— Что с Ростиславом Александровичем? — Берг подошла сзади и неуверенно дотронулась до бледного, заляпанного кровью лба.
— Ниче! — уверенно заявил Степа. — Башкой долбанулся, беляк! Сейчас перевяжем…
— Разрешите? — Богораз чуть потеснил Косухина и присел рядом.
— Ты, Семен, в медицине кумекаешь? — недоверчиво поинтересовался Степа.
— Немного, — проговорил студент, думая, похоже, совсем о другом. — Надеюсь, сотрясения нет… Ага, бинты!
Он взял принесенную полковником коробку с медикаментами, кивнул Косухину, чтобы тот помог, и начал быстро и умело перевязывать раненого.
— Что с ним? — повторила Берг. — Кости целы?
— Порядок, — невозмутимо заметил Богораз, бинтуя голову. — И как это ремни не выдержали, не понимаю?..
Арцеулов открыл глаза и тут же почувствовал боль. Болела голова, во рту скопилась густая соленая кровь, ныла ушибленная спина, но он был жив. Эта мысль доставила ему мгновенное удовлетворение. Правда, настроение тут же испортилось — прямо перед ним сидел на корточках краснопузый Косухин и нахально ухмылялся.
— Ну чего, жив, беляк? — вопрос был чисто риторический, и Ростислав решил не отвечать. Наглая физиономия Косухина его раздражала, он не особо понимал, чему тот улыбается — тому, что Арцеулов жив, или зрелищу валяющегося на полу кабины офицера российской армии.
— Капитан, как вы? — физиономия Косухина исчезла, и над Арцеуловым склонился Лебедев.
— Благодарю… Кажется, ушибся, — разговаривать было трудно, болела челюсть, но капитан чувствовал, что вполне может двигаться. Он привстал, и, оглядевшись, покачал головой.
— Да, крепко досталось, — понял его полковник. — Вы еще кабину не видели… Встать сможете?
Арцеулов кивнул и через секунду уже был на ногах. Голова продолжала болеть, кровь сочилась через бинты, но в остальном все постепенно приходило в норму.
— Все из машины, — распорядился Лебедев. — Баки, конечно, пустые, но от греха подальше…
Когда они заглянули в кабину, то невольно замерли, а Берг не удержалась от громкого вздоха — кабины не было. Грязно-желтая скала буквально вдавилась внутрь самолета, разнеся фонарь, приборную доску и задержавшись в каком-то сантиметре от пилотского кресла.
— Да, неплохо, — прокомментировал полковник. — Ваш перстень помог, капитан!
Арцеулов не стал спорить, хотя мысль показалось просто нелепой.
Вокруг бессильно ткнувшегося в скалу самолета простиралась желтая бесснежная степь, абсолютно голая, если не считать множества больших и малых каменных глыб, таких же желтых, занесенных легкой летучей пылью.
— Николай Иванович, как же вы сели? — поразилась Берг. — Здесь и «Фарману»-то негде…
Остальные молча оглядывались, поражаясь тому, как полковнику удалось посадить многотонный «Муромец». Лебедев чуть развел руками:
— К сожалению, все-таки гробанул машину. В общем, двойка… Наверно, если бы не ваш перстень, господин Арцеулов…
Он вновь улыбнулся и протянул серебряный амулет капитану.
— Это не перстень, — уверенно произнес Ростислав. — Нас спасли вы, господин полковник…
— Полноте, — чуть скривился Лебедев. — Мне бы в Каче за такую посадку… Хорошо, еще, что мы почти прилетели. Степа, да что с тобой?
Косухин стоял, как завороженный, не в силах сдвинуться с места. Все, что он видел во сне, теперь было наяву — разбитый самолет у желто-серой скалы, дымящийся почернелый мотор, унылая каменистая степь. Все — кроме одного. Никто не лежал в могиле.
