— Да, но ведь вы даже еще не женщина, — возразил другой судья.
Ноздри Елены раздулись от гнева:
— Я — нормальная женщина и гражданка планеты Гандхарвас, где мой рост обычен. Но сейчас я гражданка Фаланги и требую участия в фиесте.
Тут заговорил третий, молчавший до этого судья:
— Очень хорошо, сеньорита. Однако вы должны знать, что существуют некоторые ограничения. Наше национальное представление — это высокое искусство. Участник должен сражаться согласно канонам одной из школ. Какую школу вы выберете?
— Школа? — растерянно переспросила Елена.
Судья, казалось, лучился от удовольствия:
— Мы не можем позволить, чтобы фиесту брава превратили в политический фарс. Вы будете бороться в стиле Ла Ронда, Севильском или Мадридском?
Елена поникла. Ее глаза вопросительно посмотрели сначала на Хорстена, потом на Лоранса, но те отрицательно покачали головами.
Судья решил закрепить свой триумф:
— Ну же, сеньорита! Какой стиль вы выбираете?
— Я буду сражаться в критянском стиле!
Все в изумлении уставились на нее.
Она пояснила:
— Я сомневаюсь, чтобы кто-то из вас знал о том, по каким законам осуществлялась коррида в Миноанском дворце Кноссоса на острове Крит. Ведь это было за 2000 лет до того, как в Испании только начали мечтать о корриде.
Глухой ропот удивления прокатился по трибунам, когда они увидели костюмы в «критянском стиле», сымпровизированные Мартой и Еленой. Они постарались, чтобы все выглядело как можно воздушнее.
Дорн Хорстен выступал в качестве ассистента. Елена шла по арене, сопровождаемая неуклюжим на вид доктором.
Некоторое время она оценивающе разглядывала разъяренное животное, не сводившее с нее налитых кровью глаз. Теперь она уже не казалась ребенком. Это было заметно во всем.
Елена направилась к быку, и тот, как будто ждал этого момента, бросился на нее со скоростью локомотива.
В толпе послышались крики ужаса.
Быку оставалось всего несколько футов до цели, а тоненькая фигура Елены все еще находилась на его пути. Бык наклонил рогатую голову и, казалось, через секунду они сольются.
Маленькие руки взметнулись вверх, схватив быка за рога. Он взбоднул и Елена перекувыркнулась на его спину. Затем она сделала еще одно сальто и соскочила на землю.
Зрители сначала затаили дыхание, восторженно вскрикнули и бешено зааплодировали. Бык развернулся и снова бросился на тоненькую фигурку. Представление повторилось. И еще один раз. И еще.
Наконец сбитое с толку животное выдохлось и остановилось. Бык стоял, понурив голову, и глубоко дышал, загнанно поводя боками.
На трибунах царила неразбериха.
Больше с загнанным быком ничего нельзя было сделать. И Елена пошла по кругу перед трибунами, как шли ее предшественники с ушами, хвостами и копытами убитых жертв. Только с небольшой разницей: она не просто шла, она делала сальто и прочие чудеса акробатики, которых Фаланга не видела до сих пор.
А позади нее, так же, как прежде шли другие ассистенты, шел Дорн Хорстен. Только с небольшой разницей: он не нес наград вроде ушей, хвостов и копыт, подобно ассистентам Карлитоса и Перико. Он нес на плечах загнанного быка.
ЭПИЛОГ
Они сидели в немного переделанном номере «Посада Сан-Франциско»: агенты Секции «G», Бартоломью Гверро, перевязанный Хосе и верхушка некогда подпольной партии Лорка.
Дорн Хорстен читал маленькую лекцию:
— Правительство не может устоять перед осмеянием. Правительство не может существовать без сохранения чувства собственного достоинства. Любое правительство, ставшее посмешищем, перестает существовать. Нерон со всей своей властью, со всеми традициями обожествления Цезарей, стоящих за ним, погиб, когда позволил себе стать клоуном.
Гверро кивнул, соглашаясь:
— Как быстро пало правительство каудильо, ставшее посмешищем, когда маленькая девочка раскрыла истинный механизм игры и превратило в издевательство национальный спектакль.
Елена вошла в комнату, одетая уже не как восьмилетняя девочка, а в стиле фламенко и с накрашенными губами.
