Глава шестнадцатая
ЦАРСКИЕ СПОРЫ
'Грузин и бизнесмен' активно помогал себе жестикуляцией, руки его не знали состояния покоя: то взлетали вверх, то ладонью рубили воздух, то разлетались в стороны.
– Правда, – продолжал Каха Георгиевич, – кремлевские деятели все же добились своего, выполнили, так сказать, программу-минимум – внесли меж нами разброд и шатания. Вот Березовский уже заявил, что знать не желает, уж простите меня за цитату, – Грузин, приложив руки к груди, повернулся к Больному, – знать не желает эту свору либеральных болтунов и хитрованов. Это о нас, о 'промышленниках'! А Леша Ботанин сегодня мне позвонил и сказал, что передумал… Ну, вы понимаете, насчет чего. Вот так. Словом, теперь договориться о чем-то серьезном стало во много крат сложнее. А время, кстати, идет…
– В оценке ситуации ты, конечно, Каха, всецело прав, однако выводы делаешь, на мой взгляд, неверные, – после недолгой паузы раздумчиво заметил Малышевский. – Я – и не только я, но и мои единомышленники, и Анатолий Витальевич в частности – мы не столь уж уверены в том, что за нападением стоит Кремль.
– А кто же тогда?! Что за таинственная сила такая? Инопланетяне? Марс атакует? – Грузин нервно хохотнул.
– Я так понимаю, уважаемый Александр Олегович, – Больной опустил взгляд и стряхнул с брюк несуществующую пылинку, – вы тонко намекаете на нас? Это мы, 'реваншисты', дескать, подготовили захват яхты, чтобы между нами началась война?
– Я ни на кого не намекаю, уважаемый Иван Сергеевич, – четко выговорил Малышевский. – Я просто хочу рассмотреть все версии, а не хвататься за первую попавшуюся…
– Ну тогда ты скажи мне, кто еще помимо кремлевских мог быть заинтересован в подобной заварухе, а? – Грузин, колыхнув животом, повернулся к Малышевскому.
– А, к примеру, самый простой вариант вы отметаете на корню? – Олигарх откинулся на спинку кресла. – Я имею в виду самодеятельность некоего криминального авторитета, решившегося сорвать самый большой куш в своей жизни…
– Да ни один криминальный авторитет не сможет провернуть такое дело! – сказал Кривицкий. – Как к нему попала информация? Как он сумел подготовиться? Как сумел все провернуть и что ему позволяло надеяться после акции остаться в живых?!
– Это уже детали, – махнул рукой Малышевский. – Ну, например… Ну, возьмем какого-нибудь неприметного человечка, скажем, кухонного распорядителя, или как он там называется. Предположим, месяц назад ему сказали, чтобы к такому-то числу готовился дать обед на тридцать персон, готовился по самому наивысшему разряду и совершенно не заботился о ценах на что бы то ни было. И намекнули, что банкет будет проходить на воде. И все, и достаточно! Распорядитель этот где-то проболтался, пошла гулять информация, ушла в криминальную среду, попала к какому-то решительному и умному человеку. Он навел справки там-сям, в том же порту, у тех же пограничников, по интернету пробежался, сопоставил даты – мы же день свадьбы ни от кого не скрывали – и сложилась картина. Дальше оставалось только подключить к делу чеченских отморозков, которым нечего терять и которым без разницы, что школы захватывать, что яхты брать на абордаж, лишь бы навар был погуще… Мы с вами, господа, слишком высоко летаем, как говорится – слишком узок наш круг и слишком далеки мы от народа, не замечаем копошения на земле, считаем простых людей не более чем деталью пейзажа. А тем не менее деталь это живая, она может действовать. Может, что-то замышлять и затевать свою игру…
Кривицкий громко фыркнул:
– Это в вас, Александр Олегович, уж простите, романтизьм говорит. Коварный злодей-одиночка, эдакий всемогущий и всепроникающий профессор Мориарти, бросающий вызов сильным мира сего? Ха-ха. Ну, имеется, наверное, один процент из ста, что подобное возможно. Хотя с большей степенью вероятности можно предположить происки американской разведки или провокацию туркменских спецслужб… Однако давайте смотреть на вещи реалистично, вспомним о 'бритве Оккама' и не станем транжирить время и силы на версии с мизерной вероятностью… Хотя я с вами, пожалуй, соглашусь в том, что не Кремлем единым. Где-то примерно с той же вероятностью, что и кремлевских деятелей, мы можем подозревать и друг друга…
– Разве к этому есть основания? – покосился в сторону Крепыша Грузин, но за своего помощника ответил Больной, грустно поджав бледные губы:
– Мы, Каха Георгиевич, не знаем, как бы развивались события на яхте, если б без помех воплощался сценарий захвата. Может быть, как ты правильно предположил, террористы вывели бы на палубу и расстреляли какую-то определенную группу лиц. Но именно определенную, строго очерченную принадлежностью к одному кругу… И я ничуть не буду удивлен, если именно так и произошло.
