продолжалось недели две. И вдруг девушка объявляется — извиняется и все такое, говорит, что только что прочла об этом в газете. Солдата этого она отродясь не видела, просто устала от скандалов с мачехой и уехала в Лондон; нашла там работу, вышла замуж и уже имеет двухмесячного ребенка.
Мисс Силвер сказала:
— Я помню. — И дальше: — Моя тетя рассказывала историю женщины, у которой был кошмарный муж. Пил, избивал ее, гулял на стороне. Но ей приходилось все сносить: он содержал ее и детей; в то время семьи бывали очень большие. Когда младшему ребенку исполнилось два года, она почувствовала, что больше терпеть не в силах. И как то раз муж вернулся среди ночи пьяный, а ни жены, ни детей! Он пошел в спальню, а там на медных шишечках кровати висят семь детских соломенных шляп и лежит записка, где сказано, что они уехали в Австралию. Тетя говорила, что они там устроились вполне прилично. Больше дети отца не видели, но представь! Через двадцать лет, когда он уже состарился и стал немощным, она к нему вернулась и нянчилась с ним до самой его смерти.
Фрэнк саркастически поднял бровь.
— Немыслимо!
— Она была доброй и порядочной женщиной и считала, что это ее долг.
Он поставил чашку на стол и вдруг заметил, что мисс Силвер задумчиво его изучает.
— Фрэнк, ты сейчас ищешь кого-то пропавшего без вести?
Он наклонился, подбросил полено в огонь, взметнув сноп искр.
— Не совсем так.
Мисс Силвер улыбнулась.
— Ты мне о нем расскажешь, да?
— В сущности, и рассказывать нечего. У этой девушки необыкновенное имя и необыкновенные глаза, вот, пожалуй, и все.
Она нагнулась и взяла вязанье. Первые ряды петель — будущий кардиган ее племянницы Этель Бэркетт — были очень изысканного синего цвета.
— Что ж, начало очень заманчивое, похоже, дело может оказаться интересным.
Он засмеялся.
— Ни малейшей надежды! Имя — Томазина, глаза необычайно яркие, серые с черным ободком, ресницы черные — просто поразительные. Но что касается всего остального…
Мисс Силвер кашлянула.
— Ты сказал Томазина?
— Да. Необычное имя, правда?
— И она разыскивает девушку по имени Анна?
Фрэнк Эбботт вытаращил глаза.
— Кто вам сказал, мэм? Родись вы на несколько столетий раньше, вас бы наверняка обвинили в колдовстве!
— Мой дорогой Фрэнк!
В его глазах сверкнул насмешливый огонек.
— Временами даже наш старик Лэм не вполне уверен на этот счет. Формально он, конечно, ведьм не признает, но я видел, что иногда он смотрит на вас так, как будто ждет, что вы оседлаете метлу и вылетите через окно.
За такую дерзость он тут же получил отповедь.
— Я испытываю самое глубокое почтение к главному инспектору Лэму и надеюсь, что он отвечает мне тем же.
— О, он вас бесконечно уважает. Но старик просто обалдевает, когда вы проделываете эти ваши трюки. Ловкость рук обманывает глаз, а шеф не любит, когда его глаза что-то не замечают. Он любит вникать во все по порядочку, чтобы было время на обдумывание каждого шага. А когда у вас раз! — и все уже в руках, он подозревает, что его надули, как в цирке, или что-то там наколдовали.
Она снисходительно улыбнулась.
— Если ты уже закончил молоть чепуху, Фрэнк, то позволь сказать, что информацию о Томазине и Анне я почерпнула из «Колонки скорой помощи» в «Тайме», не имеющей в себе ничего сверхъестественного. Меня поразили два необычных имени; теперь таких и не услышишь, и когда вы назвали одно, я тут же вспомнила второе.
Он засмеялся.
— Как все просто, когда тебе объяснят. Она говорила, что давала объявление. Сам я его не видел. Что там было сказано?
Мисс Силвер сдернула со спицы клубок, и он исчез в недрах сумки из веселенького ситца.
— «Анна» — это начало. Дальше, кажется, было так: «Где ты? Пожалуйста, напиши». И подпись: «Томазина». А теперь не соблаговолишь ли что-нибудь мне рассказать?
— Имена — Анна Бол и Томазина Эллиот. С глазами — это Томазина. Про Анну говорит, что она жуткая зануда, но она пропала, и Томазина хочет ее найти. Сказав «пропала», я цитирую Томазину, а что там на самом деле — неизвестно. Кажется, она считает себя ответственной за Анну, потому что у той нет родственников. Школьная дружба. Красивая девушка, всеобщая любимица, опекает некрасивую и непопулярную среди подружек. После школы — три года активной переписки, главным образом со стороны Анны. Великодушное спекание — со стороны Томазины, В последнем письме Анна говорит, что направляется к месту новой работы и оттуда напишет. На этом конец. Ни адреса, ни намека на место назначения. Предыдущая работа: два года была гувернанткой, один месяц — компаньонкой. Никаких зацепок, что за новая работа. Может быть что угодно, от горничной до содержанки… Насколько я понял, она вроде бы потерпела в жизни фиаско…
Неожиданно он оборвал себя вопросом:
— Почему вы на меня так смотрите? Быть не может, чтобы вы нашли это интересным. Уверяю вас, дельце — скучнее не бывает.
Она одарила его чарующей улыбкой.
— Однако сюжет ты изложил весьма старательно и подробно, тебя он, видно, зацепил.
Он усмехнулся и жалобно посмотрел на нее, отчего стал выглядеть совсем юнцом.
— Вы, как всегда, видите насквозь. Но все равно дельце это скучное, Анна, похоже, препротивная девица, я твержу себе, что, наверное, ей осточертело писать Томазине, или же она на что-то разозлилась… мало ли. Или нашла себе молодого человека — маловероятно, но у некоторых бывают весьма оригинальные вкусы… а в таком случае подруга ей больше не требуется.
Мисс Силвер решительно помотала головой.
— О нет, ты ошибаешься. Она была бы довольна собой, взбудоражена, и ее письма к Томазине стали бы длиннее и обстоятельнее.
— Ну вот, теперь у меня совсем никакого интереса.
— И все же ты заинтересовался.
— Не вижу, с чего бы. Ну что тут такого? Просто девушка, которая перестала писать письма.
Мисс Силвер эхом повторила его слова:
— Просто девушка, которая перестала писать письма.
Глава 4
Когда спустя два дня мисс Силвер сидела за столом и писана письмо, вдруг раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала голос инспектора Эбботта:
— Алло! А вот и я! Какое великолепное изобретение телефон, если только он не звонит среди ночи, ибо в этот момент ты жалеешь о том, что научный прогресс не остановился на стадии двух палочек, трением которых друг о дружку наши пращуры добывали огонь. Но я не для того звоню, чтобы болтать. Вы ведь это собирались мне сказать? «Пустозвон» и все такое. «Делу время, потехе — час».