Хорстен взглянул на нее и строго спросил:
— Где ты была?
Она беззаботно ответила:
— А тебе какое дело, большой увалень? Но если уж ты хочешь знать, Ферд Зогбаум назначил мне свидание. Сначала я собираюсь напрочь отказать ему, а потом смягчусь. В конце концов, он единственный мужчина моего роста в радиусе сотни световых лет.
Она весело засмеялась и добавила:
— Я надеюсь, что он получит новые впечатления о маленькой Елене после того, как видел ее в критянском костюме.
ВНУТРЕННИЙ ВРАГ
Франклин Монро пребывал в состоянии эйфории.
Во всех отношениях это был превосходный день. Он не мог быть лучше: солнечный свет, тепло, по-особому чистый воздух. Плодотворный день.
Кроме того, он сбежал из-под охраны и собирался в город или, по меньшей мере, побродить по окрестностям.
Он двигался вперед, наслаждаясь окружающим. Каждым клочком земли, разноцветьем камушков на краю тропинки, сумасшедшим гомоном птиц, деревом, утопающим в листве.
О, это был прелестный день, когда стоили убегать из-под чьей-то охраны. Но все это отошло на второй план. Франклин Монро свернул под деревья. Второпях он не заметил отсутствия пистолета, выпавшего из-за пояса на тропинку.
Чужой космический корабль-разведчик не опустился ни на лужайку перед Белым домом, ни на Красную площадь. Не опустился он и в пучины моря, чтобы сбить с толку дельфинов, и не приземлился в Австралии, дабы смутить тамошних кенгуру. У пришельца и в мыслях не было приблизиться к первому попавшемуся представителю высшей формы жизни и сказать: «Отведи меня к своему правителю». У его создателей понятие «правитель» отсутствовало.
Он выбрал достаточно пустынный район и приземлился незамеченным.
Это был одноместный разведчик. Весьма впечатляющий образец высокоразвитой техники, а его пилот удивительно походил на земные формы жизни. Возможно, рассуждая логически, причина этого была в его задании, которое заключалось в поисках и кратком предварительном исследовании планет, подходящих для торговли с его народом. Он дышал воздухом, пил воду, усваивал углеводы и протеины и вполне сносно чувствовал себя при земных температурах и гравитации.
А посему он потихоньку ликовал.
Но только потихоньку, ибо за неизмеримый срок исследований он и его коллеги обнаружили, что помимо кислорода для дыхания, воды для питья, сносных гравитации и температур существенно и кое-что еще — например, гремучие змеи.
Как бы там ни было, здесь важно то, что он поразительно походил на те земные высшие формы жизни, что знакомы нам. Хотя, вопреки мечтам романтиков, весьма маловероятно, что где-то еще во Вселенной эволюция в конечном итоге воспроизведет позвоночных. Конечно же, позвоночные уникальны.
Возьмите, к примеру, способ, которым мы дышим. Воздух проходит через рот или нос и должен использовать часть пищевого тракта, что не всегда удобно. Улитка, чьи дыхательный и пищевой каналы разделены, устроена лучше. То же самое и с кузнечиком, который дышит через проходы, расположенные рядом с органами, которым необходим воздух. Но это не единственное, что умеет делать наш рот. У большинства позвоночных ко всему прочему это самое грозное оружие, а порой искуснейший инструмент для самых разных целей. Рот обладает своеобразной способностью издавать звуки, вдобавок мы используем его для выражения своих чувств — с помощью гримас, улыбок, сердитых складок и прочая и прочая. Да, уже сам по себе рот уникален. Орган, соединяющий в себе способности гримасничать, жевать, пробовать на вкус, лизать, сражаться, свистеть, браниться, бормотать слова любви и помогать продевать нитку в иголку.
Ожидать чего-то подобного от чуждых форм жизни было бы действительно слишком! Благосклонный читатель, даже в самых смелых мечтах о далеких планетах оставь надежду когда-либо поцеловать чужие губы.
Тем не менее, пришелец удивительно походил на известную нам форму жизни. Так походил, что не успел он выйти из корабля, включив в нем всю необходимую при первой посадке на незнакомую планету автоматику, как произошла трагедия: он наступил на гремучую змею.
