Ника растерянно поглядела на своего невозмутимого спутника, как будто тот мог успокоить, защитить. Скрыться — куда? Уехать из Столицы не так сложно, но ее найдут и в Питере у тетки, и в Тамбове у двоюродной сестры…
— Им не обязательно следить за вами постоянно, Ника. Впрочем, я узнал об этом вовремя. Если вы согласны, мы сейчас заведем мотор и отправимся туда, где вы будете в полной безопасности.
Это прозвучало настолько просто, что Виктория Николаевна невольно улыбнулась:
— А разве такое возможно? «От их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей»?
Флавий улыбнулся в ответ — весело и немного озорно:
— Да, Ника, возможно. В свое время Орфей просил защитить вас, мы держим слово… У вас остались дома какие-нибудь бумаги, вещи, без которых вы не сможете прожить?
Несмотря на драматизм ситуации, Ника чуть не рассмеялась. Вещи? У нее дома полно вещей, почти все — дорогие, ценные, платьями можно набить несколько чемоданов! Драгоценности, оставшиеся от матери, золотые безделушки, подаренные мужем… А ее угораздило выйти в город, надев старое пальто, которое Наташа, их домработница, как раз собиралась отдать старьевщику!
— Нет, ничего у меня там не осталось… Бумаги я сожгла давно…
— Хорошо… — Флавий задумался. — Вашему мужу, мне кажется, ничего не будет грозить… Он ведь личный пилот Сталина.
— Он мне уже не муж…
Флавий удивленно повернулся, и Ника поспешила пояснить, хотя разговаривать на эту тему было неприятно:
— Я подала на развод. Надо было сделать это давно, ведь у Саши… у Александра Артамонова другая семья. Он не хотел разводиться из-за карьеры — боялся за свой партийный билет. А я…
Продолжать не хотелось. Вначале она не разводилась, еще надеясь, что Саша одумается, вернется. Потом, когда у него родился ребенок от той, другой, муж уговаривал подождать. Ника не настаивала: перспектива оказаться в коммуналке без средств к существованию не радовала. Потом появился Орфей, и она как-то уже не задумывалась над странной жизнью, которую приходилось вести.
— Хорошо, — подытожил Флавий. — Тогда все в порядке, можем ехать…
Он сказал это бодрым, решительным тоном, но Виктория Николаевна вдруг поняла, что этот человек думает совсем о другом. Что-то не так, он сказал еще Не все, вернее, хотел сказать, но не решился.
— Господин Флавий. — Ее рука легко коснулась плеча подпольщика. — Вы что-то хотели мне сообщить?
— Не знаю… — Похоже, он действительно не знал, как поступить, — Вы подруга Орфея, я обязан позаботиться о вашей безопасности…
Виктория Николаевна поняла:
— Вы принимаете меня за избалованную светскую даму, с которой следует обращаться, словно с куклой? Вам велели спрятать — и вы меня прячете. Я способна на большее, господин Флавий!
Подпольщик молчал, лицо его оставалось невозмутимым, но Ника чувствовала, что этот сильный волевой человек не верит ей. Поэтому она заговорила быстро, боясь, что не успеет все сказать:
— Да, вы правы, я много лет жила без всяких забот, даже не работала, и не только потому, что Саша… то есть Артамонов, был против. Мне нравилось: покой, свободное время, отдельная квартира — и никаких хлопот. Я прожила так до тридцати лет — пусто, бессмысленно… Оказалось, что я не очень нужна даже собственному мужу… Но теперь я другая, господин Флавий, поверьте мне, я способна сделать что-то большее, чем просто спрятаться где-нибудь в другом городе с фальшивыми документами! Я… я хочу помочь вам… Помочь Терапевту, всем остальным… И я… я не могу оставить Орфея. Тем более сейчас, когда ему что-то грозит, я чувствую… Господин Флавий, вы же должны хорошо разбираться в людях, поверьте мне…
Флавий медленно покачал головой, наконец резко обернулся:
— Я вам верю. Но речь идет не о доверии, Ника! Представьте самое простое: вас арестуют и спросят обо мне, о Терапевте…
— Я буду молчать! Флавий грустно улыбнулся:
— Молчать вы не сможете. Не буду пугать, но представьте только, что вам пригрозят что-нибудь сделать с Орфеем. Там ведь сидят не только дураки и садисты.