— Ниче, братан, — выдавил из себя Косухин. — Закурить бы…
Он несмело взглянул на вражину Арцеулова. Тот усмехнулся не без злорадства и протянул Степе кисет с махоркой.
Постепенно все пришли в себя. Полковник разостлал прямо на земле полетную карту и вместе с Богоразом стал внимательно вглядываться в неясные для непосвященных пометки.
— Чуток не долетели, — наконец заявил он. — Как раз перемахнули Яркенд-дарью. До ночи не доберемся, но завтра к полудню как раз… Это будет…
— Девятнадцатое января, — подсказал Арцеулов. — Похоже, успеваем…
Перекусив, начали собирать вещи. К счастью, в машине оказался изрядный неприкосновенный запас, продуктов должно было хватить на двое-трое суток. Снега не было, и валенки пришлось сменить на унты. Оружие взяли с собой — до Челкеля путь неблизок…
Шли не спеша. Полет всех вымотал. Под ногами то и дело попадались камни, которые приходилось обходить или перешагивать. Вокруг тянулся все тот же пейзаж — желтая ровная степь, покрытая изветрившимися скалами. Справа открылась небольшая, почти пересохшая речушка.
— Яркенд, — пояснил полковник. — Нам еще повезло, что сейчас зима. Ведь слева от нас — Такла- Макан.
Арцеулов кивнул — географию в гимназических пределах он еще помнил. Степа же недоуменно покосился на бескрайнюю степь, вопросительно взглянув на брата.
— Пустыня, — пояснил тот. — И довольно страшная, почище наших Каракумов. Летом туда вообще лучше не соваться — барханы до трехсот метров. Да еще двигаются. Представляешь?
Степа такого представить не мог, но ему поневоле стало не по себе.
— Говорят, там много древних городов, — добавила Берг. — Сейчас их не найти — засыпаны песком…
— А чьи это были города? — поинтересовался Арцеулов, с любопытством поглядывая налево, где лежала загадочная пустыня.
— Не знаю… Это было очень давно, еще до монголов. Говорят, здесь до сих пор появляются призраки…
— Конница Гэсэр-хана, — внезапно произнес Богораз.
— Да, — кивнула Берг и замолчала.
Все, даже Лебедев, немедленно заинтересовались, потребовав от студента объяснений. Он недоуменно развел руками:
— Ну, господа, я же не фольклорист! Какой-то очередной народный герой, тибетский, кажется. Или монгольский… Владыка десяти стран света, искоренитель десяти зол, побеждал всяких чудищ, где-то здесь, например, прикончил людоеда Лубсана. Естественно, чародей… Иногда появляется из глубины Такла- Макана со своими нукерами. То ли карать зло, то ли его творить, уж не знаю.
— А ты его видел? — тут же спросил Степа, чувствуя, что равнодушный тон студента явно напускной.
— Я? — без особой охоты откликнулся Богораз. — Видел. Ну всадники как всадники…
Несмотря на всеобщий интерес, студент решительно заявил, что ровным счетом ничего не понимает в привидениях, ни в кавалерии, и от дальнейших пояснений отказался. Полковник лишь посмеялся. Берг внешне никак не реагировала на эту байку, а Арцеулов вдруг почему-то поверил. Ему даже показалось, что где-то там, у горизонта, беззвучно промелькнул полупрозрачный силуэт гигантского всадника…
Степа в призраков не верил, но еще раз подумал, что странный студент с вечным бронхитом явно не прост. Здесь, в степи, Богораз вновь напялил на нос нелепые очки, то и дело надрывно кашлял, поминая свою болячку, но Косухин помнил, каким был Семен за штурвалом самолета.
«Ишь, дурака валяет, — вновь подумал Степа. — Бронхит у него! Призраков, понимаешь, видел! Эх, не раскусил я его тогда, на Троицкой…»
Они шли до самого вечера, держась вдоль русла Яркенда. Как объяснил полковник, река вскоре свернет налево, к озеру Челкель, куда они и добирались.
