Повторяя «А-хой! А-хой!», гребцы искоса поглядывали на жрецов. Сами-то они неоднократно слыхали и более соленые истории про Богов, и сейчас их больше всего занимало, как отнесутся к тому, что поет Артол, Ученики Близнецов. Понимая это, Хономер хранил на лице доброжелательную улыбку. Тразий Пэт откровенно веселился, не задумываясь над тем, какое впечатление это произведет на окружающих. Агеробарб в задумчивости теребил нижнюю губу.
На празднествах в честь Близнецов распевались подчас такие скабрезные песни о похождениях Богов, что с этой ни в какое сравнение не шли, и Храм не только не запрещал, но и поощрял их исполнителей — великое не боится насмешек. Если почитатели Двуединых наделяли их, например, способностью оплодотворить всех женщин Тар-Айвана за одну ночь, так и пусть себе, крепче уважать будут. Однако для исполнения подобных песен существовали особые дни, когда все делалось шиворот-навыворот, а петь их в обычное время…
Будучи человеком аскетического склада, Агеробарб считал всякое опошление и глумление над Богами делом наказуемым, и эти кое-как срифмованные строфы не вызывали у него ничего, кроме гадливости и раздражения, проявлять которые он, впрочем, считал в данной ситуации неуместным. Что взять с этих гребцов, которые не запоминают и не усваивают ничего, кроме похабени? Что взять с людей, по которым свет истинной веры скользит, как луч солнца по камням, не в силах проникнуть внутрь и осветить потемки их заросших паутиной невежества душ?..
— Недурно! — воскликнул капитан, поднимая кружку. — За Двуединых, умиротворивших Курносую!
— За Близнецов! — вторили ему гребцы, стуча кружкой о кружку.
— За Учеников, которые не раз доказывали свое умение ублажать жаждущих любви девок! — нетвердо провозгласил один из мореходов и обратился к Артолу: — Быть может, ты споешь нам что-нибудь и об их похождениях и подвигах?
— Пожалуй, как-нибудь в другой раз, — отказался певец, поймав предупреждающий взгляд Манисы. — Давайте-ка я лучше спою вам о том, как Ак-Дара попала в плен к пиратам и стала их атаманшей.
— Спой! Спой про Ак-Дару, припотешная история! — одобрительно зашумели гребцы, но тут впередсмотрящий крикнул из расположенного на вершине мачты «вороньего гнезда»:
— Капитан! Беда, капитан! Справа по борту морской дракон!
— Что ты мелешь! Протри глаза! Их отродясь в этих водах не бывало! — заорал Маниса, багровея.
— Капитан, он приближается!
— О, порождение медузы! Акулий корм! Выкидыш макрели! Если это шутка, я все линьки об твою шкуру измочалю! — Изрыгая проклятья, капитан кинулся к правому борту. Гребцы повскакивали с нагретой солнцем палубы и устремились за ним.
— О каком драконе идет речь? Разве они существуют? Я всегда думал, что твари эти не что иное, как плод досужих вымыслов… — обратился Тразий Пэт к Хономеру, но тот отрицательно покачал головой.
— Мне никогда не приходилось их видеть, хотя слухи о них ходят самые разные и широко распространены среди мореходов.
— К сожалению, слухи эти не лишены оснований. Я сам разговаривал с людьми, видевшими этих ужасных чудовищ, живущих в водах, омывающих западную оконечность Мономатаны. Тамошние места — как суша, так и море — редко посещаются цивилизованными людьми, говорят, это настоящий край чудес. Пойдем взглянем, что за существо явили Боги нашим глазам, — предложил Агеробарб.
Из-за спин широкоплечих мореходов увидеть что-либо было трудно, но, прислушиваясь к их возбужденным возгласам, вглядываясь в направлении вытянутых рук, Хономер заметил сначала похожую на обрубок огромного бревна голову, потом на расстоянии локтей тридцати от нее один черный лоснящийся горб, а еще дальше — другой.
— Хватит глазеть! Живо по местам! — рявкнул капитан, и, повинуясь его командам, часть мореходов бросилась к крепящим паруса канатам, а другие поспешили занять лавки гребцов.
— Левее бери, левее, попытаемся прижаться к берегу! — вторил Манисе боцман.
Артол, сменив фиолу на барабан, ударил колотушкой по тугой коже, и гребцы разом погрузили весла в воду.
Опершись на фальшборт, Хономер некоторое время разглядывал морского дракона, то скрывавшегося, то вновь появлявшегося на поблескивавшей в солнечных лучах поверхности моря.
— По-моему, он не приближается, и я не вижу причин для паники, — повернулся он к Агеробарбу. — Да и какой вред может причинить эта тварь «Персту Божьему»?
— Он приближается, хотя и не по прямой. А что касается вреда… Тразий, не хочешь ли ты подготовиться к встрече с этим чудищем?
— Н-ну, пожалуй, я приму кое-какие меры… — пробормотал молодой маг с сомнением и вместе с Агеробарбом двинулся за своими магическими приспособлениями.
Хономер вновь устремил взгляд на дракона и вынужден был признать, что тот и впрямь приблизился к кораблю, хотя паруса были развернуты, ветер «пойман» и судно набрало такую хорошую скорость, что гребцы выбрали весла, а барабан Артола, сделав свое дело, умолк.
По команде Манисы мореходы начали вооружаться баграми, гарпунами и копьями, готовясь к битве, и по тому, с каким тщанием они выбирали оружие, жрец заключил: люди твердо уверены, что дракон непременно нападет на судно. Из выкриков и проклятий их следовало, что он приплыл от западного побережья Мономатаны — то ли течением его принесло, то ли штормом пригнало. Наслышанные о кровожадности подобных монстров, на победу мореходы не слишком рассчитывали, но намерены были дорого продать свои жизни.
Глядя на кипящие вокруг приготовления, Хономер не мог не улыбнуться. При наличии на корабле двух магов суета эта выглядела совершенно бессмысленной. Если уж им не удастся остановить дракона, то никакое оружие смертных и подавно не причинит ему значительного ущерба. Хономер не жаловал чародеев, но, в отличие от гребцов, боцмана и капитана, представлял, на что способен маг уровня Агеробарба, вооруженный своими колдовскими причиндалами, и с некоторым нетерпением ожидал начала действа, которое вот-вот должно было разыграться перед его глазами.