Виктория Николаевна закусила губу и отвернулась, не желая, чтобы подпольщик видел ее лицо. Да, правда, она не выдержит. Если они пригрозят убить Орфея… Она не сможет, Флавий прав: куклу надо спрятать в сундук и крепко запереть — до лучших времен. Красивую куклу, правда немного постаревшую, с непрошеными морщинками в уголках губ… Но ведь если Флавий прав и «малиновые» знают о них с Орфеем, то как выдержал Юра? Ему, конечно, грозили! А ведь ее никто не тронул…
— Скажите, господин Флавий, Орфей не выдал вас?
— Нет, никаких признаков. — Ее тон, похоже, удивил подпольщика, он ждал чего-то другого.
— А ведь ему наверняка угрожали! Там ведь сидят не только дураки и садисты! Флавий на миг задумался:
— А, понял! Орфей молчал о группе прежде всего потому, что его арестовали совсем за другое. И кроме того, Ника, ваш друг — человек с крепкими нервами и очень неплохой головой. Он может играть с ними на равных.
— Если смог Орфей, смогу и я. — Виктория Николаевна надеялась, что ее голос звучит достаточно твердо. — Я очень изменилась в последнее время, после его ареста. Я состарилась, господин Флавий. С возрастом человек умнеет, даже такой, как я.
— Вам это не грозит, — спокойно отреагировал подпольщик.
— Поумнеть? — Ника почувствовала, что Флавий колеблется, ему очень надо что-то узнать, что-то сделать…
— Нет, состариться, — невозмутимо пояснил он. — По крайней мере, в течение нескольких ближайших пятилеток. Ладно, Ника. Терапевт ручается за вас, да и я вам верю… Слушайте…
Ей поверили! На миг Ника почувствовала радость:
так хорошо ей не было уже много месяцев. Она не кукла! Она сможет что-то сделать! Но тут же рассудок подсказал: все только начинается. Сейчас Флавий скажет самое главное.
— Орфей был арестован по совершенно ложному доносу. О группе они не знали и не знают — пока. Но ваш друг был им нужен для какого-то важного дела, возможно связанного с его прежней работой. Надо узнать, для чего, что они задумали? Сейчас Орфея привезли в Столицу, вероятно, чтобы попытаться вернуть ему память. Вы нужны им, похоже, именно для этого. Не представляю, что они задумали, но нам очень важно установить контакт с Орфеем и постараться понять, что кроется за всем этим. Риск чудовищный, но кроме вас послать некого. Задача — согласиться на все, что вам предложат, увидеться с Орфеем, если удастся — узнать, зачем он им нужен.
Ника молчала, обдумывая услышанное. Флавий внимательно наблюдал за нею.
— Скажите, господин Флавий, вы думаете, я нужна им для того, чтобы вылечить Орфея? Но зачем? Я ведь все-таки окончила медицинский… Неужели встреча со мной способна вылечить его? Я не настолько самонадеянна…
— Я не учился в медицинском, — спокойно ответил подпольщик. — Может, они думают, что Орфей все-таки симулирует, и хотят на него надавить. А может, что-то другое… Я немного знаю этих людей: они редко ошибаются. Если вы нужны им — значит, нужны…
— Ну тогда… — Она секунду помолчала, затем резко выдохнула: — Я согласна! Я не подведу вас. Ни вас, ни Терапевта…
— Верю… — Подпольщик еле заметно улыбнулся. — На всякий случай, если они все же знают о группе и спросят вас…
Он жестом остановил Нику, пытавшуюся что-то сказать, и продолжил:
— Не говорите о Терапевте. Опишите меня — машину, внешность… Ну, внешность можете слегка изменить. Скажите, что меня зовут — ну, скажем… Лантенак…
— Маркиз? — От неожиданности Ника чуть не засмеялась. Флавий невозмутимо кивнул:
— Совершенно верно. Если не отцепятся, уточните, что в разговоре с вами я упоминал Фротто, Рошжаклена… ну и так далее. Историю Франции еще не забыли?
