Взлетев на пятый этаж, она подбежала к первой двери слева, постучалась в нее и, только уже услышав, как этот звук разносится по пустому коридору, задумалась, что она будет делать, если ей откроет Альфред Мерсер, — мысль настолько же жуткая, сколько и запоздалая. Она может убежать! Но нет, Хилари не собиралась больше ни от кого бегать.
Из-за двери не доносилось ни звука. Рука Хилари поднялась было, чтобы постучать снова, но так и застыла в нескольких сантиметрах от двери. Хилари почувствовала, что ее медленно, но верно сковывает ледяной ужас. Чтобы стряхнуть это оцепенение, она резко и сильно опустила ладонь на дверную ручку. Та подалась, и дверь с тихим скрипом провернулась на петлях внутрь.
Хилари замерла на пороге, рассматривая пустой тамбур, из которого открывались три двери. Легко, конечно, сказать «открывались», но на данный момент все три были плотно закрыты. Окно, из которого выглядывала миссис Мерсер, должно было находиться за левой. Хилари прикрыла внешнюю дверь и осторожно двинулась вперед, чувствуя, как по спине ползет неприятный холодок. Две другие двери находились теперь у нее за спиной, и из каждой вполне мог появиться Альфред Мерсер, схватить ее за горло и душить до тех пор, пока… Глупости! Он не станет этого делать. Зачем ему? Так говорил один голос, но другой, и он звучал куда более убедительно, уверял: «Еще как сделает, если решит, что тебе слишком много известно».
Хилари остановилась возле двери и прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Казалось, весь дом бурлил жизнью и звуками, и только эта квартира была заполнена мертвой и пустой тишиной. Если бы Хилари расслабилась хоть на секунду и доверилась своим инстинктам, она тут же бы сбежала отсюда к шуму и жизни. Она до боли сжала кулаки и, взявшись пылающей ладонью за холодную дверную ручку, толкнула дверь и вошла.
Это была пустая убогая комната с грязными тряпичными занавесками, свисающими по обе стороны окна, из которого выглядывала миссис Мерсер. Напротив окна стояла двуспальная расшатанная кровать, а в правой стене виднелась не то ниша, не то стенной шкаф. Посередине стоял шаткий столик и пара стульев. Открытая дверь заслоняла от Хилари изголовье кровати, и сначала она подумала, что в комнате никого нет.
Она прошла чуть дальше и увидела миссис Мерсер, забившуюся в угол и прижавшуюся к стене так, точно она пыталась с ней слиться. Одной рукой она цеплялась за спинку кровати, другой держалась за сердце. Она наверняка бы осела уже на пол, если бы не оцепенела от ужаса. Вместо лица у нее была все та же отвратительная маска бесконечного ужаса, заставившая Хилари не раздумывая броситься на помощь через пять лестничных пролетов. А потом, прямо на глазах Хилари, эта маска расползлась по швам. Миссис Мерсер выпустила спинку кровати и, медленно повалившись на нее боком, расплакалась.
Хилари прикрыла за собой дверь и спросила:
— Миссис Мерсер, что с вами? Кто вас так напугал?
Ответом ей были судорожные всхлипы и море слез.
— Миссис Мерсер.
— Я думала, это он. Боже мой, я была уверена, что это он! Что же мне делать? Господи, что мне делать?
Хилари положила руку ей на плечо.
— Вы приняли меня за Мерсера, да? Он был здесь? Он ушел?
Бледные испуганные глаза взглянули наконец ей в лицо.
— Он вернется. Теперь уже скоро. Он вернется, чтобы со мной покончить. За этим он меня сюда и привез — чтобы избавиться.
Она поймала свободную руку Хилари и сжала ее в своих холодных влажных ладонях.
— Я не решаюсь больше ни спать, не есть. Однажды он уже оставил газовую конфорку включенной, и у чая был горький привкус, а он сказал, что ничего такого не чувствует, хотя не выпил ни капли, когда я налила ему чашку, а когда я спросила: «Ты разве не будешь чай, Альфред?», он так толкнул чайник, что половина вылилась, и закричал: «Ага! Сама пей! На здоровье!», и назвал меня словом, каким никогда не должен был называть, потому что я его жена, и мне нечего стыдиться, что бы там ни случилось в прошлом, и уж в любом случае не ему меня этим попрекать — видит бог, не ему!
