– Очень хочется. Сразу по возвращении я… Кстати, где у вас письмо?
– Поддельное письмо Уинвуда? Я ношу его с собой.
– Сделайте вот что…
Корин подробно проинструктировал Уэстбери в отношении письма и напоследок предупредил:
– Будьте предельно осторожны, Джон.
Тот, кто начал убивать, обычно не останавливается.
32
Так завершился день двадцать пятого декабря – праздник Рождества, о котором никто не вспомнил.
Двадцать шестого холод усилился. Ледяной ветер гудел в каминных трубах, зажженные камины нещадно дымили, но грели скверно. Казалось, ветер ощутимо сотрясает стены и проникает внутрь замка.
Барон Эстерхэйзи в светлых брюках и сером свитере появился в безлюдном коридоре второго этажа, когда минуло десять часов утра. Бесшумно ступая, он задержался у лестницы, ведущей в холл, прислушался и удовлетворенно кивнул.
Быстро и тихо он подошел к двери комнаты Корина, постучал и не дождался ответа. Тогда барон открыл дверь и очутился в комнате.
Он осмотрелся настороженно, словно вышедший на охоту барс. Ни в самой комнате, ни в смежной спальне, ни в ванной, как удостоверился барон, никого не было. Эстерхэйзи распахнул дверцы шкафа, достал чемодан и принялся исследовать его содержимое.
Внезапно он замер, напрягая все органы чувств. Действительно ли в коридоре кто-то движется или это иллюзия, порожденная тревожным ожиданием, страхом быть застигнутым здесь? Но страх, боязнь чего бы то ни было – слишком сильное слово для барона Эстерхэйзи.
Барон прикрыл крышку чемодана, встал у двери, весь обратившись в слух.
Да, вот опять! Как будто легкое шуршание… Шаги? Эстерхэйзи бросился обратно к чемодану, застегнул замки, стараясь производить как можно меньше шума.
Сунул чемодан в шкаф и метнулся в ванную – как раз вовремя, потому что в дверь дважды постучали, и ручка начала поворачиваться.
Эстерхэйзи стоял прямо за дверью ванной. В ее верхней части была врезана панель из матового стекла с протравленным рисунком, каким-то историческим гербом. Составлявшие рисунок линии были очень тонкими, но там, где они сходились в причудливые вензеля и короны, стекло становилось прозрачным, и сквозь эти крохотные окошки диаметром не больше четверти дюйма Эстерхэйзи мог наблюдать за происходящим в комнате.
На его глазах дверь отворилась, и Эстерхэйзи увидел, кто вошел. Само по себе это не удивило его и еще меньше встревожило – человек ищет обитателя апартаментов, тот на стук не отзывается, почему не войти и не проверить, не спит ли он. Но дальнейшее чрезвычайно озадачило барона. Приникая к прозрачному миниатюрному ромбу в стекле, Эстерхэйзи изо всех сил старался рассмотреть мизансцену в подробностях, и ему многое удалось.
Визит не затянулся. Комната была оставлена на милость барона Эстерхэйзи не позже чем через минуту.
Из предосторожности барон выждал еще минуту, прежде чем покинуть убежище. Выйдя из ванной, он сразу шагнул к шкафу, потянул ручку дверцы. Внутри висели костюмы – среди них вечерний, в карман его пиджака барон и засунул руку.
Глядя на предмет, лежащий на его ладони, барон Эстерхэйзи не верил глазам.
Он не был бы так изумлен, если бы в коридорах Везенхалле встретился лицом к лицу с призраком.
– Не может быть, – прошептал барон.
Ему отчаянно захотелось ущипнуть себя и убедиться, что он не спит (хотя никто еще не проснулся от того, что щипал себя в сновидении). – Вот черт… Этого не может быть!
Переложив находку в свой карман, барон Эстерхэйзи выглянул в коридор – пусто. Закрыв за собой дверь, Эстерхэйзи прошел в курительную. Ему повезло, он оказался там один и вдобавок никого не встретил по дороге, а уединение требовалось ему сейчас, как никогда раньше.
Выбрав хорошую вишневую трубку, Эстерхэйзи набил ее голландским табаком и погрузился в восхитительные облака дыма, столь способствующие сосредоточенности и продуктивной работе мысли.
Ему предстояло принять нелегкое решение – вариантов имелось минимум три, и каждый не был свободен от недостатков.
Почти неподвижный в удобном кресле, барон курил трубку целый час, набивая ее снова и снова. Наконец он встал, выбил из трубки горячий пепел и направился к выходу. Он далеко не был уверен в правильности шагов, которые собирался предпринять, однако другие варианты представлялись ему еще худшими. Он не имел права допустить ошибку, он должен был исключить ее малейшую вероятность.
Барон поднялся по лестнице, повернул направо и остановился перед неотличимой от прочих инкрустированной дверью.
Сжав руку в кулак, он отогнал последние настойчивые сомнения и спокойно, размеренно постучал.
Тук. Тук. Тук.
33
Встреча в Хартфорде, сонном городке в двадцати милях севернее Лондона, была подготовлена с обычной для организации «Тень» скрупулезной придирчивостью. Несмотря на доверие, которым пользовался Джейсон Холт, его не просто обыскали, а заставили полностью сменить одежду, опасаясь новых, защищенных от электронного обнаружения средств радиослежки и звукозаписи. После этого Холта с завязанными глазами посадили на заднее сиденье «Лэнд-Круизера» между двумя крепкими парнями. Стекла машины были затемнены. Холт догадывался, что его везут в Хартфорд по ряду неявных признаков, сопоставленных с прежними наблюдениями. Но где конкретно в Хартфорде находился дом, куда его доставили, оставалось загадкой. Повязку сняли только в комнате с наглухо зашторенными окнами. Впрочем, Джейсона Холта и не особо интересовало местонахождение дома. Скорее всего, он арендован на короткий срок исключительно для встречи Холта со Стивеном Дадли.
Организация «Тень», разгромленная ЦРУ при живом участии Корина, так и не смогла оправиться от тяжелейшего удара. Она лишилась всего: оружия, людей, денег. Фюрерам «Тени» требовался один шаг для возрождения вечного рейха, и им не дали сделать этот шаг… Перед человеком, фактически возглавлявшим жалкие осколки организации (теперь он называл себя Стивеном Дадли, а раньше, в Бразилии, – штандартенфюрером Итцелем), стояла трудновыполнимая задача. Итцель не мог, не хотел смириться с поражением.
Поражение означало окончательный крах великой мечты Адольфа Гитлера, на трупе которой будут пировать стервятники, неполноценные ублюдки.
Штандартенфюрер Итцель, чудом бежавший из уничтоженного, полностью разрушенного подземного города Рейхештадта на Амазонке, надежды обергруппенфюрера фон Зеппа и гениального Генриха фон Лангсдорфа, начал с малого не по своей воле – ничего масштабного уже попросту не было. Он объединил уцелевших по всему миру преданных Движению и «Тени» людей (увы, уцелели не лучшие, как оно всегда и случается) и посвятил всю свою энергию проектам создания нового финансового монстра, скелет которого должны были составить банки, изначально оказывавшие нацистам поддержку. Итцель (нет,
