тем недомерок уже осматривал нишу.
— Тут стояла. — Ужик кивнул на след от постамента— — Давай-ка ее, Войча, на место…
Войчемир с опаской притронулся к холодному полированному камню. Затем, осмелев, рывком поднял идола и осторожно подтащил к нише.
— Сюда?
Постамент занял свое место, Ужик удовлетворенно кивнул и отошел в сторону.
— Так… — он быстро окинул взглядом идола, затем взглянул по сторонам. — Ничего не замечаешь?
— Замечаю, — согласился Войча. — Зеркала-то нет!
Ужик нетерпеливо дернул рукой, словно от комара отмахивался:
— Камни! Черные!
Войча пригляделся. Действительно, среди серых камней, явно упавших сверху, темнели три, совсем на них не похожие. Один был аккуратно вделан в пол как раз напротив ниши. Два других, побольше стояли по сторонам чуть в глубине.
— Трикутник! — рука Ужика указала на камни, — Трикутник с равными сторонами! Понимаешь?
— Не понимаю, — честно признался Войча. — Лучше скажи, чего делать надо.
— Делать? — заморыш пожал плечами, — Камни убери — серые. И проход надо освободить.
Войча хотел спросить о Зеркале, но решил подождать. Камни — значит, камни…
На все это ушло не меньше часа. Войча удовлетворенно оглядел сделанное. В подземлелье стало чисто, а проход, освобожденный от остатков завала, выглядел, словно еще вчера по нему ходили. Ужи к, однако, не обратил на это внимания. Он сидел на камешке и о чем-то думал, даже не отвечая на вопросы. Войча понял, что заморыша лучше не трогать, и решил заняться чем-то полезным. Надо было подумать об обеде, а заодно побеспокоиться о всеми забытом Тарпаныше, который умудрился нахватать репьяхов и теперь жалобно глядел на Войчемира, ожидая помощи. Войча обстоятельно побеседовал с бедным коньком, объяснив ему всю сложность их положения. Тарпаныш слушал, не перебивая, и Войчемиру даже показалось, что в его больших желтоватых глазах светится сочувствие. Пару раз Войча поднимался на самый высокий холм и глядел на широкую гладь Денора. Но румы не возвращались, и он окончательно убедился, что черные галеры ушли в море, на близкий Харбай, может даже, подумалось Войчемиру, они держат курс на Карань, и ему захотелось взглянуть хотя бы одним глазом на этот загадочный город. Вот ведь куда доходили анды в старину! А теперь? За веселым застольем молодые альбиры любили хвастать, как они выгонят огров из степей, но никто и не заикался о Харбае. Выходит, и вправду мельчает народ…
Ужика пришлось звать обедать трижды. Недомерок отмахивался, и Войче чуть было не пришлось волочь заморыша силой. Но даже у костра Ужнк о чем-то размышлял, вычерчивая палочкой прямо на земле непонятные фигуры. Войча вспомнил, что видел однажды свиток, где было нарисовано что-то похожее. Как ему объяснили, свиток был румский, и говорилось в нем о хитром искусстве землемерия. Войчемир тогда удивился, зачем делить землю на круги и треугольники. Впрочем, что взять с этих румов?
Наконец наступил вечер. Войчу стало охватывать нетерпение. Целый день убили, а где же Зеркало? Но Ужик был по-прежнему глух и нем. Теперь он бродил около подземелья, глядя под ноги и время от времени поднимая мелкие камешки. Когда Войча в пятый раз спросил, зачем это нужно, заморыш соизволил пояснить, что пытается понять, где в этом святилище был дворик. Войчемир покосился на него, но переспрашивать не стал.
Над горизонтом медленно поднималась луна. В эту ночь она казалась огромной, серебристый свет заливал мертвый город, освещая каждый камешек, каждую травинку. Лунная дорожка на Деноре росла, становясь все шире, и над неподвижной водой заструилось еле заметное сияние. Было тихо, красиво — и немного страшновато.
