больше всех боялся именно Бойт. Остальные боялись только оборотня. Бойт боялся всего — себя, сограждан. Боялся, что его разоблачат. Боялся неминуемой и неотвратимой расправы. Как ужасно терзаться страхом, которому виновник — ты сам! И ведь поделать ничего нельзя.
Бойт от бессилия зажмурился и до боли сжал кулаки.
Дом у него был старый и крепкий. Будь оборотнем кто другой, Бойт чувствовал бы себя вполне в безопасности за его массивными стенами.
Дверь глухо хлопнула, закрываясь. Бойт замер на пороге комнаты. Итак... Получится ли?
Лан неслышно подошел к сестре и положил руки ей на плечи. Васта испуганно вскрикнула, отшатнулась прочь. В глазах ее сверкнул ужас. Лан смутился.
— Прости... Я не хотел тебя испугать...
Сестра всхлипнула, опускаясь на табурет.
— Господи... Сколько это будет продолжаться?
— Прости, Васта. Мне кажется, я кое-что придумал.
Васта горько усмехнулась:
— Что ты мог придумать? Кто может справиться с этой тварью?
Лан не успел ответить — в наружную дверь постучали. Почти одновременно часы пробили десять вечера.
— Не открывай! — прошептала Васта, судорожно вцепившись брату в локоть. — Это ОН!
«Рано еще, до полуночи далеко...» — подумал Лан и вышел в сени. Васта не отпускала его руки.
— Не открывай!!!
В дверь опять постучали. Удары гулко отдавались во всем доме.
Лан взял свободной рукой разрядник, всегда висевший на крайнем крючке вешалки, и громко спросил:
— Кто там?
Снаружи донеслось:
— Лан! Открой! Это мы — Ари и Веселый. Открой, пожалуйста!
Васта вздрогнула и крепко сжала брату ладонь: Ари был ее женихом.
— Что вы, черт возьми, делаете во дворе в такой час?
— Лан, у нас в спальне кто-то окно вышиб. В дом теперь может влезть кто угодно. Открой, пожалуйста! Нам негде укрыться. Эй, слышишь?
Лан колебался.
— Почем мне знать, вы это, или только притворяетесь?
— Лан, прошу тебя, мы уже десять минут торчим на улице беззащитными...
— Ари, — перебила Васта, скажи, как ты меня называешь? Только ты? Как?
Из-за двери сразу же послышалось:
— Шао!
— Это он! — сказала Васта брату. — Никто не может этого знать.
Лан отступил и отодвинул тяжелый засов. В сени поспешно ввалились двое — Ари и его закадычный дружок, имени которого никто не помнил. Звали его просто «Веселый».
В открытую дверь на миг заглянул желтый кругляш полной луны. Лан защелкал замками.
— Черти бы вас побрали! Шляетесь в такое время... — проворчал он, вешая разрядник на место.
Веселый сегодня выглядел не особенно веселым. Ари перестал обниматься с Вастой и повернулся к Лану.
— По-правде говоря, дом у нас в полном порядке, Лан. Просто я придумал, как изловить это отродье, — сказал он.
Лан покачал головой:
— Ты идиот, Ари. Я бы ни за что не вышел на улицу в потемках.
— Надо же что-нибудь делать, — пожал плечами Ари и усадил Васту в кресло. Лан вздохнул, вопросительно качнув головой:
— Ну, выкладывай, что ты там придумал.
Звезды поблекли, темнота расползлась, уступая место рассвету. Бойт дернулся и пришел в себя. Все тело ломило и жгло, словно его долго топтали в кислотной луже.
Он огляделся. Городок виднелся в полумиле слева. Бойт вскочил, превозмогая боль, и побежал туда, торопясь скрыться, пока окончательно не рассвело. Бежал он по знакомому следу — двойной цепочке четких глубоких отпечатков, внушающих подсознательное смутное беспокойство.
Значит, ничего не вышло. Вчерашняя выдумка не остановила его.
На околице Бойт свернул со следа и задами пробрался к своему дому. Дверь болталась на легком ветру, распахнутая настежь. Он вошел в комнату и уставился на груду битого кирпича вперемешку со штукатуркой.
Вчера он снял люстру, привязал к крюку в потолке крепкую капроновую веревку с петлей на конце. Еще одной веревкой обвязал массивную чугунную печь. Около полуночи встал на табурет, одну петлю захлестнул на ногах, другую на запястьях. Завалился набок, взвыв от боли в вывернутых плечах, и повис, растянутый между потолком и печью, абсолютно беспомощный. Это было вчера вечером. Больше он ничего не помнил.
Бойт угрюмо поднял глаза. Крюк был вырван с мясом. На потолке остался безобразный кратер метрового диаметра. Сам крюк с креплением валялся посреди комнаты. Шнур, привязанный к печи, был просто оборван и пестрой змеей свился в углу.
Бойт судорожно сглотнул и обессиленно повалился на кровать. Боль медленно отступала. «А ведь сегодня нужно еще что-нибудь придумать», — мелькнула вялая мысль.
Армидейл тем временем оживал. Вот хлопнули отворяемые ставни, вот показалось помятое, тронутое ночным страхом и бессонницей, лицо.
Спустя час Бойт встал и начал собираться на работу. Работал он единственным продавцом в крошечном магазинчике и обычно целый день механически принимал деньги, отпускал покупки, а сам думал все время о своем.
Бойт запер дом и побрел вверх по улочке к магазину. Сегодня должен был заявится хозяин и привезти партию товаров, ну и, разумеется, устроить Бойту обычный разнос, после которого все пойдет как прежде.
Жители Армидейла торопливо кивали друг другу и спешили поскорее разойтись. Бойт вел себя точно так же.
У дома Ридли Ньюмена стояла группа прохожих. С двух сторон дом был основательно разворочен — стены рухнули и развалились по кирпичику, крыша перекосилась и просела почти до земли. С чердака только что сняли насмерть перепуганного сына Ридли; самого хозяина и его жены нигде не было видно. И следы, следы, знакомые жуткие следы кругом... Бойт вздрогнул и быстро зашагал прочь.
Лан вернулся через час. Ари и Веселый побросали лопаты и выбрались наверх.
— На этот раз Ридли Ньюмен с женой, — глухо сообщил Лан. — Вдребезги, в пыль...
— А мальчишка? — спросила Васта. Она стояла в дверях, опираясь ладонью о косяк, и смотрела на Лана.
— Живой, но похоже лишился рассудка.
Ари скрипнул зубами и прыгнул в яму, на лету подхватив лопату.
— Давайте! Времени не так много.
Втроем дело у них пошло споро. Яма быстро углублялась.
Около двух Васта заявила, что всем давно пора передохнуть и подкрепиться. Сели за стол. Васта до сих пор слабо представляла себе, что же задумали парни.
— У меня такое впечатление, — объяснял ей Ари и одновременно рассуждал вслух, — что оборотень двигается не быстрее нас. Все его жертвы и не пытались бежать — они погибли, парализованные страхом. Обычно он нападает на не слишком прочные дома и ломает их. Дверь, окно, и все — обыватель уже вопит от страха. Кто попадается во дворе — рвет на части, или давит, словно грузовик. Вспомните первые
