камень. От старых построек сохранились только части стен, фундаменты и, кое-где арки. Да еще камни, которыми была вымощена главная улица бывшей деревни или поселка. На полуразвалившихся стенах когда-то были фрески, но ни одной целой картины не уцелело.
Зомби загнали в барак на краю лагеря и велели сидеть там, выходя только в лес по нужде. Всем раздали оранжевые повязки, приказав надеть их на левую руку и не снимать. После сытного, но невкусного завтрака Рон отправился смотреть диспозицию.
На одной стороне лагеря размещались деревянные бараки безмозглых. В середине стояли огромные палатки из грязно-серой ткани на десять-пятнадцать человек. На другом конце были палатки поменьше, белые. Ближе к лесу, в третьей стороне, но все же не с самого краю, стояли описанные выше здания, где, видимо жило начальство. Здания попроще, каменные и кирпичные, предназначались для хозяйственных нужд. Лагерь был большой и хорошо обустроенный.
По пути Рону попалось много безмозглых, но ни у одного из них на руке не было повязки. «Э-э, — подумал Рон, — выделяться нехорошо. Наверное, повязками метят новичков. Но что же с ними делают дальше? Увидим!» Зайдя за палатку, где его никто не видел, Рон быстро снял повязку и сунул ее за пояс.
В лагере на зомби обращали внимания не больше, чем на мулов или лошадей. Даже еще меньше. «Однако, быть невидимкой весьма удобно!» — рассуждал Рон. Слоняясь между палаток, он подслушивал и наблюдал. Согласно его наблюдениям, в лагере были две касты. Первая, немногим большая, чем вторая, состояла из кадровых военных. Они одевались богаче, держались свободнее и имели лучшее оружие. Остальные были рекрутами, в основном, из йомов. Возможно, воины и не имели права отдавать приказания робким необученным рекрутам, но делали это, не стесняясь. За неповиновение смельчака ждала жестокая расправа, и жалобу было не подать.
Воины, не стоявшие на часах (а к охране лагеря допускались только профессионалы) тренировались или играли в кости. Оружие у них было очень разнообразным — небольшой щит, меч, кинжал, лук, копье. Доспехи, кроме кольчуги, включали поножи и стальной шлем.
У рекрутов не было ничего, кроме меча и копья или дротиков, а щит и шлем были кожаными, на металлических каркасах. Бедняг постоянно гоняли по солнцу в полной амуниции, но без обуви. Часто при этом их заставляли держать что-нибудь тяжелое над головой. Непривычные фермеры, порой, падали от утомления под громкий смех развалившихся в теньке профи. Рон от всего сердца им посочувствовал.
Кое-где собирались кружки отдыхавших рекрутов. Рон, по понятным причинам, не мог к ним присоединиться. «Надо бы мне приодеться. Набедренной повязки здесь явно мало.» И действительно, неплохо было бы достать хотя бы одежду йомов (когда на них не было панциря, они одевали длинную, до колен, рубаху и подпоясывались широкой полосой ткани). Воины, побогаче, носили хитон или бриджи с рубашкой.
Насколько понял Рон, чтобы стать кадровым военным, нужно было для начала купить себе оружие. Это стоило недешево, поэтому среди профессионалов преобладали младшие сыновья кава или кавари или просто обедневшие представители этих сословий. Профессионалы жили на жалование, а стоимость их содержания и замены оружия вычиталась из него. В среде профессионалов существовала еще какая-то гвардия, о которой упомянул в разговоре один из воинов, но что она из себя представляет, Рон так и не узнал.
Наконец, после долгих хождений по лагерю, Рон отыскал то, что ему было нужно. За каменным забором, примыкавшем к длинному зданию, были натянуты веревки, на которых сушилась одежда, а из трубы на крыше непрерывно шел дым. Все указывало на то, что здесь была прачечная.
На посту стоял один воин. Он перегородил Рону дорогу, но юноша, сделав тупое, безразличное лицо и устремив взгляд в одну точку, упрямо продолжал идти на стражника. Тот хмыкнул и, убедившись, что безмозглый стремится попасть именно сюда, отошел. Ведь любой знает, что безмозглый не способен действовать по собственной инициативе. Послать его куда-то может только офицер или другое ответственное лицо. Следовательно, мешать зомби — значит препятствовать исполнению воли какого-то офицера, который, очевидно, послал эту скотину принести чистую одежду.
