Выходит, он знал? Или знали те, кто прислал сюда этого «дхароведа»?
Юрий вдруг почувствовал нечто похожее на злорадство. Пусть это мелочь, но в чем-то удалось досадить этим всезнайкам. Должно быть? Так ищите!
— Его здесь нет! — Юрий хотел было улыбнуться, но все же сдержался. — Мне очень жаль, Константин. Я могу вам все объяснить…
— Нет… Не надо…
«Костя» перевел дух, подумал, затем медленно проговорил, уже без всякой улыбки:
— Юрий Петрович! Поймите — это не шутка. Это — важное правительственное задание. В случае его выполнения срок вашего заключения будет сокращен… Очень существенно сокращен, поверьте… Мне… нам нужно «Заклинание-Ключ». Отдайте его… Я могу даже сказать, что в этом случае вам придется отбывать срок гораздо меньший — всего десять лет. Вы проведете его здесь и сможете заниматься научной работой… Все зависит от вас…
Это походило на обыкновенное издевательство — требовать у человека то, чего он заведомо не мог дать… Или все-таки «Костя» говорит всерьез? Но зачем им такая ерунда? Нет, что-то не так!
— Константин, если вы шутите, то это плохая шутка. — Орловский старался говорить как можно спокойнее: срываться нельзя. — Вы говорите с человеком, который фактически приговорен к пожизненному заключению. И вы обещаете помилование мне — за что? За образец дхарского фольклора? Извините — это несерьезно…
«Костя» молча встал, аккуратно вложил список в портфель и, не попрощавшись, вышел…
…Прошло два дня. Казалось, о Юрии забыли. Он постарался выбросить нелепое происшествие из головы. Была ли это дурная шутка, или в самом деле в Большом Доме кто-то спятил, его не очень волновало. Если это «тест на искренность», то он его выдержал — в рукописи не было «мэви-идхэ». Он с ними не лукавил, и обвинять его не в чем. Значит, следовало подождать…
Орловский не удержался и еще раз прочитал главу. Подумав, он заметил одну странность: весь текст был построен так, что главное должно находиться в конце. Этим главным могло быть одно — «мэви- идхэ». Тогда глава приобретала законченный вид. Но, может, оно там и вправду было?
Юрий внимательно осмотрел листы. Похоже, у Родиона Геннадьевича в то уже далекое время были перебои с бумагой, и он писал на старых «обратках» разного размера. Последний лист был немного меньше предыдущего сантиметра на три. Это могло быть случайностью — скажем, бумага оказалась разных форматов, — но что, если в какой-то момент по последнему листу прошлись ножницы?
Орловский внимательно сравнил страницы. Да, край последней имел еле заметные неровности. Это опять-таки могла быть случайность. Но могло быть иначе: на этих недостающих сантиметрах и были написаны две или даже одна строчка — недостающее «Главное Заклинание»…
Да, это могло быть… Потомок дхармэ, Рох кна Гхели из рода Фроата, решил сберечь древнюю тайну, предчувствуя, что рукопись попадет в чужие руки. Можно лишь невесело улыбнуться — но ведь старый ученый не ошибся! Именно эта строчка отчего-то понадобилась аггелам из Большого Дома!
Надо не спешить с выводами. В любом случае, рано ли, поздно, но ему объяснят. Похоже, «Костя» отправился за инструкциями. Что ж, надо подождать, покуда он их получит…
Все оказалось куда неожиданнее, чем Юрий предполагал. На третий день энкаведист пришел как ни в чем не бывало: на лице играла широкая улыбка, весь вид выражал благодушие.
— Ну что, соскучились, Юрий Петрович? Шучу, шучу, я человек маленький, что по мне скучать-то?.. А я, между прочим, все про вас думал! И вашими делами занимался! Вот, извольте видеть!
Жестом средней руки фокусника, достающего из шляпы кролика, «Костя» раскрыл портфель и извлек оттуда тоненькую кожаную папку.
— Вот, прошу…
Бланк с гербом. Большие буквы: «Президиум Верховного Совета СССР». Постановление о помиловании… «С двадцати пяти до десяти лет без поражения в правах…». Подпись Калинина он узнал сразу: часто приходилось видеть в газетах и на журнальных страницах…
Юрий заставил себя сосчитать до двадцати… Что бы ни случилось спокойствие… Это уже не шутки. С ним начали играть по-крупному…
— Вот, — в третий раз повторил «Костя». — Ну, Юрий Петрович, теперь-то вы мне верите? Так что, поищем заклинание?
