заставив растеряться и застыть с не донесенной до рта вилкой. Он поспешил опустить глаза и какое-то время приходил в себя, переводя дыхание. Судя по всему, эта милая девушка не так проста, как казалось поначалу. Он вновь решился взглянуть на нее, но Рэйчел уже невозмутимо разрезала мясо на тарелке. Скромная, спокойная юная леди.
Карл сделал глоток вина. Покажется же такое!.. Он отбросил салфетку.
— У вас великолепные повара, — решился заметить он, и Ева тут же поддержала разговор:
— Отчасти, сэр Трентон, вы должны похвалить саму Рэйчел. Ведь именно она готовила многое из того, что на столе, а она знает в этом толк.
— Как?! Дочь лорда Робсарта сама занимается стряпней? — невольно удивился Карл.
Рэйчел смутилась и мило покраснела:
— Я не отказываюсь ни от какой работы, мистер Трентон. А готовить просто люблю. К тому же у нас так мало слуг… — Голос девушки дрогнул, и в нем мелькнули извиняющиеся нотки.
— Мы это заметили, — кивнул Карл. — Таково распоряжение хозяина Сент-Прайори. Однако в столь обширном имении это наверняка причиняет массу неудобств?
— У нас прекрасный управляющий, — заметила Рэйчел. — Да и я стараюсь…
Карл подумал, что эта милая девушка, должно быть, очень трудолюбива, хотя в ее возрасте заправлять таким большим хозяйством довольно тяжело. Он невольно проникся уважением к Рэйчел и улыбнулся ей через стол тепло и ласково. Смутное подозрение, недавно мелькнувшее у него, было забыто под впечатлением ее ответной благодарной улыбки. К тому же Карл всегда любил женщин и относился к ним с нежностью.
Ева занервничала от того, что полный нежности взгляд короля подарен не ей, а младшей сестре. И тут же постаралась обратить на себя внимание.
— О, Рэйчел в Сент-Прайори настоящая хозяйка, правая рука отца. Не то что я, такая неумелая, легкомысленная, недомовитая дама. — Она оделила короля такой ослепительной улыбкой, что стало понятно: Ева хороша уже тем, что существует на свете.
Ее дядя явно не находился под очарованием племянницы. Раздосадованный, что она посмела прервать его перед ужином, он на протяжении всей трапезы то и дело бросал через весь стол в ее сторону гневные взгляды, а так как Ева на них не реагировала, то он поспешил прибегнуть к слову:
— Воистину это справедливо, и мне отрадно, племянница, что ты хоть изредка говоришь о себе правдивые речи. И хотя отец всегда баловал тебя, было бы лучше, если бы он последовал премудрости Соломона и воспитывал своих детей в строгости.
— Аминь, аминь, — кивнула Ева и с самым невинным видом пригубила бокал.
Однако преподобного Энтони явно не устроила такая лицемерная покорность.
— Сейчас тяжелые времена, разорение и бедность ниспосланы добрым англичанам во испытание, и когда я сижу в этом доме и вижу, как все здесь наслаждаются греховными мирскими благами… Это никогда не выведет нас на тернистый путь к спасению. Вспомните, например, как любившие чрезмерную роскошь и чревоугодие вавилоняне были повержены трезвыми и скромными персами, а когда же персы ударились в пороки, их побили греки. Нет, подобные излишества, — и он обвел рукой стол и роскошную обстановку трапезной, — никогда не должны прельщать доброго христианина.
Ева Робсарт бросила поверх бокала колючий взгляд в сторону дяди:
— То-то они не прельщают вас настолько, что вы поспешили при первой же возможности перебраться жить в Сент-Прайори и оставить свой скромный пасторский дом в приходе.
— Не кощунствуй! — величественно поднял перст сэр Энтони. — Тебе не хуже меня ведомо, что послужило причиной, отчего я оставил свое жилище и поселился под кровом, где вырос и имею полное право пребывать.
Повернувшись к гостям, он поведал душещипательную историю о том, как он предоставил свое жилище семье разорившихся роялистов — из христианских побуждений, разумеется, а не по политическим мотивам. И сделал он это лишь потому, что Ева отказала им в приюте, а ведь вдова роялиста, которая с детьми осталась без крова, когда-то была подругой Евы Робсарт и очень рассчитывала на ее поддержку. Теперь он, давший им приют, получил благословение всей округи и стал желанным гостем в любом доме.
