своё служебное положение, является ключевым свидетелем невиновности правительства.
Приговор высокого суда был относительно строгим. Он и должен был быть таким, чтобы придать режиму Хорти в глазах международной общественности, и прежде, всего государств Антанты, видимость правового государства. Оправдание или вынесение им псевдонаказания вызвало бы новые осложнения для Венгрии, чьё экономическое и политическое положение и без того было сильно ослаблено. Обвиняемые, уже подготовленные к этому ходе предварительного следствия, были объявлены «национальными мучениками». Только Раба так и не смог примириться с мыслью, что ему предстоит за тюремными стенами отбывать наказание за своё правительство Виндишгрец приговаривается к четырём годам тюрьмы денежному штрафу, эквивалентному 600 маркам. Такой же приговор выносится Надосси, а также трехлетний запрет на работу в полиции. «Изменник» Раба, несогласный с приговором, получает полтора года тюрьмы. Но даже в приговоре суд находит возможным отметить «высокий патриотизм» обвиняемых. Они не какие-нибудь презренные преступники, а «жертвы катастрофического несчастья, следствием которого явилось расчленение Венгрии».
«Форвертс» 27 мая 1926 г. пророчески комментирует вынесенный приговор: «Что же дальше? Не пройдёт, по-видимому, и года, как Хорти амнистирует приговорённых». Все произошло гораздо быстрее. Все осуждённые, за исключением Виндишгреца и Надосси, в тот день, когда «Форвертс» опубликовала своё пророчество, уже находились на свободе. Двое основных обвиняемых могли присутствовать на рождественской мессе того же года как свободные граждане, так как 22 декабря 1926 г. Хорти амнистировал принца фон Виндишгреца и Эммериха Надосси. Принц Людвиг вообще очень недолго пребывал в тюремной камере. Премьер-министр Бетлен распорядился поместить его в госпиталь ордена иезуитов, где «чёрный принц» ни в чем не нуждался. Надосси тоже нельзя было жаловаться на лишения, еда ему в тюрьму доставлялась из лучших ресторанов, каждый день он мог принимать визитёров и вообще чувствовал себя, как дома.
За «заслуги перед Венгрией» регент Хорти жалует в 1927 году принцу Людвигу Альбрехту фон Виндишгрецу чин майора.
Афёра вокруг червонцев
В один из декабрьских дней 1925 года в престижном парижском ресторане «Ла рю» собрались именитые посетители: Эмануэль Нобель, племянник основателя нобелевского фонда; его братья Людвиг и Роберт, которые в своё время были крупными акционерами кавказских нефтяных промыслов; генерал Макс Гофман, бывший во время первой мировой войны начальником генерального штаба германской армии на Востоке; Шалва Карумидзе, банкир и буржуазный политик, эмигрировавший из Грузии; Спиридон Кедиа, председатель национал-демократической партии грузинских эмигрантов; сын крупного грузинского землевладельца Василий Садатирашвили, который с 1917 года проживал в Германии, и, наконец, Георг Эмиль Белл, международный шпион, который одновременно работал на британские и немецкие спецслужбы, на нефтяной концерн «Ройал датч-Шелл», а также состоял в фашистской милитаристской организации «Флаг рейха». Это избранное общество объединяла цель, которую Гофман сформулировал так: «Эти объединённые державы (Франция, Англия и Германия) должны своей совместной военной интервенцией свергнуть Советское правительство и восстановить экономически Россию в интересах английских, французских и германских экономических сил. Ценным было бы участие, прежде всего экономическое и финансовое, Соединённых Штатов Америки. При этом были бы обеспечены и гарантированы особые экономические Интересы Соединённых Штатов в русской экономической области».
Эмануэль Нобель выступил на этой конференции, защищая не только свои собственные интересы. Он говорил о содействии германской военной силы и о возможностях, которые нужно использовать для того, чтобы заручиться поддержкой английского капитала и английских политиков при «освобождении» Грузии. За Нобелем стоял сэр Генри Детердинг – генеральный директор и крупнейший акционер «Ройал датч-Шелл», компании, которая, как и группа Нобеля, считала, что «Советы похитили» их нефтяные месторождения на Кавказе. Из 2,3 млрд. золотых рублей иностранных капиталов, инвестированных в России до революции, 250 млн. приходилось на нефтепромыслы Баку, Грозного, Майкопа и Эмбы.
