— Никакого сходства.
Я встретилась с Арчи во французском ресторане, чтобы поужинать перед тем, как пойти в театр. После того как официант принял наши заказы, я упомянула, что мой дружок Джейми, вероятно, находится сейчас в Париже. Он уже месяц скитается по Европе, пытаясь понять, что ему делать со своей жизнью. Именно из этого и состояла его жизнь.
— Что он из себя представляет? — спросил Арчи.
— Я вам уже говорила, — буркнула я и, взяв из стаканчика цветной карандаш, принялась машинально чертить что-то на бумажной скатерти.
— Ты с ним счастлива?
— Конечно.
Он сказал, что я не знаю, что такое настоящее счастье.
— Ты должна сама позаботиться о том, как поладить со счастьем в этой короткой жизни.
Я положила карандаш обратно.
— Вы сами не знаете, что говорите.
Он сказал, что я достойна лучшей участи. И добавил:
— Ты уже достаточно взрослая, чтобы разбираться в таких вещах.
Я поглядела на него.
— Вам не кажется, что вы несколько староваты для меня?
— Нет, — ответил он.
Принесли наши напитки, и Арчи в один прием выпил свой виски с содовой, при этом его кадык мерно поднимался и опускался. Потом положил деньги и театральные билеты на стол и поднялся со словами:
— Да, ты, пожалуй, слишком молода для меня.
И ушел.
Арчи не извинился и даже не вспомнил об этом, когда позвонил, чтобы пригласить меня на обед.
Он жил в доме из бурого камня в Вест-Виллидж, занимая целых два этажа. Я попросила его провести со мной экскурсию по этим апартаментам. Каждая комната производила впечатление кабинета. В меблировке преобладали темное тяжелое дерево и кожа, все несколько обветшалое, повсюду валялись книги и рукописи.
Порядок был только в его кабинете, где на письменном столе красного дерева стояла старая пишущая машинка.
Я последовала за ним в гостиную.
— Комната для гостей, — пояснил он, и я замерла как вкопанная. Мое внимание привлек двустворчатый шкаф, наполненный боксерскими трофеями: кубками, вымпелами, золотыми и серебряными статуэтками.
— Эти две двери ведут вниз, — сказал он. — Думаю, ты предпочтешь миновать спальню хозяина.
— Конечно, — согласилась я.
Он сказал: прошу прощения, открыл дверь в спальню и, сделав вид, будто обращается к кому-то, произнес:
— Я скоро приду, дорогая.
Выдержал паузу, словно выслушивая ответ, и снова обратился к воображаемой собеседнице:
— Не глупи! Я просто кормлю голодного ребенка.
Я рассматривала безделушки на подоконнике: керамического носорога, мраморное яйцо, сувенирный стеклянный шар из заснеженной Небраски. Они напоминали те подарки, что я делала Джейми, и я гадала, кто бы мог подарить все это Арчи, когда он сказал:
— Я не держу дома спиртного.
Он подал мне стакан сельтерской и отрезал ломтик лимона.
— Я не пью уже два года, — пояснил он.
Я чуть было не съязвила: «И все это время вам, наверное, ужасно хотелось выпить», но вовремя перехватила его взгляд. Он смотрел на меня пристально и многозначительно, давая возможность проникнуться важностью сказанного.
В кафе «Вивальди» Арчи спросил меня, помню ли я определение ада у Данте.
Я задумалась, потягивая свой капуччино.
— Подождите минутку.
— Близость без интимности, — сказал он.
— Послушайте, Данте. — Я собиралась напомнить ему о Джейми, но вместо этого вымолвила: — Я просто не рассматриваю вас в этом плане.
Он пробурчал:
— Избави меня, Господи, от младенцев.
Мы с Арчи обедали в ресторане в центре города, когда к нашему столику подошел публицист из Н.
— Общий привет! — выпалил он.
Позже я сказала:
— Теперь все начнут думать, что между нами что-то есть.
— Ну что ж, — пожал плечами Арчи, — будем считать, что мы их одурачили.
На мой день рождения Арчи подарил мне свой роман. Сказал, что это его первое и единственное произведение. Этому роману было столько же лет, сколько и мне. В нем рассказывалось о мальчике, который жил со своей матерью в Небраске.
Я прочитала его не отрываясь, сидя на коврике в своей крохотной квартирке. А закончив, позвонила своей лучшей подруге Софи.
Она изрекла:
— Мне совершенно без разницы, Хемингуэй он или нет.
— Ты говоришь так потому, что он алкоголик. Потому что он вдвое старше меня.
Софи предположила, что, пожалуй, и побольше чем вдвое.
— Впрочем, нет, — спохватилась она, — просто он очень крупный.
Джейми оставил мне на автоответчике сообщение, что очень скучает обо мне и задерживается еще на неделю.
Я позвонила Арчи.
— Хочешь пойти в кино?
— Нет, — сказал он. — Хотя ладно.
Единственный фильм, который он хотел посмотреть, был «Кей Ларго»[6], который шел в кинотеатре повторного фильма на Восьмой улице. Когда мы вышли, он сказал, что ему очень не понравилось, что, пока Богарт[7] умирал, Лорин Бэкколл[8] спала с Фрэнком Синатрой.
— Никогда не поступай так со мной, — буркнул он. — Хорошо, милая?
Я ответила:
— Мне вовсе не нравится Фрэнк Синатра.
Когда мы пришли к нему, он поставил пластинку Синатры.
— Только не говори мне, что это не прекрасно.
— Ты меня пугаешь, — отозвалась я.
