Идиотская ситуация, я не знаю, что вам сказать.
— Наталья, — Женщина наконец отвела глаза и показала рядом с собой на кресло.
Стас Покрышкин сидел расслабившись и изредка быстро и жадно взглядывал в круглое лицо в золотых кудряшках. Ангел Кумус смотрел, как загипнотизированный, на Далилу. Ева попросила чаю, ей было немного странно: мужчины не обращали на нее никакого внимания.
Когда Стас, вздохнув, с трудом поднялся и ушел, она повернулась к Наталье и оглядела ее внимательно и открыто.
— Хороша? — грустно усмехнулась Наталья, перебросив со спины тяжелую косу на грудь, на вышитое серебром платье.
Ева улыбнулась и кивнула.
— Тебе без парика лучше. Ты уж больно роковая в парике, — сказала Наталья.
— Я была у Хамида.
Наталья кивнула, показав, что знает.
— Я хочу забрать у него мальчика. Илию. — Ева спокойно выдержала удивленный взгляд. — Они с Федей поспорили. На меня. Если бы Федя выиграл, он бы забрал Илию себе.
— А если бы выиграл Хамид? Что он попросил у Феди? — Наталья удивленно приподняла брови.
— Тебя. — Ева опустила глаза.
— Меня?! — Наталья так удивилась, что спросила шепотом.
— Хамид сказал — тебя. Федя согласился. Мне это сказала секретарь Хамида.
— Лиза-попрыгунья, — задумчиво протянула Наталья, — подружка сердечная.
— Попроси у Хамида Илию. Он тебя послушает. Мальчику там нельзя. Он совсем свихнется.
— Как ты можешь знать, где ему хорошо? — Наталья протянула руку и подняла голову Евы за подбородок вверх, заставляя ее поднять глаза.
— Ладно, допустим, я этого не знаю. Но пусть он хотя бы сам это решит! Он не может выбрать место, так пусть выберет человека! — Ева медленно отвела руку Натальи.
— Ты думаешь, он выберет тебя? — Наталья вздохнула. — Хотя так и должно быть. Кто от тебя откажется? Что ты будешь с ним делать, ведь он не ребенок, как ты говоришь, и привык жить в роскоши?
— Придумаю что-нибудь.
— Как это по-детски. Может, ты и права: у него должно быть право выбора. Ладно. Спасибо тебе за новости. А вот и чай. — Наталья убрала со стеклянного журнального столика несколько фигурок черного дерева на пол. Стас поставил поднос. — С меня причитается. — Наталья смотрела серьезно. — Может, тебе интересно, Хамид приезжает. Хочет посетить места своего детства. Сначала съездит на место, где был интернат, потом к родне.
Ева прикусила губу и не смогла сдержать улыбку.
— Спорим, — сказала она, — что я знаю, зачем он едет туда, где был интернат!
— Чего мне с тобой спорить, — улыбнулась ее улыбке Наталья, — я не азартная. Я тоже туда с ним приеду. Хочу встретить на этом месте Новый год.
— А ты знаешь, что секретарь Феди, этот…
— Никитка?
— Да, он пишет роман о Феде, Хамиде и о тебе, об интернате и вообще про жизнь.
— Охламон недоделанный, — вздохнула Наталья. — Вот я ему космы рыжие повыдергаю!
Ева вытащила из сумки большой пакет с накладкой, изображающей ее смерть.
— Я так и не нашла глаз. Представляю лицо уборщицы… Я заказала уборщицу. — Ева осторожно заглянула в пакет и, вздохнув, поставила его на пол.
Стас разглядывал восхищенно жемчужину, закрепленную в золотые извивающиеся лепестки. Далила целовала Ангела Кумуса и вытирала после поцелуя розовый след помады на щеке. Кумус смущенно опускал глаза и осторожно трогал ее волосы. Ева встала и попрощалась с Натальей.
Стас Покрышкин протянул Еве переделанный паспорт. Они по-московски сгрудились у дверей и тут напоследок разговорились вовсю.
— Почему тебя Хамид не убил после Феди? — поинтересовалась Наталья.
— Как это не убил? Убил. Посадил в сундук, как у него это принято, и утопил в море. — Ева подмигнула изумленному Стасу.
— То-то у меня рука не поднимается тебя перекрестить на дорожку! — покачала головой Наталья.
— В золотых наручниках, короне и кольчуге с бриллиантами. Куда тебе, свободный художник, такое придумать! Фантазии не хватит. А вообще, спасибо. — Ева протянула Покрыш-кину руку.
Покрышкин отрицательно покачал головой.
— Я женщинам руки не жму, а целую. А тебя я боюсь. И знаешь что, этот твой новый стиль… Парик платиновый и такая раскраска… Ты отталкиваешь.
— А запах! — закатила глаза Далила.
— Она сама захотела, — оправдывался Стас.
Ангел Кумус молча протянул Далиле кол. Сантиметров тридцать пять, отлично обработанныи, влажный, пахнущий приторно живой осиной.
— Вот и проверим сегодня, что это такое встало из ванны, — пригрозила Далила Еве.
— Встретимся как-нибудь. — Ева окинула уже с лестничной клетки огромное пространство белой комнаты, вспоминая свой первый приход сюда.
Ева Курганова, по новому паспорту Курчатова, проснувшись в номере пансионата «Южная звезда», обнаружила, что проспала почти двое суток. Она сомнамбулой прошлась по толстому ковру, раскрыла занавески и от души потянулась, зевая и щурясь от ослепительного солнца.
Выйдя на балкон, она оглядела со смешанным чувством недоверия и восторга мокрый асфальт внизу, легкий тающий снег на зеленом газоне, изумрудные кипарисы и работающие фонтаны. Фонтаны поразили ее больше всего.
Ева обнаружила, что на часах половина третьего, что она совершенно выспалась и успокоилась, что хочет есть до головокружения.
Огромное здание пансионата было почти пустым. В столовой — одних окон три десятка — накрытыми стояли четыре столика. При ее появлении человек пятнадцать подняли головы от тарелок и уставились, развернувшись поудобней, на цокающую каблуками Еву. Ева замерла, стукнуло невпопад сердце: на нее смотрели старческие лица с патлами седых волос или сверкающие розовыми лысинами.
— Привет, мальчики-девочки! — сказала она, неуверенно улыбаясь. — Хорошего вам обеда. Что дают вкусного?
Ее продолжали жадно рассматривать.
Ева села за стол с двумя старыми женщинами. Посмотрела на тарелку. В полной тишине отпила несколько глотков минеральной воды. Ей вдруг показалось, что за время, пока она спала, мир раскрутился быстрей и все в нем постарели. Захотелось ощупать свое лицо и крикнуть погромче, чтобы вспомнить свой голос.
Она обошла город за три часа. Новостройки ее не интересовали. Съела несколько пирожков, пила из бутылки воду. Когда подступили прозрачные осторожные сумерки, поняла, что долго здесь не выдержит. Пошла на яркие огни большого ресторана. Осмотрела наполовину заполненный зал, томную певицу в теле и ансамбль стареющих музыкантов сзади нее. Певица пела низким голосом про любовь.
— Вы одна или ждете кого?
Еве пришлось опустить голову вниз, чтобы рассмотреть спрашивающего. На нее восхищенно смотрели желтые неподвижные глаза над коротким вздернутым носом. Мужчина был так неуловимо уродлив и привлекателен одновременно подвижностью стареющего лица, что Ева засмотрелась.
— Я просто пришла поесть, — вздохнула она.
— Разрешите вас пригласить за наш столик! — Мужчина показал в глубь зала, сложил вместе
