нависает грандиозная люстра.
— Потолки тут три пятьдесят, не меньше, — шепотом замечаю я.
— Я видел стремянку в мастерской, — шепотом замечает Коля.
— Я уже тебе говорила, ты слишком тяжелый и длинный. Если просто перепилить ножом галстук и наблюдать, как ты, бездыханный, грохнешься на пол, это наверняка кончится еще одним гипсом… А пока я тебя аккуратно стащу вниз, так намучаюсь, какой уж тут секс…
— Ладно. Тогда подойди и поцелуй меня. В губы, — уточняет Коля.
— А это еще зачем?
— Просто так. Все равно пришлось бы делать мне искусственное дыхание.
Подхожу к окну и замечаю, что Коля трясется, вцепившись заведенными назад руками в подоконник.
— Наклонись!
— Нет уж. Это ты меня целуешь, а не я тебя! Удивляясь собственному слабоумию, подкатываю пуфик, становлюсь на него и целую мальчика в ледяные губы. Разболталась, идиотка…
После второй, более длительной попытки согреть его губы Коля начал крениться в сторону и свалился со страшным грохотом на пол. Дальше — все по тексту: иду за нашатырем, чтобы дать ему понюхать ватку.
— Что там у вас случилось? — интересуется следователь Поспелов в коридоре.
— Все в порядке. Условное самоубийство, обморок и так далее…
— Приходил человек, обыскал дом, — сообщает следователь. — Первым делом заглянул в багажник “Москвича” в гараже. Знаете, что это значит?
— Что все в порядке, все, как всегда, идите спать.
— Это значит, что они еще не нашли бильярдиста.
БИЛЬЯРДИСТ
В клубе “Лафа” к двенадцати ночи собрались небольшие компании любителей пива и любителей бильярда. Любителей пива, играющих в бильярд, не было. Отдельно сидели наблюдающие — они пили пиво, отдельно — с переполненными пепельницами на столе — бильярдисты.
Сначала всех поражал своими манерами высокий молодой человек аристократической внешности. Трое его друзей выглядели тоже ничего себе, но так хрустнуть пальцами, как ему, так раскрутить кий в длинных пальцах им не удавалось.
Потом появилась местная звезда — Штык со своим сборным кием в футляре, и все внимание переключилось на его ковбойские высокие сапоги, кожанку с дырами в спине, похожими на пулевые отверстия, и совершенно лысую голову.
Принесли шары для серьезной игры.
Осмотрели два стола.
Аристократ разбил первым и за семь минут разделал Штыка под орех.
Любители пива, поставившие на Штыка, с разочарованием вернулись к своим бутылкам.
К половине второго ночи стал собираться народ. Из отрывочных разговоров было понятно, что кое- кому позвонили отдельные любители пива, пригласив посмотреть красивую игру профессионала, а кое-кто впопыхах примчался сюда сам, по какому-то странному наитию азартного игрока почуяв незабываемую ночь.
К половине третьего девушек из бара загрузили в такси и отправили по домам.
Заперли двери.
Тотализатором управлял сам хозяин клуба — одноглазый худой мужчина с огромными ручищами, по прозвищу, естественно, Фредди.
В три трое друзей аристократа встали из-за стола с переполненными пепельницами и достали из футляров свои кии.
Зал замер.
Они играли с аристократом по очереди по шесть партий.
Аристократ к этому времени выпил почти полторы бутылки красного, но твердость рук не потерял. Иногда, склонившись к столу и приготовившись к удару, он вдруг откладывал кий и ложился лбом на сукно, Фредди тогда ворчал, он строго следил, чтобы сукно не трогали лишний раз потными руками.
Играл аристократ красиво. Иногда проигрывал, с кривой усмешкой на пунцовых губах, тогда ухоженные усики превращали его усмешку в зловещую гримасу, и все понимали, что аристократ проигрывает специально, и это было вдвойне увлекательно, потому что не понимали — зачем.
В четыре аристократ потребовал рюмку коньяка.
Опустошив ее одним глотком, он, не глядя, сунул рюмку кому-то назад, ткнул ею в тело ближе всех стоящего зрителя, и оперуполномоченный Петя, в чью грудь ткнулась рюмка, еле живой от напряжения и усталости, чуть не сорвался и не обозвал короля этой ночи самыми последними словами.
После коньяка аристократ не выиграл ни одной партии.
Двое друзей подхватили его под мышки и поволокли к выходу. Третий нес куртки и кии и расшаркивался по дороге, видно было, что он ничего не понимает.
Большая компания вышла проводить странную четверку. Но, постояв минут десять на улице, люди поняли, что гости чего-то ждут, и потихоньку разошлись.
У дверей клуба на улице остался Петя и парочка особенно любопытных болельщиков.
Бильярдист висел на двоих мужчинах, болтаясь головой и что-то бормоча.
Трое друзей решали, стоит ли его бросать в мусорный бак или нет.
— Вот так возьмем и в каком-то Задрюпинске закинем его в мусор? — раздумывал вслух один.
— Такой уговор. Он сам три раза перед игрой напомнил, хрен его знает, зачем это ему понадобилось именно здесь, но такой уговор.
— Да здесь и баков мусорных нет! — оглядывался третий.
— Налево через два дома, — пробормотал бильярдист, на секунду приподняв голову.
— Ребята, садитесь, подвезу к станции! — затормозил возле них один из отъезжающих зрителей.
— Нет, спасибо, у нас еще есть одно дельце… Потоптавшись, они потащили бильярдиста по улице, споря, где здесь может быть лево, а где — право.
Оперуполномоченный Петя и парочка зрителей топтались, не понимая, что происходит.
Трое друзей проволокли бильярдиста до конца улицы, вернулись обратно, прислонили его к стене через два дома от клуба, кое-как натянули на него куртку и шапку, взяли за руки и за ноги и закинули в мусорный бак. После чего забрались в свою машину (московские номера) и укатили.
Артур Карлович Бехтев, оказавшись спиной на неудобном мусоре, открыл глаза и обнаружил, что на него смотрит сверху чье-то лицо. Он хотел махнуть рукой, мол, проходи дальше, мужик, и для этого даже с большим трудом вытащил из-под себя руку, но лицо пропало, а потом опять появилось, но уже совсем другое.
Так продолжалось довольно долго. Лица сменялись, небо проносилось над мусорным баком тучами из фильмов ужасов, гремя несбывшимися дождями и то и дело пряча ущербную луну, похожую на осколок разбитой ледяной тарелки из дорогого сервиза. Артур Карлович Бехтев не заметил, как заснул.
Проснулся он от страшного грохота. Конечно, он совершенно не понял, где находится и что происходит. Конечно, он щипал себя несколько раз за ногу, чтобы проснуться. Но огромное чудовище вдруг подняло его в воздух и закинуло в разинутую пасть с металлическим лязгом. На секунду ему показалось, что он попал в желудок огромного робота, Артур Карлович закричал так громко, как смог, но сам себя в грохоте не услышал. В этот момент он подумал, что рюмка коньяка была лишней, попытался встать, но тут включился внутренний механизм пресса, и его слегка прижало притянутым мусором к металлической стенке.
Бильярдист понял, что он жив, что он не спит, что он едет в большой машине, собирающей мусор.
