они возвратятся в Войтан, кем они там будут? Нищими?
– Я поразился, что вы используете таких курьеров, – заметил Денат, тактично меняя тему разговора. – У нас никогда бы не доверили такое ответственное дело женщине.
– Оттого, что мы бессловесны и глупы? – фыркнула Сена. – И годимся лишь для того, чтобы рожать детей и готовить еду?
– Да, – невозмутимо ответил Денат. – Меня очень удивило, что войтанский народ совершенно иначе относится к женщинам, не работающим в поле или дома. Вы стараетесь придерживаться этих традиций?
– Да, но это нелегко, – сказал Т'Лин Сул. – Маршад против такого обычая. Женщина, по их представлению не имеет права владеть никаким имуществом и должна подчиняться приказам любого мужчины. Таковы уж нравы и законы в этой стране. Женщины в основном занимаются здесь прядением и ткачеством – по той простой причине, что мужчины считают эту работу унизительной для себя. – Старый мардуканец засмеялся. – Но Сена, к счастью, выросла не такой и доказала, что не все женщины бессловесны и слабы.
– Это точно, – прохрюкал Денат, поглядев искоса на миниатюрную шпионку. – Она совсем не такая. Однако вы сказали, что голодаете тут. – При этих словах он снова потянулся к рюкзаку. – Я вот принес немного еды. Когда она закончится, мы еще что-нибудь придумаем.
– Замечательно, – воскликнула Сена, в восторге захлопав руками. – Это означает, что мы можем сидеть здесь и лишний раз не высовываться, пока не надо будет идти к мосту. Конечно, все это время придется терпеть присутствие нашего «пахучего» гостя, – заметила она весело, – но по крайней мере первый пункт плана уже выполнен.
Глава 51
– Что-то слишком все спокойно, – жаловался Панер, качая головой.
– Вы находите? – Роджер оглядел комнату и захихикал.
– По-моему, Войтан – исключительно ваша идея, не так ли?
– Да, вы правы, ваше высочество. – Капитан перевел на принца взгляд темных глаз и кивнул. – Однако мы пока еще живы. Он снова покачал головой. – Кто-то постоянно пытается вставлять нам палки в колеса, но все же мы уже гораздо ближе к цели.
– А что, если взорвать к чертям этот город и забрать все, что нам нужно? – предложила Диспреукс.
– Ну… возможно и что-то в этом духе. – Капитан выпрямился. – Однако слишком стар я стал для всей этой ерунды.
– Семьдесят– это еще не старость, – улыбнулся Роджер. – Посмотрите на мою бабушку. Она дожила аж до ста восьмидесяти трех.
– Я думаю, это не предел. Придется побить ее рекорд, – улыбнулся в ответ капитан. – И все же пора спать.
Роджер пожелал выходящему из комнаты Панеру спокойной ночи и взглянул на Элеонору.
– Вы сегодня очень молчаливы, – заметил принц, снимая с головы надоевший шлемофон.
– Все размышляю о нашем хозяине Реди Хумасе, – улыбнулась О'Кейси. – И о вселенских проблемах в целом.
– Что это вдруг? – спросил Роджер, вытирая пот со лба. Вечер оказался особенно жарким, даже для Мардука.
– Если не возражаете, ваше высочество, я тоже пойду отдыхать, – сказала Диспреукс. – У меня дежурство через несколько часов.
– Конечно, конечно, Нимашет, – Роджер помахал рукой. – Через несколько часов мы все уже будем на ногах.
Девушка улыбнулась принцу и вышла вслед за капитаном. Роджер поглядел ей вслед и затем обернулся к О'Кейси.
– Извините, что вы сказали? – спросил он, заметив на ее лице легкую улыбку. – А?
– Да ничего особенного. Я сказала, что размышляла о вселенских проблемах. О том, что этим ребятам, типа нашего жестянщика, не очень-то следует доверять. И о том, что правители, которые озабочены лишь собственным гардеробом и плюют на то, что происходит в стране, обычно плохо кончают.
– Вы кого-то конкретно имеете в виду? – холодно спросил Роджер.
– О нет, – О'Кейси развеселилась. – Я не имела в виду вас, Роджер. Хотя когда-то, возможно, – задумчиво добавила она. – Но, откровенно говоря, мой мальчик, в вас уже почти не осталось позерства и чванства.
– Почему вы так в этом уверены? – Роджер криво улыбнулся. – Как хочется, однако, переодеться в нормальную гражданскую одежду.
– Да уж. – О'Кейси поглядела на свою потертую униформу. – Мне тоже. Все же я хотела бы поговорить о вас. На самом деле я размышляла о Цезаре Борджиа и вашем отце.
– Странные аналогии, никогда ничего подобного от вас не слышал, – заметил принц.
– Возможно, вы – нет, – начала О'Кейси, – но дело в том, что до того, как я стала вашим наставником, я часто пользовалась этим сравнением на лекциях. Подозреваю, что именно по этой причине меня и назначили к вам в руководители. Моя аналогия и последующие события, откровенно говоря, сущее оскорбление для Борджиа. Они ведь никогда не опускались до тайных интриг, которые были так характерны для Нового Мадрида.
– Вам известна вся история? – голос Роджера изменился. – Я никогда толком не знал правды.
– Вы меня извините, Роджер, – печально сказала О'Кейси. – Честно говоря, я удивлена, что вы не в курсе, поскольку все это довольно широко известно. Конечно, став вашим учителем, я узнала некоторые дополнительные подробности, но общую схему нам излагали на курсах по политике. Это началось с приходом к власти Солнечного Союза.
– Серьезно? – Глаза Роджера расширились. – Но вы никогда со мной об этом не говорили!
– Это довольно болезненная тема, Роджер. – Элеонора вздрогнула. – Я не хотела тогда ранить ваши чувства. К тому же я думала, что вы в какой-то мере осведомлены…
– Интересно. – Роджер положил руку на стол и красноречиво поглядел на свою наставницу. – Однако поразительная истина состоит в том, Элеонора, что я до сих пор не знаю, отчего моего отца отправили в изгнание. – Принц раздраженно покачал головой. – Но я очень рад, что вы оказались тогда столь благородны, что пощадили мои чувства, учитель!
– Но… – уставилась на него О'Кейси, и лицо ее побелело. – А что касается вашей матери? Или профессора Эрла?
– Мисс О'Кейси, – проворчал Роджер. – Я свою мать почему-то вообще очень плохо помню. С самого раннего детства в памяти осталась лишь череда сменявших друг друга нянек. Общее впечатление от собственной матери было довольно смутным. Иногда я ее не видел целыми неделями. В редкие минуты, когда я все же мог остаться с ней наедине, она ограничивалась комментированием отчетов моих учителей и нянечек и беспрестанно повторяла мне, что я должен быть пай-мальчиком. С Джоном и Алексом я виделся гораздо чаще, чем с родной матерью! Что касается профессора Эрла, то я как-то спросил у него, помнится, про своего отца. Всего один раз. Но он посоветовал обратиться к матери, когда вырасту. – Роджер покачал головой. – Эрл был опытным врачом и неплохим учителем, но поговорить с ним по душам не удавалось ни разу.
Тут уже пришла очередь расстраиваться О'Кейси. Она покачала головой и потянула вниз локон волос.
– Простите меня, Роджер. Я была уверена: черт, по-моему, никто не сомневался… – Она поморщилась, потом тяжело вздохнула. – Хорошо. Откуда вы хотите, чтобы я начала?
– Ну… – улыбнулся Роджер. – Вы, как мой главный учитель, всегда говорили…