Военное вторжение в Грузию, решение о котором было принято в парижском ресторане одновременно с образованием грузинского освободительного комитета, должно было создать плацдарм для захвата Кавказа, а потом, по планам Гофмана и других фанатиков-крестоносцев, – для «освобождения» всего Советского Союза.
В феврале 1926 года в квартире Гофмана в Берлине состоялось заседание в ещё более расширенном составе. 30 человек, в том числе и депутаты рейхстага, заслушали Гофмана. Здесь же впервые была высказана мысль «добиться свержения правительства путём выпуска фальшивых денег». Среди приглашённых двое имели опыт в подобного рода делах. Ещё до революции они развернули фальшивомонетный промысел и вплотную познакомились с юстицией «царя-батюшки». Карумидзе был приговорён к смертной казни, Садатирашвили – к 12 годам каторги. Обоим удалось бежать и с невероятными приключениями оказаться в Германии.
В том же обществе было ещё два первостатейных преступника: 1. Капитан третьего ранга Герман Эрхардт, люди которого в 1919 году залили кровью Берлин, Мюнхен и Брауншвейг. Это он был одним из руководителей капповского путча. Образованная им в 1920 году организация «Консул» организовала убийство Вальтера Ратенау, министра иностранных дел Германии. С Эрхардтом мы, кстати, встречались и в предыдущей главе. 2. Д-р Ойген Вебер, в первую мировую войну – капитан, в 1919 году отличился при разгроме Баварской советской республики. Сейчас, в 1926 году, он опекал Движение зарубежных немцев. Политические концепции находились в русле идей его «коллеги по союзу» генерала Гофмана.
Следующую встречу этих международных преступников в Гааге в марте 1926 года почтил своим присутствием и «серый кардинал» этого сообщества – сэр Генри Детердинг в сопровождении трех ведущих управляющих «Ройал датч-Шелл». Детердинг к этому времени установил контакты со многими влиятельными людьми во всех концах Европы. В начале января 1926 года лондонская «Морнингпост» познакомила своих читателей с политическим кредо нефтяного короля: «С большевизмом в России будет покончено ещё до конца этого года; после этого Россия будет пользоваться доверием во всем мире. Для каждого, кто будет готов к сотрудничеству, она откроет свои границы. Деньги, кредиты и, что ещё важнее, заказы рекой потекут в Россию».
Через три месяца после конференции в Гааге последовала конференция в Лондоне. Круг участников был расширен за счёт балтийских эмигрантов – фон Клейста и фон Курселля, а также статс- секретаря британского министерства иностранных дел Локкера Лэмпсона. «Большевизм должен быть уничтожен!» – такова основная идея, звучавшая на этом заседании. Здесь же была внесена окончательная ясность в подготовленное германо-английское соглашение по военным и экономическим вопросам об агрессии на Украину и Кавказ и превращении этих регионов в германский и британский протектораты.
Снова и снова ораторы обосновывали «право» на эту военную авантюру. Детердинг повторил своё заявление, которое уже неоднократно появлялось на страницах правобуржуазных газет Англии, Франции и Германии: 60 % нефтяных промыслов на Кавказе – его собственность, и добавил, что готов предоставить для финансирования крестового похода столько, сколько он получит на Кавказе за 10 лет эксплуатации промыслов. Сумма получалась очень большая – примерно 1 млрд. марок. Но все равно военное предприятие стоило дороже. Были названы и такие цели агрессии, как обеспечение «защитной функции», стремление уберечь мир и Европу от «большевистской экспансии». Последующие версии ограничивались нейтрализацией «опасности с Востока» и «борьбой со злом».
Что в действительности стояло за «борьбой за освобождение Грузии», можно видеть хотя бы из повестки дня лондонской конференции, которая лишь 4 февраля 1930 г. была предана гласности буржуазно-либеральной газетой «Фоссише цайтунг», – англо-кавказские переговоры, подготовка договорённостей с представителями владельцев кавказской нефти; предложение о том, чтобы в
