получил грант и уехал в Штаты, в благословенный Лос-Анджелес, где можно хоть весь год ходить в белых штанах и никто тебе слова не скажет. Зюганов наконец вернулся в Орел, где играл с пенсионерами в домино, хлебал пиво и ругал нашу сборную. Бомбардировщик Руцкой «бомбил» на губернаторской «Волге», а семья в составе двух сыновей и молодой жены отпугивала частников-конкурентов. Правительство тоже рассеялось кто куда. Администрация и олигархи дружно грабили государство на своих ранних должностях: наваривать бабки в стране вообще оказалось гораздо проще, нежели чем-либо руководить. И ответственности меньше, и денег, как ни странно, больше. Казна была давно расхищена, а здесь, на местах, в карманах у населения, таился главный ресурс.
– Волошин! – позвал Путин. – Валя! Борис Абрамович!
Только гулкое эхо ответило ему.
– Ну вас к черту! – с некоторым даже удовлетворением выругался Путин и радостно вернулся на Лубянку, где ему предстояло применить допрос третьей степеник депутату Ковалеву, тоже вспомнившему свое диссидентское прошлое и выпустившему чеченский номер«Хроники текущих событий».
РЕПКА
Посадил Путин репку. Некоторые до сих пор гадают – почему. А насамом деле это не начало, а конец длинной истории.
…Третий день волновалась толпа под кремлёвской стеной. Мелькали красные, трёхцветные, зелёные и чёрные с черепом флаги. Народ в едином порыве скандировал:
– Путин! Посади олигарха! Пу-тин! По-са-ди!
Только что приезжавший Клинтон на прощание тоже сказал по-английски: «Dorogoy drug! Ya, konechno, za svobodu i vse takoe, no parochku oligarhov mozhno i togo… posadit'!» – и широко улыбнулся, как улыбался, вероятно, Монике, предлагая ей сигару.
И даже Волошин, заглядывая иногда в кабинет начальника, тактично намекал:
– Володя, ну что они все говорят, что ты заложник семьи! Посади олигарха, ей-Богу. И тебе хорошо, и сокамерникам облегчение.
– Господи! – вздыхал Путин. – Да я хоть сейчас, честное слово! Но кто мне объяснит, что такое олигарх?!
– Олигарх, – почтительно шелестел ему энциклопедический словарь, который пережил в Кремле многих хозяев, – это крупный представитель финансового капитала, обладающий влиянием на вла…
– Да ты по-русски объясни! – вскидывался Путин. – Разные слова я и сам знаю, нас в Высшей школе знаешь как дрючили! «Дневальным называется военный солдат, стоящий на тумбочке и имеющий обязанности»… Но ты мне пальцем покажи: вот это – олигарх! Чтобы я мог его посадить и тем исполнить народные чаяния!
Показывать пальцем словарь не умел и понуро закрывался.
Нельзя сказать, чтобы Путин не пытался исполнить народные чаяния. Он посадил собственные голосовые связки, объясняя населению, как хорошо всё обстоит в Чечне. Он посадил военный самолет. Он посадил к себе на колени девочку и, почесывая её, поговорил с избирателями о нашем светлом будущем. Он посадил дерево в центре Татарстана. Но всё это – и связки, и девочка, и самолет, и даже дерево – были, как выяснилось, не олигархи.
– Боже мой! – стонал Путин. – Да чего же им надобно?!
Долго думал новоизбранный президент всех россиян и наконец объявил своей администрации:
– Управляйте покамест без меня. Пойду я, как национальный герой Иван-дурак, искать правду по белу свету. Авось кто научит меня, какие такие бывают олигархи.
Взял в котомку хлеба, сала, луковицу, любимую книгу «Отчизны верные сыны. Биографии рыцарей плаща и кинжала»… Хотел было захватить мобильный телефон, да подумавши, отказался: всё равно в России ни до кого дозвониться нельзя. Перекрестился на собор Василия Блаженного, потом на Лубянскую площадь. И пошёл.
