Руки Мазуру, однако же, при этом не протянул…
Честно говоря, Мазур до последнего момента не был уверен, что Тимош Стробач признается в том, что они знакомы. Слишком уж, как выразились бы наши предки лет эдак сто с гаком назад, скандалиозными вышли их две последние встречи.
– Здоровеньки булы, батька Тимош, – сказал Мазур, руки так же не подавая и испытывая непреодолимое желание съездить знакомцу по физиономии. А потом обратиться к нему фразой из незабвенной комедии: 'Зачем Володька сбрил усы?'
Когда они виделись с Тимошем в последний раз, рожу его украшали дивные запорожские усы а- ля незалежность и самостийность… Теперь же пан Тимош был чисто выбрит. А усы, как всем известно уже из другого классического произведения, просто так не сбривают. Да и след от них все-таки остался – две полоски незагоревшей кожи там, где еще недавно на подбородке красовались роскошные подусники…
В голове Мазура тут же защелкал арифмометр: а не подстава ли это глобальная? Уж больно опереточным выходило их очередное свиданьице… Хотя, если поразмыслить здраво, Тимош – профессионал, к тому же – хохол, так почему бы и не встретиться именно здесь и сейчас…
– Вы знакомы? – новостью это стало только для Малышевского, остальные никакого удивления не выразили ни словом, ни взглядом.
– А то, – буркнул Мазур. А чего, спрашивается, тут скрывать? – Можно сказать, одно время проживали в соседних казармах. Да и в джунглях встречались…
– Понятно. Что ж, это где-то даже кстати… Ну, не будем терять времени, – сказал Малышевский, присаживаясь в кресло и показывая Мазуру на соседнее. – Повод, по которому мы встретились, не требует особых пояснений и вступительных речей. Надо безотлагательно начинать работать по проблеме…
– Начинать следовало уже вчера, – с недовольным видом произнес Больной – тот, который правая рука Березовского.
– Что ты имеешь в виду, Иван Сергеевич? – спросил Малышевский.
– Наша сегодняшняя встреча была бы более плодотворна, возьми мы, – многозначительный взгляд в сторону Мазура, – живым хотя бы одного террориста…
– А вот это вряд ли, – беззастенчиво перебил Мазур. – Даже если бы удалось захватить главаря и мы бы разговорили его, толку от этого, я вас уверяю, было бы немного.
– Отчего же? – одним уголком рта усмехнулся Кривицкий. – Вы верите в байки про несгибаемость чеченских бойцов? Сами умрут, но род не опозорят и своих не продадут? Только все дело в том, что женевских конвенций соблюдать никто не стал бы…
– Всецело тех же мыслей, – едва заметно улыбнулся в ответ и Мазур, но сказал очень серьезно: – Дело в другом. Главарь наверняка мог вывести только на посредника, а того либо уже нет в живых, либо он нырнул на дно так глубоко, что найти его не под силу даже очень старательным и умелым людям. Потому что противостоящие нам люди – старательные и умелые не менее, судя по организации захвата. Причем еще не факт, что посредник смог бы вывести нас напрямую к заказчику… Словом, задача пройти по цепочке до самого последнего и самого важного звена видится мне более чем проблематичной. Мягко выражаясь. Особенно если на все про все отведено не так уже много времени.
– Кирилл Степанович абсолютно прав, – мягко вставил Главный антитеррорист Украины по фамилии Говоров. – Не спорю, захват хотя бы одного из нападавших дал бы нам кое-какие шансы, но, поверьте, весьма мизерные…
– В таком случае, что вы предлагаете? – агрессивно спросил Больной.
– Я не скажу ничего нового, – пожал плечами Мазур. – Как говорили древние, но сообразительные люди is fecit, qui prodest, от этого и следует плясать…
– Сделал тот, кому выгодно, – перевел Кривицкий. – Или, как выражалась Элиза Дулитл, – 'Кто шляпку спер, тот и тетку шлепнул'…
– Что вам удалось выяснить? – резко повернулся к Говорову Больной.
