Тогда слово вновь взял Лебедев. Он предложил уже известный компромисс
— офицеры возвращаются на объект и вместе во всеми готовят «Мономах» к пуску. «Революционный штаб» занимается лишь солдатскими нуждами, а также руководит обороной полигона. После пуска «Мономаха» гарнизон запрашивает большевиков об условиях передачи объекта, а все желающие уходят на запад — к Анненкову или на север к Семенову. В случае наступления китайцев — держать оборону, а затем взрывать объект и прорываться в Туркестан.
Арцеулов больше не вмешивался в обсуждение. Он присел в сторонке, почти не интересуясь происходящим. Сам бы капитан ни за что не вступил в соглашения с бунтующей солдатней, но сейчас, он это хорошо понимал, иного выхода нет. Только так можно будет выполнить приказ адмирала и завершить проект «Мономах». А через сутки все закончится, и можно просто уйти — сдаваться совдепам Ростислав не собирался.
Офицеры начали колебаться, и в конце концов решили позвать Степу, о прибытии которого уже успели узнать. Косухин явился суровый, продемонстрировал свой мандат и веско обещал от имени большевистской власти полную неприкосновенность тем, кто будет выполнять его приказы. Офицеры смотрели на Степу с абсолютно растерянным видом — ранее ни одного комиссара встречать им не приходилось. Кто-то заикнулся было о гарантиях, но Косухин так поглядел на вопрошающего, что тот предпочел не настаивать.
В конце концов офицеры согласились. Баррикада у входа в бункер была разобрана, и осажденные стали выбираться наружу, нерешительно оглядываясь. Ничего страшного не произошло — часть солдат уже была на границе полигона, укрепляя линию обороны, а остальные ждали приказа, чтобы вместе с офицерами готовиться к пуску «Мономаха». Степа, убедившись, что все идет в нужном направлении, забрал с собою наиболее решительных членов революционного штаба и направился туда, где мог заняться знакомым делом — копать окопы и пристреливать пулеметные точки. Полковник, Берг и Семен Аскольдович вместе с офицерами и техниками двинулись на полигон, а оставшийся не у дел Арцеулов нашел свободную койку в одном из офицерских домиков и завалился спать, рассудив, что толку от него все равно покуда нет…
Ростислава разбудили поздно вечером — Лебедев занял его офицерский бункер. Полковник был там не один — с ним находился как всегда невозмутимый Богораз в черном, испачканном маслом, комбинезоне. Лебедев был возбужден — дело продвигалось успешно, и к завтрашнему утру корабль будет готов у пуску. Правда, он мельком заметил, что одна важная проблема по-прежнему не решена. Арцеулов попытался переспросить, но полковник предложил подождать Берг.
Девушка пришла где-то через час. Она сообщила, что занималась «рубкой управления», (как понял Ростислав, пунктом, откуда производится запуск). Наташа и Лебедев переглянулись, после чего полковник предложил выйти погулять на свежем воздухе.
Они прошли на полигон и стали у подножья «Мономаха». Вблизи ракета поражала — нижнее основание имело не менее двух десятков метров в диаметре, а вершина — красный конус, внутри которого находился эфирный корабль, — была почти неразличима, теряясь в подступавших сумерках. Ракету окружали многочисленные решетчатые фермы, по которым проходили трубопроводы, лифты для экипажа и обслуживающего персонала, системы контроля. Лебедев сообщил, что уже успел осмотреть новый корабль, и кое-что его весьма удивило. Говоря это, полковник как бы невзначай поглядел на Богораза, но тот никак не отреагировал. Тогда Лебедев огляделся, убедившись, что поблизости никого нет, и начал:
— Господа, мне надо с вами посоветоваться. Ракета готова к запуску, и к полудню мы могли бы начать. Господин Богораз проверил новое оборудование и тоже готов…
— Так в чем же проблема? — удивился Арцеулов. — По-моему ваш брат, надо отдать ему должное, сумел укротить здешних бунтарей…
— Проблема не в этом. Мы сделали все, что могли, но корабль запустить невозможно…
— То есть? — удивился Арцеулов.
