не упустить его приказа или даже намека на приказ. И если приказаний не было, то Тайрелл иногда позволял себе вольность — сам спрашивал у герцога.
— Пускай помирает от голода, — сказал Ричард. — Его воля. А так — ничем не угнетать и любое его желание выполнять. И передай мои слова констеблю Брендбьюри.
— Передам, — ответил Тайрелл и растворился в полумраке у стены в толпе таких же, как он, неродовитых рыцарей.
— Какие еще мысли посетили моих любимых друзей? —весело спросил Ричард.
— Серьезные мысли, герцог, — произнес Бэкингем. — И ты понимаешь, что сейчас в наших руках будущее страны, которая находится на краю пропасти — на грани хаоса и гражданской войны! И лишь ты можешь ее предотвратить.
— Слушаю тебя, мой любезный брат, — произнес Глостер. — В чем же ты видишь опасность для Англии?
— В том, что наверняка найдутся подлые люди, которые не поверят уважаемому доктору Шею и здравому смыслу, а по своим низменным мотивам станут поддерживать принца Эдуарда…
— Кого? — удивился Ричард.
— Маленького узурпатора! — спохватился Бэкингем, и по залу прокатился смех. Все поняли и оговорку, и вопрос Ричарда.
— Уж лучше ты не ошибайся, — мирно сказал Ричард. — Продолжай, говори о гражданской войне.
— Королевству нужен хозяин, — сказал Бэкингем, и все бароны за столом принялись стучать кружками о столешницу, бить ложками по мискам и даже кидать чаши на пол, распугивая любимых бойцовых собак принца Ричарда.
— Королевству нужен король! — закричал лорд Эштон.
— Да здравствует король Ричард! — слышалось со всех сторон.
Тогда Ричард поднялся со своего места и поднял узкую ладонь, призывая к тишине.
Он дождался, пока бароны успокоятся, и заговорил.
— Дорогие мои друзья, — сказал он негромко, потому что настоящие властители всегда говорят негромко. — Я признателен вам за заботу о нашей дорогой Англии. Я тем более благодарен вам, что в
