Эстроген в крови бурлит.
Дева юная тоскует,
Нервно клитор теребит!!!
Деве, чтоб не быть унылой,
Очень нужен андроген.
Так вводи скорее, милый,
Эрегированный член!!!
Тут из распахнутых дверей донесся взрыв дикого хохота, и снова пение, но уже совсем на другой мотив. Раньше Михалыч, как получалось, пел напевно, а теперь орал хлестко, энергично, никак не сообразуясь с мелодией.
Только в маточной трубе,
Видно, засорение,
Ни оргазма, ни тебе
Оплодотворения!!!
И по-прежнему широко, напевно, подводил Михалыч итог всему этому безобразию:
Так занимайся онанизмом,
Мастурбируй в ванне!
Будешь, как при коммунизме,
В кайфе и в нирване!!!
И снова раздался взрыв хохота. Тут нервные люди снова захотели бы взглянуть на Лену… Но привычная Лена во вменяемости мужа не усомнилась, по-прежнему вела с Надеждой Григорьевной беседы о поэтике Пушкина, а к воплям из бани относилась с совершеннейшим хладнокровием.
А Михалыч уже сменил репертуар:
Die Fahne hoch! Die Reihen fest geschlossen!
SA masrschiert mit ruhig festen Schritt.
Kameraden, die Volksfront und Reaktion erschossen
Marschieren im Geist in unsern Reihen mit!
Михалыч жизнерадостно выпевал слова, под которые на берлинских изогнутых улочках сходилось обезумелое пролетарское зверье, резало друг друга финками, швыряло булыжники, выкалывало моргалы, рвало пасти, палило из револьверов.
Die StraBen frei den braunen Batallionen,
Die StraBen frei dem Sturmabteilugsmann
Und sehen aufs Hackenkreuz voll Hoffnung schon Millionen
Der Tag fur Freiheit und furs Brot bricht an!
Zum letzten Mai wird nun Alarm geblasen,
Zum letzten Kampf hier stehen wir bereit,
Und flattern Hitlers Fahnen uber alle StraBen,
Die Knechtschaft dauert nur eine kurze Zeit!
