Сын Пеннорожденной, ТОЙ, что убила мою Амиклу, не хотел умирать. Его уцелевшие гетайры стояли серебристой, ощетинившейся копьями стеной, их было еще много...
— Эней! Это я, Диомед! Эне-е-ей!!!
— Я здесь!
Серебристая стена расступилась. Высокий, широкоплечий детина в дорогом панцире, в гривастом шлеме выступил вперед.
— Я здесь, сын Тидея!
Он был не трус, наследник дарданский. Жаль, я не мог увидеть его лица — только глухую личину с прорезями для глаз.
Все стихло. Старый, древний обычай, все еще чтимый в земле Светлых Асов. Поединок вождей — последний, решающий. Остальные ждут, им нечего делать, когда скрещивают мечи владыки. У нас, в Ахайе, такого уже нет давно, еще с Персеевых времен. Война — не Истмийские игры! Но сейчас обычай оказался к месту. Незачем проливать аргивянскую кровь. Дарданы сдадутся сами — когда их вождь упадет на окровавленную траву.
Он ударил первым — умело, сильно. Копье пробило надежную бронзу щита, раскололо деревянную основу. Эней чуть пошатнулся, пытаясь вырвать застрявшее острие...
— Дарданы-ы-ы!
...Мое копье вошло ему в бок.
— Арго-о-о-ос!!!
Он был еще жив, еще пытался стать на колено, огромная ладонь хлопала по рукояти меча... Я поднял копье, даже не целясь, почти не глядя.
...Я ведь клялся, что попробую ТВОЕЙ крови, Пеннорожденная!
Вот и все! Бронзовое острие вонзилось...
...в пустоту.
Я вновь размахнулся, не веря, все еще не понимая...
Ветер ударил по глазам.
Вихрь.
Ураган.
Вместо окровавленной земли, вместо горячего белого неба — ничто. Клубящееся, сбивающее с ног НИЧТО.
— Назад! — заорал я, срывая горло. — Все назад! Отступать! Отступать!..
Поздно! Холодный мокрый шквал обрушился со всех сторон, вбивая людей в землю, раскатывая кровавыми пятнами по тверди...
— Наза-а-ад!!!
На какой-то миг я смог вырваться — к солнцу, к небу. Вырваться, оглянуться...
Темное облако клубилось там, где мы скрестили копья с Энеем. Тяжелое, наливающееся плотью с каждым мгновением. И вот из кипящего мрака медленно, неотвратимо выступила ОНА...
...Грузная, короткошеяя, многогрудая, косоглазая.
Афродита — Владычица Любви.
А слева, совсем близко, там, где только что бились саламинцы Аякса, крутился огненный смерч. И кто-то высокий, выше самого огромного дерева, хохотал, потрясая громадным копьем. Я узнал ЕГО, хотя и не видел ни разу. ЕГО нельзя было не узнать — Арея Эниалия, Арея-Ярого, Губителя Смертных.
Война кончилась. Началась бойня.
ОНИ пришли убивать нас.
«ОНИ нетерпеливы, ОНИ жаждут, ИХ Грибницы сохнут. Настанет день, когда ОНИ сами начнут убивать нас. И тогда начнется последний бой, последняя битва...»
«Завтра будет тяжелый день, Диомед. Страшный день...»
Странно, но страха не было. Ничего не было — только ледяное, надмирное спокойствие. Я знал, что делать. Первого же пленника — хотя бы того, что привязан к моей колеснице, — развернуть лицом к себе, взять за липкий от пота подбородок...
«Я приношу жертву богу Дамеду, великому Дамеду, Дамеду Дурная Собака!..»
ВЫ еще не встречались с богом Бешеный Пес, владыки Олимпийские?
Я выхватил меч — тяжелый, аласийской бронзы, поглядел на тянущиеся ко мне черные клочья тумана, на многогрудое чудовище, медленно поднимающее острый серп... Успею! До колесницы — два шага. Вот он, трясущийся от страха мальчишка, жертва богу Дамеду! Всего один удар...
«Тидея убила я — убила человека, которого любила больше жизни, больше бессмертия. Убила, потому что ТОТ, кем стал твой отец, не имел права жить».
Я понял. Я все понял.
Тогда, под Фивами, раненый отец расколол череп врага, вцепился зубами в горячий мозг... Он не был безумен в этот миг, Тидей Непрощенный. Он перешагнул через огонь, как я — через невидимую реку. Отец выбрал — как и я. Успел ли он сказать: «Я приношу жертву богу Тидею...» ?
Кто знает? Наверное, только мама. Она была рядом, она поняла...
«ТОТ, кем стал твой отец...»
Я вновь поглядел на неторопливо ступающую ко мне грудастую Смерть, на сжигающий все огненный Смерч... Ты права, мама! Я — человек. Я не стану таким, как ВЫ!
Копье внезапно стало легким, невесомым. Камышинка — не копье. И все вокруг стало легким, простым, прозрачным.
Я рассмеялся. Смерть и Смерч шли ко мне. Я шагнул навстречу.