— Пойдем — Ужик кивнул в сторону холма. Войча облегченно вздохнул. Наконец-то! Только зачем Зеркало ночью искать? Или заморыш думает, что при луне лучше видно?
Скала в серебристом сиянии казалась ослепительно белой, а вход в подземелье налился густой чернотой. Ужик кивнул в сторону ступенек. Они сели у входа, Ужик чуть ниже, Войчемир чуть повыше, и стали глядеть в темный провал.
— Я понял, — внезапно проговорил заморыш.
— Все понял? — не без иронии осведомился Войча.
— Да. Дворик был здесь. Понимаешь, меня сбили с толку колонны. Если над ними была крыша, ничего не вышло бы…
— У кого не вышло? — оторопел Войчемир.
— У гелов! — Ужик внезапно рассмеялся. — Это подземелье они прятали, но очень хитро. На холме стоял храм, а в храме — дворик, как раз на этом месте. Вот теперь все понятно…
Войча хотел поинтересоваться, кому именно понятно, но сдержался.
— Луна! — недомерок кивнул на серебристый диск. — Лунный свет должен падать как раз сюда. Наверное, в обычные дни вход был закрыт плитами, а в полнолуние плиты снимали.
— Да зачем? — не выдержал Войча.
— Сейчас увидишь.
Потянулись томительные минуты. Войча то. и дело оглядывался, но вокруг ничего не менялось, разве, что луна поднималась все выше. Черная тень медленно отступала, и вот первые лучи коснулись края провала, высветив неровный камень свода. Затем стала видна ниша…
— Гляди! — шепнул Ужик.
И в тот же миг из тьмы выступили высокие зубцы короны на голове черного идола. Войче даже показалось, что полированный камень засветился старым золотом…
— Представь себе, — заморыш заговорил быстро, но очень тихо. — Главное полнолуние года. Их чаклуны собираются здесь, в храме. Это храм лунной богини, значит полнолуние — ее праздник. И вот она появляется…
— Ага! — Войча задумался. — Сначала венец, потом лицо…
— Точно!
Теперь уже Войчемир стал наблюдать внимательно. Вот свет спустился ниже, стали видны выпуклые темные глаза, затем осветилось лицо, и Войча вновь оценил работу неведомых мастеров. Богиня стояла как живая, холодно и надменно гляди на тех, кто нарушил ее покой.
Ждать пришлось долго, но пот наконец весь идол осветился. Стал виден ровный пол, черный камень напротив ниши…
— Здорово придумано! — Ужик покачал головой— — Луна не всегда поднимается именно так. Они строили, имея в виду как раз такую ночь — последнее полнолуние лета. В другое время здесь была бы одна тьма… Ну что, пошли за Зеркалом?
— А-а-а… — Войча огляделся, но никакого Зеркала, понятно, не заметил. Ужик усмехнулся а хлопнул его по плечу.
— Давай, Зайча! Спускайся и становись на тот черный камень…
Войча вздохнул и послушно спрыгнул вниз. Он уже знал, что внизу не так темно, как кажется, но все же поразился. Подземелье было залито лунным светом, этот свет словно стоял в неподвижном воздухе, переливаясь маленькими искорками. В ушах зашумело, и Войче на миг показалось, что он попал на морское дно.
Ужик спрыгнул следом, огляделся и вновь усмехнулся:
— Давай!
Войча сделал шаг, затем еще один. Внезапно показалось, что воздух стал плотным, как вода. Войча стиснул зубы и шагнул дальше. В голове запульсировала кровь, и он опустил глаза, чтобы не смотреть на каменный лик под высокой короной. Еще шаг, еще… Наконец под ногами появился знакомый камень.
— Стань ровнее! — распорядился Ужик, — А теперь руки ладонями вперед!
Ничего не понимая, Войча вздохнул и повиновался. И тут в воздухе что-то блеснуло. Войчемир едва удержался, чтобы не отскочить в сторону. Лунные блики заплясали перед глазами, огоньки слились в один, на миг все закрыла серебристая трепещущая пелена. Но вот она исчезла…
— Матушка Сва!
