Вопрос — были ли они готовы разделить с Ивановым написанное? Несомненно! Можно разделить народ. Разбросать его по всему миру. «Советизировать», нагнав со всей Европы полную Россию бесноватых жидов-коммунистов; можно запретить русские праздники, само слово Русь и Россия. Можно совершить неслыханное количество зловещих и отвратительных преступлений и выдать их за светлые свершения. Можно изо всех сил стремиться к окончательному решению «русского вопроса» путем превращения русского народа в советский. Можно стравить народ в нескольких Гражданских войнах.
Но можно ли убить народ? Вот приходит общая, большая, единая для всех радость:
СДОХ СТАЛИН!!!!
И народ чувствует себя единым по отношению к событию. В каждое сердце ударило: и в Париже, и в Москве, и на тайном, не отмеченном ни на каких картах урановом руднике. Свершилось. Сдох. Ну, наконец- то…
Уж тут ни у кого не стало сомнений. И уж тут никто не произнес ни слова про шар, исполнявший ТАКИЕ желания.
ГЛАВА 4
Ирка Стекляшкина и
молодой Андреев, сын Михалыча
8 — 10 августа 1999 года
К комнате Павла Андреева компьютер стоял на столике, принадлежавшем еще его прабабке. Прабабушка делала за ним уроки, когда училась в гимназии. Поставив первый раз на стол компьютер, папа сказал, что они составляют контраст. И контраст действительно тут был.
Кроме того, в комнате Павла стоял секретер, и в нем — много всяких сокровищ, вроде коллекции ракушек. Была полка с книжками американских фантастов и других полезных писателей.
А на стене висели картины — одна очень хорошая и ценная, Цзян Шилуня, изображавшая кузнечика в траве. Другая была акварель, изображавшая деревню Юдиново, в которой папа когда-то раскапывал жилище из костей мамонта.
И много было всяких мелочей, создававших уют хорошо организованного, удобного для жизни и для работы жилища.
Сейчас в кресле сидела Ирина, и сама того не замечая, съела почти полную тарелку кренделей, испеченных бабушкой Павла. Во-первых, Ира волновалась. Во-вторых, ничего похожего на эти крендельки ее мама не умела делать, и сама Ирина, кстати, тоже. Дымился чай в чашках, оплывало масло на еще горячих кренделях. Павлу было вроде интересно, но Ирину не отпускало ощущение, что он как-то не очень верит во все: ни в дедушку, ни в его папку, ни в рудник, ни в шар. Ирине порой казалось, что парень не особенно верит даже в само существование Саян.
— Пашка, ты считаешь, мог быть такой шар? Такой вот, исполняющий желания?!
— В фантастике про такие написано много… Хочешь, поищу в американской?
— Паша, не только в фантастике… Про такие вот… шарым не шары, которые исполняют желания, я слышала. Есть такая легенда, старинная.
— Откуда знаешь?
— Пашка… Да ты на каком свете живешь?! В Карске буддистов, как собак нерезаных! А у них, знаешь, какие легенды?
— Ну например?
— Пашка! А давай я тебе их покажу?
— Кого?! Шары покажешь?!
— Ну какие шары! Шары еще будут. Я тебе буддистов покажу! Пусть сами порасскажут про шары!
Павел тоскливо окинул свою комнату: такую родную, уютную, с компьютером, пришпиленными к стенам картинками, с книжками и тетрадками, незаконченной работой, разложенной на секретере.
И перевел взгляд на пылающие восторженным энтузиазмом глаза Ирины свет Владимировны.
— Ну, пошли.
Не первым из, сынов человеческих Павел вынужден был делать не то, что он хочет, а что хочет его женщина.
— Пашка! Ты не знаешь, с кем я тебя познакомлю! Ты даже не представляешь, какие они оба умные!
— Кто «они»?
Оказалось, что в Карске живет один невероятно умный человек, который знает все про буддийские легенды, про тайны буддийских пещер, буддийских монастырей в Тибете и вообще про все буддийское.
Звали это чудо — знатока про все буддистское — Станислав Прокопович Побитов, и когда-то его привез в Карск бывший ректор университета. На короткое время Побитов занял даже пост проректора по науке, и близкие к нему люди объясняли уход очень просто: оказывается, мудрый Станислав Прокопович вовремя понял, что европейская наука — это все полная чепуха, глупости, и признак совершеннейшей некомпетентности. Наука вся стоит на совершенно дурацкой мысли, будто можно не быть каким-то объектом и при этом его понимать…
Ну скажем, предполагает ученый, будто он изучает жуков… А-ведь сам-то он жуком вовсе и не был! Откуда же он знает, этот европейский ученый, в чем мистическая суть жука?! Ну подумаешь, лапки он жуку