Глаза Евы помрачнели.
— Вы отлично знаете приказ отца, дядюшка, чтобы в Сент-Прайори не было чужих людей. Распоряжение, которого мы не вправе ослушаться. А что касается вашего благородного поступка, то он, по сути, всего лишь повод, чтобы поселиться среди роскоши, к какой вы привыкли с детства. И к тому же вы теперь стали ближе к наследству Робсартов, которым так жаждете завладеть.
Сэр Энтони побледнел от гнева и весь надулся, словно намереваясь что-то сказать, но только выдохнул воздух. Похоже, слова племянницы задели его за живое и тем выдали, что предположение, высказанное Евой, не так уж далеко от истины.
Карл и Джулиан невольно переглянулись. Похоже, в этом доме стало обычаем выставлять семейные ссоры на обозрение гостей. За столом возникла напряженная тишина, которую дружелюбно настроенный король постарался разрядить.
— Возможно, ваше последнее высказывание, миледи Ева, не совсем справедливо. Хотя состояние рода, за вычетом приданого за женщинами, передается по мужской линии, я слышал, что у лорда Робсарта было еще два сына. Один — да пребудет душа его в мире — уже предстал перед Творцом, но ведь был еще один сын. Николас, если я не ошибаюсь?
Сэр Энтони только пожал плечами, а Ева заметно смутилась и обменялась взглядом с сестрой, словно ища у той поддержки.
— Наш брат Николас уже много лет живет на континенте, — медленно начала она. — Мы почти не знаем его, и отец не поддерживает с ним никаких связей.
— Он услал его во Францию, — сказал сэр Энтони, — как в свое время несчастного Эдуарда. Хотя чему могут научить потомка английских лордов эти лягушатники?
Карл увидел, что стоявший у буфета и протиравший ножи управляющий повернулся и стал прислушиваться. Заметив, что за ним наблюдают, он принялся торопливо складывать ножи на поднос. Сэр Энтони невозмутимо продолжал:
— Я слышал, что мой брат отрекся от него. Там что-то связано с его второй супругой и, памятуя, как дерзко, почти бесстыдно, вела себя сия дама, я не удивлюсь, что и с Николасом не все чисто по крови. Возможно, поэтому Дэвид не желает его знать. Помню, его привозили еще ребенком, но вскорости направили к его родне, к этим Бомануарам. Там он сейчас и находится, где-то в Бретонском графстве.
Державшийся молчаливо все это время Джулиан невольно подался вперед:
— Прошу вас не отзываться об этом роде в таком тоне, преподобный отче. Я тоже происхожу от Бомануаров и…
Его слова прервал оглушительный грохот. Управляющий уронил поднос с ножами. Он замер, глядя расширившимися глазами на Джулиана.
— Вы, сэр? Вы из Бомануаров? — В голосе старика звучал если не страх, то уж точно испуг.
— Да, — спокойно ответил лорд. — И жил в Бретани до того, как по матери не унаследовал владения Грэнтэмов. Смею заметить, мне не доводилось никогда слышать о сыне лорда Робсарта.
— Странно, — пробормотал управляющий. — Я ведь сам отвозил мальчика в Бретань.
Лицо Джулиана покрыла смертельная бледность.
— Я не лгу. И утверждаю, что ничего не знаю о Николасе Робсарте.
— И все же он там, — почти дерзко повторил Патрик Линч. — Я не знаю, куда его упрятали эти Бомануары. Они странные люди, смею заверить. Но ребенка я передал с рук на руки.
Стивен, до этого сидевший невозмутимо, вдруг резко повернулся к управляющему и сказал почти гневно:
— Что такое, Патрик? Ты будешь пререкаться или займешься своими обязанностями?
— Просто я хотел сказать…
— Довольно! Тебе не следует забываться!
Карлу показалось, что Гаррисон излишне резок со старым слугой, но тот виновато засуетился и стал торопливо собирать ножи. Руки его при этом дрожали. И еще Карл заметил: управляющий как-то странно