– Это о чем ты говоришь? – прищурился Малышевский.
– А это, Саша, я говорю о том, – спокойно проговорил Больной и сцепил пальцы в замок, – что, вполне вероятно, своей цели боевики достигли и боевую задачу выполнили. А именно – устранили того, за кем и полезли на яхту. Я имею в виду бедную Олесю Владимировну, твою незаменимую помощницу, которая, насколько мне известно, была посвящена во многие твои дела… Может, она знала нечто такое, настолько серьезное, что кому-то могла и не понравиться ее осведомленность?
Повисла тишина.
– Нет, – наконец очень серьезно сказал Малышевский. – Бред получается. Если Олесе Богданчук было что-то известно, то устраивать весь этот балаган с захватом яхты – верх глупости. Тупой голливудский боевик. Устранить Богданчук можно было бы проще, дешевле и, главное, со значительно большей гарантией успеха… И кроме того: нападение было спланировано заранее – ну и как заказчик мог быть уверен, что она не поделилась со мной своими жутко важными сведениями?
– Прошу прощения, Александр Олегович, но… – начал Кривицкий и нервно погладил бинт на руке. – Она могла и не поделиться… Не могла ли она вести какую-то свою игру? В тайне от вас…
– Извините – нет. Во-первых, у нас практически нет общих дел… а во-вторых, если помните, она все время пряталась в боцманской…
– Но ведь зачем-то она оттуда вышла, – не сдавался Кривицкий.
– В любом случае, мы не можем сбрасывать и такую возможность со счетов, – перебил Больной.
– Да ну вас! – Грузин тряхнул ладонью в сторону Больного и Крепыша, словно отмахиваясь от назойливой мухи. – У тебя, по-моему, паранойя! А 'мы' – это кто, кстати? От чьего лица ты говоришь сейчас это 'мы'? От своего лица и лица Березы или от всего кружка лондонско-тель-авивских эмигрантов? Или ты и нас в это 'мы' зачисляешь?
'Вот оно как, – вяло подумал Мазур. Он чувствовал себя, точно зритель в кинотеатре на просмотре фильма категории 'Б'. – Согласья нет даже в тесной кучке соратников. Сложно вам будет тогда заговоры-то плести…'
Иван Сергеевич не успел ответить Кахе Георгиевичу, потому что в разговор, грозящий плавно перейти в словесную стычку, вмешался Малышевский:
– Понятно, никто нам не запрещает подозревать не только всемогущий Кремль, но и друг друга. И я тут главный подозреваемый – поскольку яхта принадлежит мне, значит, мне и сподручнее было организовать все… Однако давайте априорно все же исходить из того, что за нападением стоит третья сила. А факты все расставят по своим местам.
– Правильно говоришь, – хлопнул себя ладонями по коленям Грузин. – Иначе мы только перессоримся и ни к чему не придем. Давайте думать, как строить работу.
– Следствие идет, – сказал Говоров, – лучших своих людей я подключил, информация о ходе расследования регулярно ложится вам на стол… – Он на миг запнулся. – На стол каждого, и ваш, Малышевский, и ваш, Иван Сергеевич. И будет ложиться незамедлительно и без всякого купирования. Да
