Яна несколько минут посидела, восстанавливая дыхание и нормализуя пульс, затем снова взяла газету и стала пробегать глазами номера телефонов. И тут она чуть не подпрыгнула — как же она могла пропустить это и забыть то, что сказала ей официантка! От “очкарика” пахло больницей, а под одним из телефонных номеров значилось: “Родильный дом номер три”. Трудно допустить, что он владеет двумя профессиями — врача и видеооператора. Скорее всего, пункт видеоуслуг находится где-то в больничном покое. Но какого черта эта служба будет арендовать помещение в больнице? Снимать выписывающихся пациентов? Нет, скорее счастливых мам, пап и новоявленных деток!
Яна сняла трубку и набрала номер.
— Добрый день, — приветствовал ее молодой женский голос, — фирма “Видеосервис”.
— Здравствуйте… — Милославская немного растерялась, подумав, а что будет, если она ошиблась, — я бы хотела…
— Свадьба, день рождения, другое торжество? — стала перечислять секретарша.
— Не совсем… — Яна все еще не могла сформулировать вопрос.
— Может быть, похороны?
— Нет, предполагается несколько специфическая съемка.
— Понимаю, — Яне даже показалось, что она видит, как девушка кивает с двусмысленной улыбочкой, — тогда вам нужно подойти к нам и поговорить непосредственно с оператором.
— Конечно, — согласилась Яна. — Как я могу вас найти?
— Очень просто, — пояснила девушка. — Родильный дом номер три. Кажется, мы давали в объявлении…
— Да-да… — торопливо ответила Яна, — простите, я была невнимательна.
Она вспомнила не только показания официантки из “Золотого плато”, но и видение больничного коридора, потом просторного холла и, наконец, детский плач, смазанный эхом приглушенных голосов.
— Многие хотят запечатлеть на память свою жену вместе с только что родившимся ребенком, — затараторила секретарша. — Мы арендуем здесь маленькую комнатку с телефоном, это очень удобно. У нас всегда дежурит кто-нибудь из операторов.
— Это замечательно, — ответила Милославская, подумав, что с таким же успехом они могли бы устроиться и на кладбище, поскольку помирают сейчас гораздо активнее, чем рождаются. — Так я к вам подъеду?
— Будем вас ждать.
Милославская опустила трубку на аппарат и принялась собираться. Это не заняло много времени, потому что после возвращения из ресторана она даже не переоделась. Поэтому позволила себе в спокойной обстановке выкурить сигарету, запивая ее кофе.
Видя, что хозяйка надевает сапоги и пальто, Джемма засуетилась, тычась своей огромной головой Яне в ногу.
— Не-ет, Джемма, — Милославская покачала головой, — я опять иду в больницу, более того — в родильный дом. К сожалению, с собаками туда нельзя.
Джемма сотрясла воздух лаем, тоскливо глядя на Милославскую преданными глазами.
— Ну что с тобой поделаешь? — улыбнулась Яна, и Джемма, сразу же уловив перемену в настроении хозяйки, завиляла тем, что у собак этой породы осталось от хвоста. — Только будешь ждать меня на улице, — предупредила Яна.
Глава 10
Недавно построенный, отделанный ценными породами камня, роддом номер три производил довольно величественное впечатление, своим видом напоминая скорее административное здание времен тоталитаризма, нежели больницу. Милославская, сопровождаемая Джеммой, неотступно следующей рядом, поднялась по широченной лестнице на высокий стилобат и направилась к входу.
— Жди меня здесь, — приказала Яна, и собака послушно села, глядя на хозяйку.
Огромные стеклянные двери распахнулись, пропуская ее внутрь. Холл от пола до потолка был отделан мрамором светло-розовых оттенков, сквозь большие окна лились потоки света, играя на никелированных деталях кожаных кресел и диванов, на которых сидели несколько новоявленных или будущих папаш с пластиковыми пакетами в руках. Маленькое объявление на противоположной от входа стене говорило, что прием передач еще не начался.
Взоры присутствующих тут же обратились на Милославскую. Не обращая на них ни малейшего внимания, она огляделась и заметила в правом дальнем углу холла незаметную дверь с табличкой. Подойдя ближе, Яна поняла, что движется в нужном направлении; на табличке значилось: “Видеосервис”. Она постучала в дверь и потянула на себя латунную ручку.
Помещение, как и сказала секретарша, было действительно маленьким и первоначально было предназначено скорее всего под кладовую. Стол, за которым сидела шатенка лет двадцати с причудливым сооружением на голове, напоминавшим куст ананаса, стоял вплотную к аккуратному диванчику. Между диваном и стеной с трудом втиснулся двустворчатый шкаф, а прямо перед столом секретарши примостились два мягких стула на металлических ножках. На оставшемся свободным пространстве могли с трудом разместиться не более трех человек. Здесь даже не было окон, и комнатка освещалась электрическим светом. Сидевший на диване парень с длинными русыми волосами настраивал небольшую видеокамеру и не обратил внимания на приход Милославской. Шатенка, поправив тонкую кофточку на пышной груди, с улыбкой посмотрела на Яну Борисовну.
— Добрый день, хотите что-то заказать? — в ее глазах загорелся хищный интерес.
— Я вам звонила недавно, — пояснила Милославская.
— Да-да, — улыбка секретарши стала еще шире, обнажив ровные крупные зубы, — присаживайтесь, пожалуйста. Вы, наверное, хотели бы узнать наши расценки… Они у нас колеблются в довольно больших пределах, и вам нужно будет договариваться непосредственно с оператором, как я уже говорила, только вы должны понимать, что на специфические съемки и расценки будут соответственные.
— И с кем же мне можно поговорить? — Яна посмотрела на блондина, который уже закончил заниматься с камерой.
— Нет-нет, — покачала головой шатенка. — Саша у нас только новорожденных снимает. Сейчас придет Коля Радзиевский, с ним все и обсудите. У вас есть несколько минут?
— Конечно, — кивнула Милославская и приготовилась ждать.
— Эллочка, — блондин поднялся с дивана и повесил камеру на шею, — ну, я пошел. — Он поднял руку и посмотрел на часы, — сейчас будут выносить.
Извинившись, с трудом протиснувшись между Милославской и шкафом, он вышел в холл и, пока занимался камерой, Яна исподволь поглядывала на него, пытаясь определить, не знакомо ли ей это лицо. Выходило, что нет. Во-первых, этот выглядел несколько моложе; во-вторых, не носил очков и, в-третьих, а это было самое главное, — Яна не уловила в душе никакого трепета, что, несомненно, должно было произойти при виде “того самого” очкарика.
— Не могли бы вы все-таки, — начала Эллочка, — в двух словах объяснить, какого рода съемка вас интересует?
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился мужчина. Милославская сразу же “узнала” его: не правильные черты лица, короткая стрижка, очки в тонкой металлической оправе, придававшие ему вид школяра. Правда, теперь вместо серого костюма на нем были черные джинсы и цветастый джемпер, выглядывавший из-под расстегнутой куртки.
Он поздоровался, кинул быстрый взгляд на Милославскую и устроился на диване.
— Ну что, Элла, — уставился он на секретаршу, — есть работенка?
— Кажется, да, — кивнула шатенка, — вот только я не успела еще выяснить, что, собственно, от нас требуется…
— Мне бы хотелось обсудить этот вопрос тет-а-тет, — сделав вид, что засмущалась, произнесла Яна.
