волны отталкивали нас от берега, а я все медлил, медлил…
Даже Сфенел оставил меня! Прав, конечно, богоравный Анаксагорид: в Аргосе его место. Уж он наведет порядок, уж он спустит с них жирок! Незачем Капаниду уходить со мною. Но… Но он даже не пытался уговорить меня остаться. Даже не пытался!..
Все! Пора! Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков. Мой листок уносит ночным ветром…
– Ванакт! Там!..
Где - там? В море? Ничего нет в море - даже гидры.
Черно…
– Там! Там!..
Обернулся. Вздрогнул.
Исчезла ночь. Факелы! Десятки, сотни, по всему берегу, по всем холмам…
– Эй, аргивяне, племя отважных!
Азия нас вызывает на битву.
Но от Олимпа до вод Океана
Всех аргивянский Арей побеждает!
Аргос - Победа! Аргос - Победа!
Не может быть! Откуда?
Вражеских полчищ не сосчитаем,
Все тут - от каров до эфиопов.
Но от Олимпа до вод Океана
Всех аргивянский Арей побеждает!
Аргос - Победа! Аргос - Победа!
Не поверил своим глазам. Сколько их! Не сотня, не тысяча даже. Знакомые лица, незнакомые, с оружием, без… Мужчины, женщины… дети…
– Царь Диомед! Нас веди за собою! Если прикажешь - в Аид мы прорвемся! Ведь от Олимпа до вод Океана Всех аргивянский Арей побеждает! Аргос - Победа! Царь наш - Победа!
И вот уже исчез прибрежный песок. Гривастые шлемы, лохматые пастушьи шапки, широкополые дорожные шляпы. За плечами - мешки, котомки…
– Радуйся, ванакт!
Незнакомый… знакомый… Нет, просто очень похожий на кого-то.
– Мы решили ехать с тобой. Те, что остались, - не Аргос. Мы - Аргос!
– Аргос!.. Аргос!.. Арго-о-ос!.. - по всему берегу, долгим ночным эхом.
– Арго-о-о-о-о-о-о-о-ос!..
– Мы пойдем с тобой. Ты - наш ванакт! Эти трусы думают, что изгнали тебя. Они ошибаются - они сами лишились родины. Мы взяли с собой семьи, мы взяли с собой нашу землю. Нам не хотели отдавать корабли… но мы их убедили. Веди нас, Тидид!
'Куда?' - хотел спросить я. Не спросил. Они правы: один человек - изгнанник, тень, гонимая ветром. Вместе мы - Аргос. А земля велика, всем найдется место под мед-нокованым небом.
– Ты не узнал меня, ванакт? - улыбнулся незнакомый знакомец. - Я - Ром, сын Эматиона, твоего лавагета. Я не успел под Трою…
– Ничего, - наконец-то улыбнулся я. - Это хорошо, что не успел. Радуйся, Ром Эматионид, мой лавагет! Радуйтесь, мои аргивяне!
Черная ночь стала светлей. И не факелы были тому причиной.
Дорогой Миносов… Древней вечной дорогой по Лиловому морю, но не винноцветному, летнему, а темному, рассеченному ударами вырвавшихся на волю ветров. 'Калидон', тугой парус над головой. Я снова дома.
Мне приснился дождь.
Сквозь безвидное марево, сквозь темные разводы бесконечного мрака - легкий, едва уловимый шум. Теплые капли падали на щеки, на глаза, обволакивали, гладили.
Дождь во сне. Сон в дожде.
Время замерло, застыло, хотелось одного - не просыпаться, не уходить от нежданной ласки, от нежданного тепла…
– Диомед… Диомед… Диомед…
Я улыбнулся дождю, улыбнулся тихому женскому голосу. Незнакомому… знакомому… Голосу теплых капель, шептавшему мое имя.
– Нам надо поговорить, Диомед… нам надо… Можно ли говорить с дождем? Даже во сне?
– Кто ты? - улыбнулся я. - Я тебя знаю?
– Знаешь… знаешь… знаешь… - шептали капли. Я протянул ладонь - вода легко коснулась пальцев.
– Кто же ты, дождь?
– Твой враг… враг… враг…
Даже во сне я удивился. Разве теплые капли могут быть врагом? Что мне сделал этот дождь? Чем навредил я ему?
И вот сквозь черноту, сквозь негромкий стук капель начал медленно проступать кипящий холодным серебром Лик. Памятный, незабываемый, хотя виделись мы всего раз. …И ледяным градом стали ласковые теплые капли!
– Ты поклялся быть моим врагом, Диомед Тидид. Ты напоил своей кровью мой алтарь - и попробовал мою кровь…
– У ТЕБЯ нет крови, Киприда Пеннорожденная, Владычица Любви, - оскалился я, - в ТВОИХ жилах - серебристый яд!..
– И в твоих… в твоих… в твоих… Ненависть захлестнула, сдавила горло - до боли, до хрипа.
– ТЫ убила мою Амиклу, нелюдь!
– Нет… нет… нет…
Хотелось закричать, заорать, но теплый дождь обволакивал, лишал силы.
– Я подарила тебе чудо, Диомед. Я подарила тебе Амиклу - ту, что научила тебя любви. Она - и была Я. Что же ты сделал со МНОЮ? Что же ты сделал с МОИМ даром? Я стала тебе не нужна - и Я ушла… Я ушла… ушла…
Кровавые знаки на белом мраморе, кровавое имя на мертвом камне… Что я сделал с тобой, Амикла?
– Ты отталкиваешь все, что Я дарю тебе, Диомед. Иногда для счастья нужно так мало - просто протянуть руку. Поэтому мы враги… враги… враги…
– Уйди, - прошептал я. - Даже если ТЫ права - уйди! Что ТЕБЕ еще надо?
Странным светом горели ЕЕ глаза - будто бы ОНА глядела на умирающего.
– Тебя не простили, Диомед. МЫ не простили. Ни тебя, ни остальных. Вас убьют - всех до одного, всех, кто был под Троей. В спину, исподтишка, подло. И в нашем Номосе, и в Восточном. Теперь там тоже - МЫ…
Серебристый Лик был уже совсем близко - холодный, невообразимо прекрасный.
– МОЙ сын, Эней Анхизид, тоже обречен. Уходите - все! Уходите в другие Номосы, где еще нет НАС. Это трудно, очень трудно, но это лучше, чем смерть. Ты возьмешь МОЕГО сына, возьмешь своих друзей и уйдешь в Западный Номос. Туда НАМ нет пути…
– А зачем мне ТВОЙ сын? - вздохнул я. - Спасай его сама.
– У него нет твоих сил, Диомед. Но у Энея есть другое. В чужом Номосе - чужая земля. Когда-то, пока наши Номосы не соединились, твои предки не могли даже ступить на землю Азии. Номос Запада - чужой, он вас не примет. Но МОЙ сын - не просто полубог. Он - Саженец. Он сможет укорениться, а вместе с ним - вы все…
– А чем он лучше всех нас? - удивился я.
В ответ - серебристый смех, легкий перезвон теплых капель.
– Эней - МОЙ сын, Диомед. Я сама - Саженец. Я родилась на Кипре, в Азии, в Номосе Востока, но