Так Рон вошел в прачечную. Слева лежал ворох выстиранной одежды. Рон взял одну рубашку рекрута, тунику офицера, аккуратно сложил, и вышел наружу.
Солнце уже садилось. Юноша, не спеша, вернулся к себе в барак, вытащил из вещмешка кристалл и завернул его в одежду. Потом Рон отошел подальше в лес, собрал несколько сучьев, сложил их в кучу и принялся за копирование. Мало ли какая у них система учета! Вдруг пропажа вещей взбудоражит весь лагерь? Воина-то точно будут допрашивать! Нет, лучше оставить себе копию.
Действия Рона в процессе копирования были очень хорошо сфокусированными (иначе, работа связистов и трансформаторов была бы небезопасной). Поэтому,
Рон надеялся, что его не вычислят. Скопированную одежду юноша отнес в свой барак, а потом, выждав, когда у прачечной сменится часовой, положил оригинал на место. Воин и не думал его задерживать, полагая, что безмозглый несет грязное белье.
«Чуть не забыл нацепить повязку. Было бы дело!» — подумал Рон, ложась спать и морщась от запаха немытых тел. «Посмотрим, какое будет продолжение спектакля. На сегодня хватит.»
Глава 10. 7-9 июня 968 г. п. и. Империя Каватлон.
«Проснись» — возникла команда. Рон сел, протирая глаза. У него всегда было отличное чувство времени, а утренний сон очень чуток, и приказ не проскользнул мимо его сознания.
«Выйди наружу.»
В толпе своих соседей Рон медленно вышел из барака. Их повели к реке и велели мыться. От слишком быстрого подчинения возникла неразбериха. и кое-кто чуть не утонул. Хленг бустро навел порядок.
Завтрак. Опять полусъедобный дикий картофель, запеченный прямо в кожуре, местами горелый, местами сырой.
«Если на тебе нет оранжевой повязки, зайди в барак и жди.»
Три десятка новичков остались снаружи. Заспанный хленг отобрал двадцать. Рон попал в их число. Маг порадовался тому, что когда собирался в путь не забыл приклеить диск-приемник к коже головы (но так, чтобы не причинять вред своему мозгу). Сейчас это могло быть важным. Рону было совсем ни к чему оказаться разоблаченным.
Офицер привел отряд зомби к одному из главных зданий. Они прошли по пустому коридору и зашли в комнату. Затем последовал приказ сесть на пол. Приведший их офицер вышел, и в комнате остался только молодой, но уже начинающий толстеть и лысеть человек в свободной, почти домашней одежде. Тем не менее, судя по знакам различия, это был офицер, и довольно высокого ранга.
Обычно значок с указанием звания и рода войск прикреплялся прямо к доспехам, но в случае штатской одежды каватсы делали по-другому. Они брали прядь волос у лба и туго обматывали ее у самых корней белой лентой, на которой и было все указано. Волосы у каватсов были жесткие, и лента всегда была перпендикулярна коже головы. Рон уже знал многие роды войк, но этот знак он видел впервые и мимоходом отметил это.
— Хорошо, ребята. А теперь — «Один-два-съер-риго-двадцать пять».
Вторую часть фразы он произнес мысленно. Рон не совсем понял, в чем дело, но тут последовала команда: «Слушайте и запоминайте», и Рон догадался, что это инструктаж. Хленг начал с того, что изменил четыре из пяти зарезервированных пароля (сам он перед началом назвал четвертый). Теперь у всех зомби в группе было четыре одинаковых пароля. Очевидно, четвертый пароль у них и раньше был общим. А как насчет пятого? Рон так и не смог выудить из Кече ничего, кроме первых двух. Теперь он понял, почему. Пароли передавались прямо в подсознание безмозглого, и Кече вспомнил лишь то, что слышал в мысленных командах. К остальным его разум просто не имел доступа, о чем было отдельно оговорено во время внушения. Сам же Рон легко смог преодолеть давление на мозг и запомнить нужные слова.
Рассуждая, юноша начал склоняться к тому, что универсальный пароль для всех зомби, «пароль
