колдовству. Таким может помочь только заклятье любви.
— А это как? — вежливо поинтересовался Рон. Он не верил ни в колдунов, ни в заклятья. Ротени относились с презрением к суеверию племен. Разговор начал ему надоедать.
— Понимаешь, здесь тебя как будто ни к чему не принуждают, просто начинаешь любить Мэгиену и становишься равнодушен к прежней родине. Больше с твоим мозгом ничего не случается, остаешься нормальным человеком. Не всякий маг может навести такое заклятье, и не всякий за это возьмется. Да и стоит дорого — ведь занимает это не час, а ладонь, а то и больше. Первое-то они обязаны накладывать бесплатно. Если у раба добрый хозяин или богатые друзья, денег ему, конечно, дадут. Многие рабы об этом мечтают, ведь после этого получаешь гражданство.
— А откуда ты все это знаешь?
— Когда я был малышом, я тоже задавал вопросы. Как ты. — глаза Риндона весело блеснули в темноте трюма. — Я тоже хотел узнать, что заставило наших предков покориться твен. Кроме того, я собирался учиться в Мэгиене.
— Почему же не учился?
— Ну… так вышло. В общем, это не важно. — его голос прозвучал неожиданно резко. — Какая разница?
— А когда мы прибудем? — примирительно спросил Рон.
— Часов в десять… Но на берег сойдем не раньше двенадцати. Волокита.
Когда Риндон и остальные моряки улеглись, Рон долго не мог уснуть. Ни разу в жизни перед ним не стояло такой неизвестности. Было страшно, но любопытство, пожалуй, доминировало. Рон, словно, бросал вызов лежащей перед ним стране. Около двенадцати, уже засыпая, Рон успел подумать: «По крайней мере, надеюсь, больше не будет этого храпа… и запаха!»
Глава 4. Конец ноября 954 г. п.и. Аулэйнос.
— Не хочу показаться навязчивым, — Мэйдон Фингар говорил с обычной насмешкой в голосе, — но Вам не мешает повторить еще раз, мой принц.
— Что толку? Мне уже осточертели эти нудные уставы! Ну какая мне разница, какой цвет у какого подмастерья? Зачем же мне тогда советники?
— Король тем и отличается от советников, что его образование должно быть универсальным. Советники не всегда окружают короля. И Вы…
— Лорд Фингар, — прервал его поучения стражник.
— Да?
— Здесь Джани Винтрис.
— Пусть войдет.
— Мой принц, лорд Мэйдон. — высокий юноша, крепко сложенный и не лишенный щегольства поклонился Эмрио и Фингару.
— Добрый день, Джани. Что случилось?
— Прибыл корабль с группой Онгальда. Вы просили сообщить, мой лорд.
— Спасибо, я скоро освобожусь. Надеюсь, ты позаботился о гостях?
— Есть проблема. У них пленник.
— Пленник?
— Ротен. Когда они отплывали, обнаружили, что за ними следит мальчишка, беглый раб. Пришлось взять его с собой. Ему около девяти.
— Мальчик из Ротонны? — воскликнул Эмрио. — Я хочу его видеть!
Фингар с легкой укоризной взглянул на Винтриса и покачал головой.
— Мэйдон, Вы всегда скрываете от меня массу интересного! Я хочу познакомиться с ним!
— Пожалуй, это действительно будет небесполезно и для Вас, и для него. Но не больше ладони! Как только подвернется случай, надо передать его в один из северных интернатов.
— И Вы освободите меня от занятий?
— Это уже слишком! Вы сегодня не в меру нахальны! Вы отлично можете слушать лекции вместе. В крайнем случае, он подождет Вас час-другой. Винтрис, — обратился он к Джани. — Вы сейчас относительно свободны, я освобожу Вас от следующего дежурства, будете отвечать за мальчика.
— Да, мой лорд. Я могу идти?
— Да. Я жду Онгальда к обеду. Ступайте.
Джани еще раз поклонился и легким шагом вышел из комнаты.
Рон вздрогнул — холодные брызги от весел добрались и до него. Дул свежий ветер, море было неспокойно. До берега оставалось не больше ста ярдов, и уже отсюда можно было наблюдать, кипение жизни в гавани. По набережной сновали торговцы и грузчики, капитаны и матросы. Почти рядом с пристанью был базар, оттуда доносились оживленные азартные и деловые выкрики, складывавшиеся в нестройный гул.
Утро доживало последние минуты, день вступал в свои права. Около девяти часов часть офицеров и трое воинов отплыли на берег; где-то часа через полтора лодки вернулись, готовые перевезти всех остальных. В одной из них сидел Онгальд, приехавший за Роном. Вот шлюпка причалила к пристани, и Рон осторожно, держась за руку Онгальда, сошел на берег. Он плыл в лодке всего второй раз в жизни и не слишком доверял этой качающейся при каждом шаге посудине.
Рон огляделся. Радостно сходившие на берег моряки сразу же разбредались небольшими компаниями, оживленно переговариваясь. К нему и Онгальду по причалу шел высокий молодой мужчина в светло-зеленом плаще, тунике и штанах белых, но тоже с зеленоватым оттенком. Одежду дополняли черный пояс и сапоги с каблуками. На тунике было что-то вроде герба — золотой меч с рубиновой рукоятью.
Подойдя поближе, юноша улыбнулся, с любопытством глядя на Рона. Мальчик сразу же почувствовал симпатию — видно было, что незнакомец настроен дружелюбно.
— Вот, лорд Винтрис, — произнес Онгальд. — Сдаю его Вам целым и невредимым. Да передайте там, чтобы приглядывали за ним, а то он только на вид тихий, может обвести вокруг пальца простака, поверившего в его скромность.
Рон покраснел от обиды. Онгальд не имел права говорить такое! Теперь его будут считать здесь негодным лгуном. А ему так вдруг захотелось понравиться этому человеку! Но опасения его были напрасны — парень расхохотался, продолжая смотреть на Рона все так же доброжелательно.
— Да, обвел он вас, Онгальд! Ай да бравые воины! Молодец, парень! — юноша хлопнул Рона по плечу. — Давай, прощайся, и пойдем.
Рон повернулся к Онгальду и с удивлением обнаружил, что старый воин смотрит на него с добродушной усмешкой.
— Прощай, малыш! Счастливо тебе! И прости, если что не так.
— До свидания! — Рон сглотнул. — И передайте, пожалуйста, привет Риндону.
— Хорошо. Этот охламон не дождался тебя! Ну, будь здоров!
— Ну вот, здесь недалеко.
Они шли по шумной улице, поднимавшейся в гору и заканчивавшейся небольшой башней старой крепости. Слева, в просветах между домами, виднелось море. По краям улицы стояли торговцы, продававшие большинстве своем рыбу. То и дело раздавались крики: «Поберегись!». Ржанье лошадей, вопли кошек, пинками отгоняемых от соблазнительных корзин и речь! Разные языки, акценты, интонации! Рон понимал едва треть от услышанного. Говорили, в основном, на твентри, но слышался и эдорский.
— Куда мы идем? — стараясь перекричать толпу, спросил Рон у своего провожатого.
— В королевский дворец! — прокричал тот. — Погоди, сейчас будет потише.
Они свернули за башню, обогнув ее с правой стороны, миновали узкий проход между домами и вышли на пустынную, по сравнению с предыдущей, улицу, которая вела к маленькой площади. Дальше
