— Братан, выручай, а? И про деньги, которые мне должен, забудем, ерунда...
Ну вот и бабки всплыли, а он что говорил... Кто этих москвичей разберет, у них денег куры не клюют, мог и в казино просрать кучу мани, лишь бы товарищу пособить.
— Не в том дело, — вздохнул Захарченко. — Не, что долг прощаешь, это, конечно, спасибо, но... Понимаешь, так просто пронести не удастся. Сразу врубятся и завернут. Так что... максать придется.
— Ну, знаешь!.. — очень натурально возмутился Шилов.
— Эй, не я ж такую систему придумал! — примирительно заметил Константин. — А вдруг я там пулемет несу, чтобы твой кореш самостоятельно на волю вышел?
— Так ведь там нет пулемета!
— Ага, и только поэтому они должны меня забесплатно пропускать?!
— Так, все! Стоп. Тихо, — хлопнул ладонью по столу Шилов.
Где-то он допустил маленький просчет. Костя оказался большим пройдохой, нежели он думал. И ситуация развивалась не так — совсем не так, — как продумывал ее Шилов. Вместо того, чтобы ползать в ногах, с радостью соглашаясь на любую услугу, чертов цирик набивает цену!
Но прессовать его долгом, грозить счетчиком и бандитами было сейчас в высшей степени неразумно: Захарченко скажет, что денег прямо сейчас нет, тем более, что они не договаривались о сроках, да еще и напомнит слова самого Шилова: «Отыграешься — отдашь». Стало быть, сначала надо отыграться...
Так что ссориться было не в интересах московского гостя. Не дай бог, марамой заподозрит и насторожится.
— Сколько? — тихо спросил Шилов.
— Ну... Это, брателло, зависит от того, что ты припас.
Шилов сходил в комнату, вернулся с большим полиэтиленовым пакетом «Максидом», водрузил на стол среди закусок, принялся разбирать. На столе постепенно росла куча: яблоки, апельсины, два блока «Лаки-страйк», шерстяные носки, перчатки, шапочка-'пидорка', бритвенный станок «Мах 3», сахар, зубная щетка с зубной пастой, пакетик с чищенным фундуком, пара лимонов и бутыль «Кристалла» ноль- семь.
— Ты офуел? — спросил Костя.
— Что опять не так? — нахмурился гость.
Захарченко обличающе поднял бутылку водки:
— 'Кресты', по-твоему, что, кабак? Ты бы еще девочку для него позвал!
— Отставь в сторону, — равнодушно пожал плечами Шилов, но Костя заколебался.
Ага, сучара, подумал Шилов, жалко отставлять-то. Куда проще вылакать самому, со своими коллегами-мудозвонами? Давай-давай, лакай...
— Ладно, попробуем пронести, — сказал Захарченко и поставил бутылку на стол. — А вот бритву точно нельзя.
— Бритву-то почему?
— Колюще-режущее.
— Да им даже бумагу не разрезать!
Захарченко задумчиво посмотрел на Шилова и сказал:
— Знаешь, старик, находятся умельцы, которые такой штучкой тебе глотку от уха до уха разделают на лепестки, ты и квакнуть не успеешь.
— Слушай, а как же Мадуеву ствол пронесли? — нахмурился Шилов.
— Это ты у той следачки спроси...
Вот теперь Костя чувствовал себя в своей тарелке. Теперь уже не ему, а он оказывает услугу. И волен карать и миловать. Захочет — так вообще пошлет москвича... Нет, послать нельзя, тогда он денег потребует...
Захарченко заглянул в носки, подбросил на ладони выбранный наугад запечатанный блок сигарет, открыл тюбик с пастой, понюхал.
— Чистый кокаин, — мрачно пошутил Шилов. — Можешь попробовать.
Он ничем не рисковал: как раз на тот случай, если какому-нибудь бдительному вертухаю захочется таки попробовать на язык и проверить, так сказать,
Паста же, пропитанная ядом, ждала часа своего попадания в рот сантиметром ниже...
Захарченко пасту закрыл, согнул тюбик немного — нет ли чего внутри. И сказал нерешительно:
— Ну, в общем, остальное тоже не все можно, но я попробую договориться. Значит, пост на входе, пост у корпуса, корпусному придется отстегнуть, цирикам на отделении и у галеры, ну тем немного, они непривередливые...
Он налил себе водки из уже открытой бутылки, махнул в одиночку, постоял немного, прислушиваясь к ощущениям. Поразмыслил малость и, больше никого не придумав, Костя назвал сумму. И тут же пожалел, что не назвал в два раза больше.
Шилов уважительно крякнул. Сумма для такого дела, как пронос посылки мимо «таможни», была запредельной. Но для отмщения убийце Гаркалова-младшего более чем скромной, причем он готов был дать голову на отсечение, что Захарченко большую часть положит себе в карман. Ладно, пусть пока живет, су- ченок, лишь бы дело сделал.
— Ладно, — буркнул Шилов, — договорились.
— Ну и хоккей, — подмигнул ему Костя. — Да ты не переживай, доставим лично в руки. Через пару дней созвонимся...
— А что так долго-то?
— А почву прощупать, людей подготовить? В общем, я позвоню. А ты подгребешь к «Крестам». Музей где, знаешь? Бабки не забудь. Ну, и дачку захвати, тоже, ха-ха...
Когда Захарченко отчалил, зело довольный состоявшейся беседой, Шилов побродил по кухне в состоянии глубочайшей задумчивости, потом достал мобильник, настучал номер и переговорил с абонентом.
В цене сошлись быстро. Если не сработает схема с уркаганом Карновского, если заряженный тюбик с пастой Карташ по каким-то причинам не получит, то тогда наступит время третьего, заключительного уровня компьютерной игрышки «Карташ маст дай», и в дело вступит снайперский автомат СВУ-АС. Вот только придется дожидаться, когда означенного Карташа вывезут наконец-таки из «Крестов». А уж об этом событии Шилов узнает загодя.
Глава 12
Смотрите, кто пришел!
На следующий день к Карташу заявился следователь, вот радость-то. Терпеливо ждал его, что характерно, в той же самой комнатенке, где Алексей свиданькался с адвокатом. Как водится, выложил перед Алексеем пачку сигарет, достал из «дипломата» папку, дешевую шариковую ручку и весьма ласково представился:
— Виктор Витальевич Малгашин, следователь по особо важным делам. Курите, пожалуйста.
Карташ прикурил от протянутой зажигалки и с наслаждением затянулся. Курил следак, если, конечно, эта пачка не была специально предназначена для установления контакта с подследственным элементом, сигареты не столько хорошие, сколько дорогие — «Собрание», да и не какого-нибудь там местного рассыпа, а настоящие, аглицкие, что явствовало из надписей на серебристой пачке. Хотя, признаться, «Собрание» в