Хилари крепко сдавила ее плечи и встряхнула.
— Но почему вы до сих пор с ним? Почему не уйдете? Что вас здесь держит? Пойдемте со мной — пойдемте сейчас же, пока он не вернулся!
Миссис Мерсер вырвалась с силой, которую дает лишь отчаяние.
— Вы думаете, он меня отпустит? Он будет преследовать меня всюду, пока не настигнет и не расправится. О господи, я прошу лишь о том, чтобы это скорее кончилось. Я не могу больше так жить!
— Почему он хочет убить вас? — вкрадчиво спросила Хилари.
Миссис Мерсер содрогнулась и стихла.
— Хорошо, — не сдавалась Хилари, — давайте я вам скажу. Ведь мы обе это знаем. В том-то и беда, что вам слишком много известно. Он хочет избавиться от вас потому, что вы слишком много знаете об убийстве Джеймса Эвертона. Потому что вы знаете о невиновности Джеффри Грея. И мне плевать, убьет Мерсер нас вместе или по отдельности, но вы расскажете мне все, что знаете, и сделаете это прямо сейчас!
Миссис Мерсер уже перестала плакать. Она сидела, сгорбившись, на краю кровати в своем черном чопорном платье, обмякшая и притихшая. Ее выцветшие глаза смотрели прямо в лицо Хилари.
— Меня повесят, — с пугающей простотой тихо сказала она.
Сердце Хилари забилось как сумасшедшее. В ней вспыхнула надежда. Она с трудом заставила свой голос звучать спокойно и доверительно.
— Не думаю, миссис Мерсер. Вы же больны. И вы не делали этого сами — ведь не делали же, верно?
Взгляд бледных глаз скользнул в сторону.
— Миссис Мерсер, вы же не стреляли в Эвертона? Ведь не стреляли же, да? Вы должны мне сказать — должны!
Пересохшие губы миссис Мерсер чуть приоткрылись, и по ним скользнул бледный язык. «Нет», — прохрипела она и, справившись со своим голосом, повторила уже чуть громче: «Нет».
— Тогда кто? — выдохнула Хилари, и в тот же момент они услышали, как с тихим стуком открылась входная дверь.
Миссис Мерсер рывком вскочила на ноги — Хилари готова была поклясться, что ни одному нормальному человеку не удалось бы повторить это движение, — и толкнула Хилари к стенному шкафу. В ее горле что-то захрипело, но из него не вылетело ни слова.
Впрочем, для слов не оставалось уже времени, как не было и нужды в них. Альфред Мерсер вернулся, и стенной шкаф был единственным местом в этой пустой комнате, где Хилари могла спрятаться. Раздумывать было некогда. Хилари действовала инстинктивно и, не успев опомниться, оказалась в темном душном шкафу с плотно закрытой дверцей. Свободного места там почти не было. Спина Хилари касалась стены, а плечи упирались в грубую деревянную поверхность. Прямо перед ее лицом что-то висело, чуть покачиваясь в темноте. Хилари тут же вспомнила слова миссис Мерсер, и на ее висках выступил холодный пот: «Меня повесят». И вот оно, висело в темноте прямо перед ней…
Усилием воли она взяла себя в руки. Разумеется, висело. Стенные шкафы на то и придуманы, чтобы что-то в них вешать. В этот миссис Мерсер повесила свое пальто, и теперь оно тихо покачивалось в темноте, касаясь щеки Хилари. Она немного успокоилась, и тут же почувствовала очередную ледяную волну, проступившую холодным потом на лбу. В комнате раздался голос Мерсера.
— Опять чем-то недовольна? — грубо спросил он.
— Нет, Альфред.
Хилари представить себе не могла, каким образом миссис Мерсер удалось так быстро взять себя в руки. Ее голос звучал почти естественно. К несчастью, только почти.
— Нет, Альфред! — передразнил Мерсер. — Ничего другого я от тебя и не ждал. «Ты проболталась этой чертовой девке?» Нет, Альфред! «Ты встречалась с ней? Говорила? Видела, как она шныряет, вынюхивая, вокруг коттеджа?» Нет, Альфред! И каждый раз — каждый чертовый раз — это было «да, да, да!». Ты, проклятая размазня!