– Увы, пока не так уж много, – сказал начальник антитеррористического ведомства. – Мы начали работать сразу же, как поступила информация, то есть даже не вчера, а два дня назад, но пока похвастаться особо нечем. Ясно, что организаторы нападения – люди достаточно влиятельные и осведомленные в наших делах (Мазур отметил это 'наших'), раз сумели обеспечить блокаду средств связи, проникнуть на корабль и чуть было не довести акцию до логического финала… Но совершенно точно известно, что никакого Исламского революционного фронта не существует, это, так сказать, отмазка, прикрытие для чего-то другого, ради чего, собственно, и заваривалась вся та каша… Несколько настораживает явный непрофессионализм террористов – по сравнению с уровнем подготовки операции…
– Как боевики проникли на яхту? Да еще и вооруженные до зубов? Куда делся катер прикрытия?
– Пока невыяснено. Известно только, что катер был остановлен, как только перекрыли связь с внешним миром. Остановлен и затоплен.
– Как?
– Выясняем. Простите, но прошло только три дня…
– Да что там выяснять! – вскинулся Кривицкий-Крепыш и тут же сморщился от боли. – Кто-то же им помог, кто-то пустил?!
Говоров лишь пожал плечами.
– Боевые пловцы?.. – предположил Малышевский.
И все немедля покосились на Мазура, как же без этого. И, черт возьми, Мазур почувствовал крайне неприятную волну мурашек, пробежавших по спине. Но промолчал.
– Досье на господина адмирала было проверено не дважды и не трижды, – ровным голосом сообщил Малышевский. – Последний раз – сразу после акции. И я готов поручиться, что он тут абсолютно, совершенно, однозначно, буквально и ни в малейшей степени не при чем. Даю слово.
– Охотно верю, – негромко сказал Крепыш и погладил забинтованную руку. – Если в не он, пуля бы попала в более важное для моего самочувствия место… Но вот коллеги нашего дорогого адмирала… А?
– Хоть личности-то боевиков установлены? – нахмурился Иван Сергеевич.
– Устанавливаем, – вздохнул Говоров. – В основном все чечены, есть… были один албанец и два курда. Никто из них не был боевым пловцом. Некто Деян, о котором упоминали адмирал Мазур и его албанский пленник, – это, скорее всего, Деян Бегоев, личность известная и скользкая. Ищем.
– Слушайте, но такого же просто не может быть! – опять воскликнул Кривицкий. – Это ж дикость! Пираты Черного моря и двадцать первого века, твою мать! И где – не в Атлантике, а рядом с Одессой!..
– Ничего невозможного в этом нет. Позвольте, я предоставлю записку, – сухо ответил Говоров, взял со стола папочку, открыл. – Это просто обзор, анализ ситуации в целом, пока ничего конкретного, но он поможет представить картину в целом…
И протянул несколько скрепленных степлером страниц Больному. Тот взял и тут же передал Стробачу, буркнув:
– Анализом пусть лучше аналитики занимаются… Ладно, господа, давайте попытаемся упорядочить. Будем исходить из того, что террористы являлись агентами некой силы…
– Некой! – всплеснул руками Грузин. – Чего нам разводить дипломатию, а! Прямо назовем: они были посланы Кремлем. Уважаемый товарищ Главный антитеррорист сказал: заказчик влиятельный и осведомленный. Кремль, кто же еще, это ж очевидно! Кремль предпочитает властвовать в одиночку, ему не по вкусу чересчур тесное сближение любых сил… Особенно сил влиятельных и не самых к нему лояльных. И у Кремля в потайном кармане всегда отыщется джокер – такая вот свора головорезов, которой он по своему желанию может сыграть в темную или в белую. Вот и спустили свору с поводка, едва забрезжила опасность какого-то союза между нами и 'реваншистами' – особенно когда ноль-восьмой год не за горами. Наверняка они хотели большего, не исключая и физического устранения нескольких особо мешающих лиц. А что, очень удобно! Списать все по привычке на чеченов и обезглавить оппозицию! Но вмешался незапланированный фактор в лице нашего дорогого адмирала, за что ему еще раз скажем спасибо. Вот они и не смогли довести задуманное до конца…