Орловский перевел дух. Как было бы просто, знай он этот дурацкий «Ключ»! Одна фраза, никому не нужная и не интересная, — и страшный «четвертак» превратится в «червонец» — тоже не сахар, но все же, все же… Как жаль, что это все бессмысленно…
И тут другая мысль, холодная и трезвая, выплыла из глубин сознания. Пусть он мало что понимает в этой нелепой ситуации, но ясно одно: опричникам в малиновых петлицах почему-то понадобилось старинное заклинание. Понадобилось всерьез, они готовы платить. И он, Юрий Орловский, чуть не поддался на это! Его не могли купить на свободе, но зато несколько тюремных недель чуть не заставили продаться с потрохами! А если через год от него потребуют фамилию Терапевта?
Юрию вдруг стало стыдно. Выходит, именно так становятся предателями? Вначале просят отдать что-нибудь ненужное — хотя бы это заклинание… А потом…
— Мне очень жаль. — Голос, к счастью, звучал твердо — В рукописи заклинания нет. Но у меня есть мысль…
Он открыл нужную страницу и принялся объяснять. «Костя» слушал не перебивая, затем взял в руки страницу и принялся внимательно ее рассматривать.
— Вы же сами назвали гражданина Соломатина главным шаманом, — простодушно развел руками Юрий, — Возможно, он решил скрыть «мэви-идхэ». Наверно, думал, что оно представляет какую-то ценность. Мистик — что поделаешь!
«Костя», казалось, не реагировал. Он положил на стол конспект, написанный Орловским, и с его помощью начал не торопясь сличать текст. Юрий охотно подсказывал, с каждой минутой чувствуя, что поступает верно. Хорошо, что старый учитель был так осторожен. Хорошо хотя бы потому, что сумел разрушить какие-то неведомые планы этого чудовищного учреждения. Сам того не зная, он здорово помог Юрию. Орловский вспомнил слова Терапевта: не верить, не просить, не бояться… Нет, он не поверит этому улыбчивому, что бы тот ни говорил. Он ни о чем не будет просить — даже о свободе. И он постарается не бояться — как бы трудно это ни было…
— Да, похоже, вы правы… — «Костя» отложил бумагу и задумался. — Срезано, видать… Почуял, контра!.. Эх, Юрий Петрович! Если б вы вспомнили этот «Ключ»! Может, вы случайно слыхали? Или рукопись эту видели раньше?.. Вы же с этим Соломатиным, вражиною. столько лет знакомы были! Вспомните, постарайтесь… Ведь важно это. Очень…
— Не понимаю… — Орловский видел, что энкаведист говорит всерьез, но ясности от этого не прибыло. — Константин, послушайте — я не физик, не математик, я не могу работать на оборону. И все- таки меня держат здесь, кормят и требуют работу. Я понимаю свое положение, но ведь я существо разумное! Я не могу нормально соображать, если не пойму — зачем это нужно! Вы хотите, чтобы я вспомнил «мэви-идхэ». Давайте так: объясните, зачем это вам. Все равно делиться мне не с кем. Мне будет легче…
Юрию показалось, что он говорит убедительно. Клюнет? «Костя» заерзал на табурете и нерешительно проговорил:
— Ну, Юрий Петрович… Зачем вы так?
Орловский молчал. Энкаведист вздохнул, покачал головой и внезапно заговорил совсем другим тоном — спокойно и твердо:
— Юрий Петрович… Я — подполковник Главного Управления НКВД. Мою должность можно назвать — чтоб понятнее было — следователь по особо важным делам. Через несколько дней после вашего ареста меня вызвали к… одному очень высокому начальнику и дали вашу разработку. То, чего хотели — от вас и от меня, — вы уже знаете. Мне не объяснили — у нас это, как вы догадываетесь, не принято. В средствах меня не ограничили — ограничили в сроках. Вот и все — можете верить, можете — нет…
Это походило на правду. Но если даже следователю по особо важным делам не объясняют смысла задания, то что это может значить? «Костя» не ограничен в средствах… Намек? Обратно в подземелье?
