повеселиться. (Старшие, несмотря на предсказание Творца, считали ниже своего достоинства улаживать людские проблемы.) Но был и десяток алых, и даже три самки.
Рон стоял рядом с самцом, который встретил их на скале.
Через несколько минут все они перенесутся на Западный материк, чтобы вдребезги разбить ментальные изыски каватсов.
Но одни драконы не смогут сделать этого — разве что, с помощью крыльев. Им нужны были образы, хранящиеся в памяти Рона. Так, человек, ни разу не видевший местность, сможет наблюдать ее через кубок, после долгих тренировок с очевидцем.
Кроме того, многие из Великих, включая некоторых алых, не дали себе труда досконально разобраться в ситуации, и человек мог им понадобиться и как координатор.
Поэтому вожак, возглавивший стаю, велел Рону забраться ему на спину, между гребнями, чтобы сопровождать крылатое войско.
Почерпнув из головы Рона характеристики места, куда они направлялись, вожак передал их другим драконам, и они неторопливо поднялись в воздух.
У Рона захватило дух.
«Не бойся! Ты ведь тоже умеешь летать!» — шутливо проворчал дракон. Но одно дело — летать самому, другое — чувствовать под собой сорокофутовую громадину, исполненную мощи, ощущать взмахи крыльев, плавное покачивание и неумолимую центробежную силу во время разворотов.
Миг — и они очутились в Ротонне, рядом с Вильне.
Но под ними была черная, сожженная пустыня. Фронт передвинулся из этих мест. Драконы медленно развернулись и полетели на север.
Вот и битва. Немного северней Кампиола.
Снова по полю мечутся фаланги зомби, снова дымится лес. Словно и не было этих семи ладоней. Но с этого часа все в корне изменится.
Драконы снизились и без предупреждения нанесли удар. Они безошибочно находили и одним лишь ментальным посылом уничтожали хленгов и офицеров Каватлона и разрушали волшебную силу преемников.
Внизу воцарился хаос. Толпы ошалевших зомби, переставших ими быть, разбегались в разные стороны. Рекруты с воплями бросали оружие и падали на землю, закрывая головы руками.
Ротени были зачарованы. Они выглядели как дети, получившие нежданнонегаданно необычайно притягательную волшебную игрушку.
Твен, наоборот, запаниковали. Они, правда, все же не бросились в бегство, так как были профессионалами, и не потеряли контроль над собой, но явно не разделяли восторга своих союзников. Один из арбалетчиков прицелился в зеленого дракона и выстрелил. Болт вонзился в правую переднюю лапу зверя. Он взревел. Один миг — и твен скрылся в столбе пламени.
Рон немедленно связался с командованием, черпая энергию от своего дракона, и попросил как можно скорее передать всем воинам Мэгиены приказ не мешать атаке. После нескольких несчастных случаев, твен и сами разобрались, в чем дело, и старались не попадаться на глаза драконов. Зато они с удовольствием вылавливали деморализованную пехоту противника и разрушали его технику. В следующих на очереди фортах все были оповещены заранее, и эксцессов больше не повторялось.
Облетев границу Ротонны и побывав в крупных полисах с гарнизонами каватсов, драконы направились в Кэрол Тивендаль, где по-прежнему шла вялая позиционная война.
После того, как Великие сожгли флот противника, Рон направил их в Каватлон — в царский дворец, единственное важное место Империи, где побывал разведчик. Звери уже начали уставать.
Разрушив центр столицы до основания, они, не теряя слаженности, поднялись в небо и перенеслись домой.
Они сделали свое дело и не были намерены больше возращаться. Остальное — забота людей.
На Южном материке драконы приземлились уже в разных местах — в своих гнездах на скалах.
Но небольшая группа собралась вокруг своего алого сородича. Рядом с ним высадили и Рона.
Молодой дракон был смертельно обожжен огнеметом каватсов.
Древняя магия (а, может быть, этика) не позволяли драконам лечить своих соплеменников. Они могли лишь утолить боль и прибавить жизненных сил для выздоровления. Но сейчас это было бесполезно.
Дракон поднял голову. Правого глаза не было, из левого вытекала слеза. Он посмотрел на заходящее солнце и, не взлетая, исчез.
— Куда он направился? — тихо спросил Рон у своего напарника.
— Чувствуя приближение смерти, мы переносимся к солнцу, чтобы сгореть в его огне. И потому нигде на земле ты не найдешь мертвого дракона. Солнце же — это единственное место на свете, дорогу куда мы знаем, ни разу там не побывав, с мига рождения.
— Сожалею… — склонил голову Рон.
Драконы запели прощальную песню. Они славили солнце.
Дракон доставил Рона прямо к хижине.
Юноша постоял несколько минут у калитки, вдыхая свежий вечерний воздух и прислушиваясь к шуншанию деревьев, потом пошел по дорожке к дому, манившему в ночном мраке светом своего единственного окошка.
Он вошел, не стучась.
Тлогги сидел за столом, нарезая табак своим здоровенным ножом; Росене вышивала что-то, сидя в уголке; Руджен устроился в качалке, ногами к камину. Льорки в комнате не было.
Когда скрипнула дверь, все обернулись к нему.
Тлогги поднял брови, Руджен вскочил, чуть не опрокинув качалку. Росене привстала и, не отрываясь, с надеждой смотрела на Рона.
Он оглядел их всех и улыбнулся.
— Все в порядке. Война закончена. — сказал он.
И его друзья улыбнулись ему.
Его взгляд опять пробежал по их лицам, окинул бревенчатые стены, задержался на пламени камина и кресле-качалке.
Пронзительное ощущение дома охватило его.
И тут Рон осознал, что впервые в жизни ему некуда спешить, впервые он никуда не опаздывает.
И, похоже, он, наконец, найдет свое счастье. Здесь — У камина, на краю Земли.
