— Ну, ладно… Это я стал стрелять… Первый, ваша взяла. А потому что испугался!

Ева засунула теперь палец в апельсин быстро резко. По ее руке потек сок. Она медленно достала палец и опять облизала его. Калина заметила, что Кот все время смотрит куда-то в сторону, повернулась к Еве. Та протянула ей апельсин. Калина отказалась.

— Значит, вы испугались… Чего вы испугались?

— Ну… я испугался, что они пристрелят пьяного нечаянно.

— Подследственный, не путайте меня… Вы стали стрелять по милиционерам, потому что испугались их, забежали в кафе и там взяли заложника. Отвечайте на вопрос, почему вы стали стрелять в милиционеров.

— Ну… я… — Он не мог оторвать взгляда от рук Евы, Ева ритмично засовывала и высовывала палец из апельсина. — Я, знаете… Я подумал… вдруг я что-нибудь такое натворил, а они хотят меня за это убить… Ну, может, я банк ограбил когда-нибудь?

— Вы грабили банк? Когда, какой?

— Я не знаю, верней, не помню, это вы должны сказать мне, когда и какой, а я должен отпираться.

Ева подняла апельсин вверх и стала выжимать сок на высунутый язык. Николаев не выдержал. Он сделал знак Калине, что ему надо выйти. Открыв дверь, он позвал Еву. Ева встала, положила апельсин на стул и медленно прошла мимо Кота. Кот старался не упустить ни одного ее движения. Ева с удовольствием отметила, что страх у него прошел полностью.

— Слушай, — сказал ей Николаев в коридоре, — у тебя проблемы, и я готов тебе помочь. Немедленно, — добавил он, подумав.

— Каким образом?

— Пойдем ко мне. — Он потащил ее за руку. Ева освободилась.

— В чем у меня проблемы?

— Прямо здесь показать? Пойдем ко мне в кабинет, здесь это неудобно.

— А почему ты решил, что у меня проблемы? — Ева говорила, словно задумавшись о чем-то своем.

— Да ты так оттрахала апельсин, что я решил немедленно тебе помочь!

— Ах, это… Слушай, Николаев, ты знаешь, как положить ценность в банк?

— Какую ценность?

— Портфель, например, футляр.

— Нет, не знаю, слушай, что это ты делала с апельсином?

— Николаев, включись, надо срочно узнать, выдают ли в банке такой маленький ключик, если ты у них арендуешь сейф, понял?

— У Кота был такой ключ! — обрадовался Николаев и забыл про апельсин.

— У тебя есть отпечатки пальцев Слоника, а Кот проговорился про портфель, в портфеле должно быть оружие, на нем могут быть пальцы Слоника, это уже, считай, готовое дело.

— А если там нет пальцев?

— Тогда мы не слезем с Кота, пока он не подпишет, что это оружие Слоника. Тот самый портфель, с которым был Слоник, когда убивал Карпатого.

— И все-таки с тобой что-то не так, — сообщил Николаев, уже убегая.

— Да мне просто надо на природу, расслабиться.

На станции Капотня ни души. Только у закрытого магазина сидела еще не старая женщина. На маленьком раскладном стульчике. Она читала толстую книгу и продавала астры. Астры, темно-фиолетовые и ослепительно белые, полыхали у ее ног удивительным пятном. Ева смотрела на цветы из машины и вдруг почувствовала, что это уже было. Она уже видела что-то похожее, хотя могла поклясться, что никогда не была здесь, никогда не покупала таких фиолетовых астр поздней осенью в дачном поселке.

Когда-то учительница рассказала Еве про вторую, память, она боялась такого, она думала, что это воспоминание человека о его прошлой жизни, несколько смертей назад, когда он жил совсем по-другому, был другим, но однажды попал в беду в присутствии этих самых предметов, в такой же обстановке. Теперь они словно напоминают о чем-то. «А может быть, — говорила она, — это дежа вю» — предупреждение тебе: беги от таких мест, где тебе покажется что-то уже случившимся».

Женщина посмотрела на Еву через площадь. Потом она встала и свернула свой стул, взяла ведро и тяжелой поступью, зажав книгу под мышкой, пошла мимо. Ева окликнула ее и купила все фиолетовые астры.

— Возьмите и белые, они так пахнут, — сказала женщина. — Никакие цветы так не пахнут, как эти белые, видите, у них желтоватая серединка, только намек на цвет… Такой запах.

Ева понюхала белые астры.

— Нет, — сказала она. — Не люблю белый цвет.

В доме номер пять по улице Березовой царило веселье. Довольно упитанный светловолосый мальчик лет шести визжал и прыгал, держась за спинку стула, Ангел Кумус играл на губной гармошке еврейские мотивы, а Далила аккомпанировала ему ударными — она вдохновенно ударяла по дну перевернутого ведра.

Ева бросила куртку и цветы на пол и пошла, прихлопывая в ладоши, вокруг стула с мальчиком. Далила бросила ведро и, сдернув со стола скатерть, укуталась ею, изображая страстные переживания в танце.

— Танцуют все! Танцуют все! — кричал мальчик и прыгал, взметая легкие желтые кудряшки.

— А я… люблю… белые астры, — сказала Далила, запыхавшись окончательно и упав на диван.

— А что это у вас такая странная музыка? Национальная?

Ангел промолчал и убрал гармошку.

Он быстро и умело накрыл на стол, а когда все поели, так же быстро все убрал.

— Ну, как успехи? — спросила Ева на кухне. Далила мыла посуду, Ева стояла рядом и ощипывала листочки со стеблей астр.

— Полная расслабуха, — вздохнула Далила. — Отдыхаем.

— И что, он все это время так и молчит? Ничего себе расслабуха.

— Нет, это он к тебе привыкает… Он и с нами сначала молчал, потом говорил без остановки… Я записала две кассеты. Он не знает, что я его пишу, но знает о моей профессии. Такое впечатление, что жил сначала с родителями, потом с психиатрами, потом с Покрышкиным… Все. Больше ничего и никого в его жизни не было. Все остальное — творчество.

— Интересная история. — Ева усмехнулась. — Пошли общаться?

— Пошли.

Сначала Ангел Кумус сказал, что у Евы есть все шансы играть у Стаса.

— Играть и выигрывать?

— У Стаса не выиграешь… Но он хороший… добрый и умный… Он плохо понимает жизнь, поэтому стал ее… делать сам.

— Ангел! — Далила выключила свет, зажгла свечи и сидела с сыном на диване. Маленький Кеша засыпал. — Разве можно самому делать жизнь?

— Только это и интересно! — оживился Ангел.

— Но ведь жизнь сопротивляется! Она делает что-то свое.

— Надо быть независимым… ну, богатым и свободным. И все. Ничего жизнь с тобой не сделает.

— Ангел, но ты можешь заболеть, попасть в беду, под машину…

— Это не жизнь, это судьба, а я говорю про жизнь. Мне нравится жизнь, которую делает Стас, мне там хорошо.

— Тебе хорошо в его квартире? — спросила Ева.

— В какой квартире? А… Нет, ты не про то… ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ.

— Я тебя понимаю, Ангел. — Далила стала говорить совсем тихо, Ева поняла, что Кеша заснул. — Но как ты определяешь, что настоящее, а что сделано?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату