— Если, по-вашему, я такая дешевка, на кой черт я вам сдался?
— Простите, я не хотела вас оскорбить. Но понадобитесь вы мне всего раз пять-шесть, да и то на часок-другой. Проводите меня на деловую встречу и обратно домой. Сомневаюсь, что вам придется отстреливаться.
— Виталий Петрович говорил, что вам угрожают по телефону, — вспомнил Глеб.
— Да, — кивнула она, — вероятно, это кто-нибудь из отвергнутых поклонников. Просто я трусиха и считаю разумным подстраховаться. Однако не более, чем на триста долларов. Это примерно половина от моего заработка.
— Вы работаете? — удивился Глеб. — Фотомоделью небось?
Щеки ее вспыхнули, будто от оскорбления.
— Нет, мистер Брюс Ли. Я всего лишь перевожу с английского техдокументацию на холодильники, унитазы и прочую дребедень. Вы разочарованы?.. Можете поверить, что триста долларов — существенная брешь в моем бюджете.
Глеб в досаде хлопнул себя по бедру.
— Вот же блин! Ведь для кармана вашего дяди это блошиный укус! А мне, Дарья Николаевна, извиняюсь, бабки нужны!
— Неужели? А вы подайтесь в фотомодели. Там вашего образования хватит.
— Можете подкалывать сколько влезет: я, конечно, не Ален Делон. Но подставлять свою задницу за копейки… экскюз ми.
— Боже, какие познания! — Она достала из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой и закурила. — Значит, вы отказываетесь?
Глеб вздохнул.
— Я должен подумать.
— Попытайтесь, вдруг получится.
— Уж как-нибудь. Хоть я и не так умен, чтобы переводить инструкции к унитазу.
Бородач хмыкнул, уткнувшись в бумаги. С грацией пантеры Даша прошлась из угла в угол.
— Ваш ответ мне нужен сию минуту, — проговорила она сухо. — В девять вечера у меня встреча.
Глеб отогнал от лица табачный дым.
— Даже не знаю…
— Ладно, — резко произнесла она, — я согласна платить вам пятьсот.
Глеб улыбнулся до ушей.
— Ништяк! Совсем другой базар!
— Но вы должны вернуть Виталию Петровичу его деньги.
— Само собой. Раз пошла такая пьянка… Во сколько за вами заехать?
— В полдевятого. Сможете?
— Нет проблем. Хотите, покажу фокус?
Она как бы ненароком выдохнула сигаретный дым ему в лицо.
— Прямо жажду.
Глеб помахал руками возле ее пышных пепельных волос, делая вид, будто что-то из них извлекает.
— Угадайте, что у меня в кулаке! — жизнерадостно предложил он.
Бородач, оторвавшись от бумаг, посмотрел на него с любопытством. Даша неторопливо притушила сигарету в пепельнице.
— Маслина, — произнесла она с ехидцей. — Больная черная маслина.
— Угадали! — объявил Глеб, разжимая кулак. — Ешьте на здоровье!
Он протянул ей маслину величиной с крупный чернослив. Даша растерянно взяла, понюхала и пробормотала:
— Не помню, я загадывала с косточкой или без?
— С косточкой, — заверил ее Глеб. — Чтобы сплюнуть ее в лицо тому, кто мало образован. Не все же только дым пускать.
Дашины щеки вспыхнули. А бородач миролюбиво поинтересовался:
— Как вам это удалось?
— Простейший трюк, — отмахнулся Глеб. — Матрос один научил.
Даша хищно сощурила глаза.
— Как его звали? Может, адмирал Нельсон?
— Нет, — покачал головой Глеб. — Нельсон, судя по всему, предпочитает ваше общество.
— Вы забыли добавить “блин”, — с комичной серьезностью подсказал бородач.
Глеб развел руками.
— Со мной бывает. От застенчивости. — Он шагнул в прихожую, надел куртку и приоткрыл входную дверь. — Буду в полдевятого, Дарья Николаевна.
Дверь за ним мягко закрылась.
— Придется потерпеть, — вздохнула Даша. — Ничего лучшего у меня пока нет.
Бородач посмотрел на нее с усмешкой.
— Если мозги атрофировались, кулаки не помогут.
— А чего ты ждал от этого самородка? — Даша положила в рот маслину. — О-о! Вкусно!
Бородач стал собирать со стола бумаги и складывать в папку.
— Дуська, — проговорил он, — я имею в виду твои мозги. В последнее время ты редко их упражняешь.
Даша перестала жевать.
— Илюша, эту косточку я сплюну в тебя! Что было не так?
— Да всё. Твои наскоки насчет образования, твой просветительский зуд… По-моему, он прекрасно осведомлен, кто такой Ли Бо, и был весьма удивлен, что ты также в курсе.
— Брось, — растерялась Даша.
Илья аккуратно завязал на папке тесемку.
— Ты не обратила внимания на перепады в его лексике? Похоже, он над тобой слегка издевался.
Щеки Даши покраснели.
— Это почему же?
— Да потому что ты с твоей внешностью, по всем канонам, должна быть законченной кретинкой. И надо сказать, в этот образ ты почти вписалась.
Даша нервно извлекла из пачки сигарету и вновь закурила.
— Ну-ну, не совсем, не совсем… — пробормотала она. — В какой-то момент я тоже что-то почувствовала.
Илья улыбнулся.
— Мазл тов! [1] Не все еще потеряно.
— Гольдберг, сейчас врежу! Ну и… зачем, по-твоему, он разыгрывал эту комедию?
Илья пожал плечами.
— Чтоб я так знал. Если он жаден до денег, он мог бы взять у тебя триста зеленых и оставить себе дядины пятьсот. Молча. Кто б его подловил?
— Зачем же он стал торговаться?
— Дуська, шевели мозгами!
— Ну-у… вероятно, он хотел, чтобы мы думали, что он жаден и туповат. Но зачем?
— Поживем — увидим, — с папкой под мышкой Илья вышел из комнаты, — вариантов тут сколько угодно.
Даша вышла вслед за ним.
— А что подсказывает твоя интуиция?
— Она молчит. Но инстинктивно… — Илья надел пальто, — тот, кто старается казаться хуже, чем он есть, внушает мне меньше опасений.