Долго ли, коротко ли шёл Путин, а только упёрся в избушку с надписью «Сибнефть».
– Что за слово такое? – думает. – Вроде и не по-русски. Заклинание, наверное.
Да как гаркнет на весь лес:
– Сибнефть, откройся!
Тут же выбежали отовсюду гурии, фурии, гарпии, – открывают ему дверь, оказывают всякое уважение и ведут прямиком на верхний этаж. Смотрит Путин – никого, только столы от яств ломятся. Дивится президент, берёт с каждого блюда по щепоти и головой качает:
– А говорят, мои подданные бедно живут! Вон рыбка белая и красная, икорка красная и чёрная, ассорти мясное, телятина жареная, сыр бри! Откликнись, хозяин ласковый!
Никого вокруг. Только ухает да гукает кто-то по углам.
– Да ты не гукай, – говорит Путин, поедая пирожное бланманже – красное, синее и полосатое. – Ты нормально покажись, чтоб я видел, кто ты есть. Меня ж учили только внешнего врага от внутреннего отличать, а невидимого разоблачать я не умею… Стоп! А может, ты боец невидимого фронта?
– Нет! – хихикает эхо. – Я Роман Абрамович!
– Какой такой Роман Абрамович? Почему не знаю?
– Да потому что никто не знает! – смеётся эхо. – Я есть самое главное чудо твоей державы: То – Не Знаю Что! Про меня ничего достоверно не известно. Никто меня не видывал, и сам я себе не показываюсь, даже в зеркале. Говорят, кто меня увидит – тот дня не проживёт. Оно мне надо?
– Нет, конечно! – отвечает Путин. – А откуда ж у тебя богатство такое?
– Сам удивляюсь, – кобенится эхо. – Похаживаю по Руси, беру, что плохо лежит… Никто ж не видит! Ну и промышляю помаленьку… опять же консалтинг…
– Слышь, друг! – восхитился Путин. – Так может, ты самый олигарх и есть?
Последовала долгая пауза. Яства со столов исчезли.
– А что? – подозрительно спросило эхо.
– Да понимаешь, – потупился Путин, – посадить мне надо кого-нито из них… Ты не скажешь, случаем, какие они из себя?
– Олигархи-то? – задумалось эхо. – Ну они… такие… как бы тебе сказать… Эх, чёрт, был бы тут Боря – он бы тебе живо объяснил! Ну, короче, они круглые такие бывают. Такие, чтобы не ухватить ни с какой стороны. А подробнее я не умею, я тебе лучше дам волшебный клубочек – он тебя к самому что ни на есть олигарху и приведёт.
Смотрит Путин – а ему под ноги волшебный клубочек катится и разматывается на ходу. Оглядел молодец с сожалением опустевшие столы и побежал за клубочком.
Непростой путь указал ему Абрамович: долго ломился президент через дебри непролазные, кусты колючие, травы ползучие, покуда не выкатился клубочек к мосту. Глянул Путин – а под кустом сидит кикимора болотная и на всё наводит разочарованный лорнет. На что ни наведёт – всюду краски выцветают и трава никнет. Посмотрит на зайчика – и повесит ушки весёлый лесной житель, и забудет весёлые прыжки, и побредёт, опираясь на палочку. Посмотрит на речку – и глядь, на месте речки дымится торфяное болото без признаков жизни.
А сама-то скрипит:
– Все это дела кровавой клики!
– Ты пошто лес поганишь! – возмутился Путин.
– А ты кто такой – затыкать мне тут свободу слова! – рявкнула кикимора. – Проваливай своей дорогой! Я всю правду знаю, а кто не согласен, тот наймит! Признавайся, сволочь, ты в двенадцатом году Москву поджёг, чтобы в девяносто девятом рейтинг себе нарастить?
– Он, он! – донеслось из осоки, и страшный Осокин зашебуршился в ней. – Он самый и есть!
В воздухе повисла надпись «Независимое расследование» и запахло серой.
– Ты не пужай меня, мил человек, – крикнул Путин, морщась от запаха. – Я сам такого духу
