— Андрей, раз счастье и благополучие моей дочери зависят от вас, позвольте кое-что предпринять и в этом направлении.
Молодой человек хотел что-то сказать, но Александр Станиславович прервал его:
— Я не принимаю никаких возражений. Со следующей недели готовьтесь на обследование. И, пожалуйста, если вам будет так легче, думайте, что я делаю это для Анечки.
— Спасибо, папочка.
Андрей был смущен и растроган, но отвечать не стал, только сильнее стиснул руку Ани.
— Ну вот, и этот вопрос уладили, — Александр Станиславович выпил остывший кофе.
— А есть еще вопросы? — спросила дочь.
— Да. Есть еще кое-что, о чем ты должна знать. Когда пройдет сорок дней, я уеду в Англию. Мне нужно по работе. Планирую поработать месяца три, а там как выйдет. До моего отъезда, думаю, у вас все образуется. Жить будете у меня. Средств вам хватит. Не хватит — позвонишь.
— Папа, не уезжай.
— Мне очень тяжело и тоскливо здесь, Анечка. А смена обстановки и изнурительная нагрузка — лучшее средство от тоски. Поэтому я принял это решение. И еще. Завтра я оформлю завещание.
— Папа!
— Чего ты переживаешь? Нормальные действия нормального отца. Там, за границей, мало ли что…
— Папа, прекрати!
— Все, что у меня есть: дело, земля, недвижимость, деньги, драгоценности, бумаги — все это завещается тебе. Я хочу просто, чтобы ты знала. Завещание будет у нотариуса, я вас завтра с ним ознакомлю. Вот, пожалуй, и все, о чем я хотел с вами поговорить. А теперь, если не возражаете, поехали поужинаем. Ань, ну что скисла? С ветерком прокатишь?
— Прокачу, — шмыгнув носом, сказала Анна.
Полина Викторовна уже битый час выговаривала сыну, какой он несерьезный. Андрей сидел напротив, совершенно бестолково улыбался и отвечал на бесконечные вопросы.
— Мама, ну хватит уже, чем ты недовольна? — он решил перевести разговор в другое русло, но не тут-то было.
— Он еще и спрашивает! Исчез на неделю, а я должна неизвестно что думать… — Полина Викторовна не собиралась просто так сдаваться.
Дурачок, неужели не понимает, как она переживала! Еще никогда в жизни он не обходился без ее помощи так долго. Даже отдыхать они ездили всегда вместе. Если случалось ему на выходных с Гариком и ребятами выбраться на природу, и то она места себе не находила. Так то с Гариком. Они так давно дружат, что научились понимать друг друга с полуслова. Мог он и не вернуться домой, задержавшись на ночь. Она понимала — у него, конечно, есть личная жизнь. Ну так на ночь! А тут пропал на неделю. Звонил он. Утешил. “Ма, привет, у меня все в порядке. Как ты? Приеду — все расскажу. Нет, не сегодня”. Очень подробный отчет. И еще сидит, смеётся.
Полина Викторовна смотрела на сына и не узнавала его. Что-то изменилось во всем его облике. А что, не могла понять. А как ведет себя! Со всем соглашается, не спорит, и эта улыбка… У него замечательная улыбка. Этого нельзя не заметить. Но она чувствовала, что он улыбался не ей, а чему-то своему. И что это за девушка, в конце концов? Как она смогла так запросто его увести? А мать о ней даже ничего не знает! Ни кто она, ни кто ее родители. Когда они успели познакомиться? И что это за манеры? Приехать без приглашения, не зайти, не представиться, а сразу с порога вцепиться в ее сына… Может, она ненормальная какая? Неужели так влюбился? Смотрела на него с тоской и не верила, что это произошло. Почему с тоской? Не могла представить, как он теперь без нее справится.
“Сможет ли та девчонка заменить меня? Хватит ли у нее сил и терпения? А если ей все надоест? “
Поняв, что такими мыслями доведет себя до истерики, Полина Викторовна усилием воли заставила себя переключиться на что-нибудь хорошее.
“Вот сидит мой сын. Молодой, красивый, полный сил, и, судя по всему, безумно счастливый. Так чего мне еще нужно! Ничего. Это главное”.
— Я же тебе звонил не один раз.
— Звонил он… А приехать домой переодеться времени не нашел? Чьи на тебе вещи?
— Мои. Я их купил.
— Тебе что, ходить не в чем? Зачем ты тратишь деньги? Разве на операцию мы уже не собираем?
— Мама, ты своими бесчисленными вопросами не даешь мне рассказать о самом главном, ради чего я приехал.
Полина Викторовна внимательно посмотрела на сына. Что-то в его тоне заставило ее поверить, что он собирается сказать нечто важное. На всякий случай внутренне сжалась.
— Ты наконец решил жениться? — попыталась угадать она.
— И это тоже, но не сейчас.
Неисчезающая улыбка на лице сына стала раздражать. “Что же ему так весело?”
— Почему не сейчас?
— Потому что у Анны пять дней назад умерла мать.
Наконец-то стал серьезным.
— Да ты что? — взволнованно воскликнула Полина Викторовна. — От чего? Молодая?
— Инфаркт. Ей было сорок семь.
— Бедная девочка! Кстати, где она?
— Она заедет позже. У нее дела с отцом.
— А отец работает? — с испугом спросила Полина Викторовна.
— Работает.
— Кем?
— Он бизнесмен.
“Вот это да! Где же они все-таки познакомились? Гарик, наверное, постарался”. Но спросить постеснялась. Придет время — сам расскажет.
— Из богатых?
— Не из бедных, точно, — Андрей решил не вдаваться в подробности.
— Так эта Аня твоя, поди, привыкла к дорогим нарядам… — мать погрустнела. — Где же денег столько заработать?
Она так и знала. Она просто чувствовала. Не могло быть все хорошо.
— Мама, я ухожу с завода. Вернее, я уже ушел.
— Как ушел? И что теперь?
— Завтра я приступаю к новой работе.
— Где же? — Полина Викторовна до сих пор воинствующе прохаживалась по комнате, но известие о том, что сын ушел с завода, заставило ее присесть.
— Мама Анны держала салон-парикмахерскую. После ее смерти отец Ани предложил нам заняться управлением салоном, — пояснил Андрей.
— Значит, массажем ты тоже не будешь заниматься?
— В сауне нет. В салоне еще не знаю. Может быть, да, мне нравится.
— Ой, сыночек… Все это так неожиданно… — потом добавила: — И ты уверен, что у тебе с этой девушкой все будет серьезно?
Андрей ответил не сразу. Нет, дело вовсе не в том, что его посетили «смутные сомнения» по поводу серьёзности их с Аней отношений. Он вдруг почувствовал, что мать ему не то не доверяет, не то просто сомневается во всем происходящем. Конечно, понять ее было немудрено. Еще бы, такие крутые перемены в жизни за каких-то пару дней.
— Почему будет? Это уже происходит. Это уже есть.
— Значит, домой ты не вернешься? А где же вы живете? — Полина Викторовна отчетливо поняла,