— Вспомните, Ростислав Александрович, что говорил вам Колчак?
— Постойте, постойте, — напрягся капитан. — К двадцатому… то есть к завтрашнему числу… Ага, Руководитель Проекта! Но его же нет!
— К сожалению… Без него я не имею права давать команду на запуск.
— Помилуйте, господин полковник, — грустно улыбнулся Ростислав. — В нашем положении нелепо ждать каких-то указаний! По мне, так ждать никого не нужно, а то еще дождемся… Господа китайцы под боком, а то того и гляди Венцлав пожалует…
— Я бы и не ждал, — кивнул полковник. — Но тут есть одна деталь…
— Ракета не может стартовать, — пояснила Берг. — В рубке управления заблокирована система зажигания. Там стоит шифр…
— Какой шифр? — удивился Арцеулов.
— Вроде сейфового, только посложнее. Этот шифр должен знать Руководитель Проекта.
— А кто он, этот Руководитель?
— Я его не знаю, — покачал головой Лебедев. — Кажется, с ним был знаком господин Семирадский, но мне он ничего не успел сказать. Руководитель должен прибыть завтра к полудню и привезти с собой письменный приказ адмирала на запуск. Кроме того, он должен назвать шифр системы зажигания…
— Ясно, — кивнул Арцеулов. — А если его не будет?
— Подождем пару дней, — нерешительно заметил полковник. — Правда, долго ждать нельзя — день пуска связан с положением Земли относительно Солнца, и потом стартовать просто опасно…
— У нас еще будет три дня, — заметил молчавший все это время Богораз.
— Если мы задержимся даже на сутки, есть риск не выйти на нужную орбиту…
— Ясно, — чуть подумав заявил Арцеулов. — Господин полковник, боюсь, проблема не только в астрономии. Полигон блокирован, и если китайцы будут наступать…
Он не договорил, но все и так было ясно. Полковник кивнул, и они зашагали обратно. Внезапно из темноты вынырнула невысокая фигура с карабином за плечом.
— Косухин! — первым узнала неизвестного Берг. — Где вы пропадали? У вас такой воинственный вид…
— Ага, — кивнул Степа, — какой есть… Че, братан, готова твоя ракета?
— Готова, — коротко сообщил Лебедев, не желая вдаваться в подробности.
— Ну тогда поторопиться надо, — озабоченно заметил Степа. — Я только что с Восточного участка. Худо дело…
— Что там? — встревожился полковник.
— Значит, так, — Косухин свернул самокрутку и с удовольствием затянулся. — Окопы мы привели в божеский вид, пулеметы поставили. В общем, чердынь-калуга, можно держаться… Два раза китайцы парламентеров слали — чтоб, мол, сдавались. Их там полка два, не меньше…
— День еще продержимся?
— Больше продержались бы, — вздохнул Косухин, пуская кольцо дыма. — Позиция неплохая. Да только… Пушки они подвезли — батареи четыре, трехдюймовки. Похоже, завтра начнут… А у нас кроме пулеметов — ничего.
Полковник и Арцеулов переглянулись. Капитан подумал, что ему следовало не валяться на койке, а тоже быть на позициях. Впрочем, краснопузому Косухину можно доверять. В любом случае, неполный батальон не сможет долго продержаться против двух полков с трехдюймовками.
— Надо готовиться к эвакуации, — помолчав, решил Лебедев. — Если завтра к полудню не прибудет Руководитель, ждем до вечера, — и уходим на запад. Мне сказали, что у нас есть проводники. Дня через три выйдем к границе. Жаль, если «Мономах» придется взорвать…
— До вечера не продержимся, — покачал головой Степа. — Если они утром начнут, то к полудню будут здесь. Даже если мы задержим их на второй линии, они смогут раздолбать полигон. Закатят трехдюймовки на горку и амба…
— Николай Иванович, — встревоженно проговорила Берг. — Что же нам делать? Я не смогу включить зажигание. Семен Аскольдович, что же вы молчите?
— А? Что? — встрепенулся Богораз. — Помилуйте, Наталья Федоровна, мне-то откуда знать? И
