Принцесса заулыбалась еще шире.
—Нет, мы там же, где и были. Это слегка уменьшившаяся Империя теперь в другом месте.— Она кивнула на далекий берег.— Я думаю дать острову название Н'е раан. На старотеленском это означает «Моя земля». Что думаете?
- Простите меня, Ваше Высочество, я не силен в старотеленском. Но вы, верно, и так это знаете.
—Нет, вы меня простите, дядюшка Эва.
Герцог вздрогнул. «Дядюшка Эва» — так Юссена не называла его с тех пор, как ей исполнилось три года и она научилась выговаривать «Эвальд».
У мужчины пересохло во рту, проклятия застревали в горле. Как могла эта маленькая девочка-хохотушка, которая так любила в детстве, когда дядюшка Эвальд подкидывал ее на руках, разрушить все, что ему дорого? Империя и родная Риана корчатся во Втором Светопреставлении, люди гибнут, земли уходят под воду, Император при смерти, а Юссена радуется, заполучив новую игрушку.
В тяжелом кашле его согнуло пополам. Не успев даже подумать о том, что он делает, Эвальд привычно выхватил длинный кинжал из ножен и вонзил девушке в живот. Движение было настолько молниеносным, что все три упреждающих удара алоний и храмовника безнадежно опоздали. Падая на землю, он с удовлетворением думал, что умирает, выполнив свой долг.
Однако над ним склонилось улыбающееся лицо Юссены в расплывающемся сияющем ореоле.
—Как же ты мог не знать, Эвальд Мудрый, что Избранного богом нельзя убить мертвым железом.— Слезы принцессы капали ему на лицо.— Прощай, дядюшка Эва.
Боль отпустила, и Эвальд мягко скользнул во тьму. Как пальцы Юссены закрыли ему глаза, он уже не почувствовал.
Погребальный костер почти прогорел. За время прилива вода сильно поднялась, и на каменную ладонь даже изредка долетали брызги волн, шипя на догорающих углях. От деревянного помоста вовсе остался один пепел. Из событий почти пятивековой давности меня швырнуло в куда менее привлекательную действительность. Прямо в толпу, где люди, с просветленными лицами, скрестив руки на груди, опускались на колени и почтительно склоняли головы. Передо мной.
И вот уже я одна продолжала стоять на каменной площадке — все же остальные опустились на колени и склонили головы. Среди них были Машэтра, Мериит, Майла, Мальена, Мирта, Айлон и даже Веарьян Илиш. Последний ткнулся лбом в землю прямо у моих ног. Я легонько пихнула его в плечо носком сапога. Он поднял лицо и наткнулся на мой растерянный взгляд.
—Оклемалась? — беззвучно, одними губами, поинтересовался Верьян.
Зябкий ветер забирался под разодранную рубаху. Взгляд наемника следовал за ним. Я покраснела и неуверенно кивнула.
—Тогда гони уже верующих домой,— произнес он едва слышно.
Легко сказать, а вот сделать...
Руки неосознанно сомкнулись на Оке. Я совершенно не помнила, как надела цепь себе на шею. Теплый камень, касавшийся обнаженной кожи, приятно согревал стиснутые на артефакте пальцы.
Неожиданно пришло понимание собственной власти, возможности менять этот мир под себя — в моем распоряжении теперь был океан Силы. Ее не надо выдирать у собственного организма, а стоит всего лишь попросить. Или взять у тех, кто с такой слепой верой смотрит на меня.
Мои ступни оторвались от земли. Отпустив камень и раскинув руки, я медленно воспарила над площадкой. Это было так легко и практически не потребовало усилий, точно кто-то заботливый поднимает тебя на руках.
Взлетев повыше, я поискала глазами Дэрриша. Но взгляд притянуло неподвижное ярко-алое пятно — лицом вниз лежало скрюченное тело Мерчуллы. Из спины у нее торчало окровавленное лезвие, а подсохшая лужа крови рядом с трупом отражала мутное солнце.
Я все вспомнила, правда, с опозданием: и ясное небо морозного утра, и запах дыма, и перекошенные лица, и звон мечей... крики, хруст ребер, раздирающую грудь боль и вкус собственной крови на губах. Вспомнила, как я умерла.
Ладонь сама собой зашарила по груди, лихорадочно, вслепую ища рану, так как посмотреть вниз было страшно. Разорванная копьем спереди и сзади рубаха держалась на честном слове, а засохшая кровь неприятно стягивала кожу. Но самой раны не было. Я вздохнула и продолжила поиски мужа.
Неестественно бледный Император обнаружился почти у самого обрыва. Дэрриш лежал, полуприкрыв глаза и вцепившись в собственный левый бок. Его руки и одежда были в крови, а меч бесполезно валялся в стороне.
Потянувшись к нему через Илану, я почувствовала, что регенерация у Дэрриша идет полным ходом, и занялась более насущными делами.
«Дети Нерана!» — Мое воззвание ласковым шепотом забралось в мысли жителей Острова, точно это был их внутренний голос.
Взгляды присутствующих поднялись вслед за мной. Я растворилась в их сощуренных от яркого солнца глазах, стала частью каждого, а они, в свою очередь, стали частичкой меня. Дети Ока. Или точнее, его родители. Те, кто отдал ему часть себя, чтобы создать здесь свой закрытый мирок и поддерживать существование Нерана.
Как там говорила Юссена? Бог — это тот, кто хранит целостность. Мира, народа, души. Неважно. Бог, дарящий Единение. Вернее, Богиня. Вот что сотворила Ее Императорское Высочество Юссена Мэйла.
Я купалась в любви и почти безграничной власти. Каждый из этих людей любил меня и беспредельно доверял мне, ибо во мне они ощущали себя, верили только себе. Сила била через край. Вскоре мне стало тяжело удерживать ее в себе.
«Пора домой, дети Нерана».— Я выплеснула излишки Силы вниз, на коленопреклоненных людей.
Жители Острова поднимались, помогая друг другу и отряхиваясь. Без суеты и помпы, со светлыми улыбками они покидали место прощания. Каждый из них озаботился каким-то своим важным делом, позабыв о парящей в небе Избранной. Только трехлетняя малышка задрала светловолосую головку и сделала мне на прощание ручкой «пока-пока». Я помахала ей в ответ. Девочка продолжала смотреть на меня, пока несшая ее неранка не скрылась за крутым поворотом.
Когда на площадке остались только Верьян, Дэрриш и несколько трупов, среди которых было и тело Мерчуллы, я неохотно приземлилась на один из четырех столбов. Пепел скрипнул под подошвами моих сапог. Решив все же не искушать судьбу, я села, свесив ноги. Мое настороженное внимание целиком принадлежало спутникам.
Верьян стащил с себя белоснежное одеяние Мудрейшей и занялся сбором трофеев. А Император уже мог сидеть более-менее прямо, хотя все еще продолжал вжимать в бок согнутую в локте левую руку.
Дэрриш, ты как? — Я надеялась, что беспокойство в моем голосе не превышает допустимую вежливость.
Нормально.— Император поморщился, пытаясь встать, но после пары неудачных попыток остался сидеть.
Это ты ее? — Я кивнула на Мерчуллу, чье тело без зазрения совести обыскивал Илиш.
Супруг молча мотнул головой и вновь осторожно улегся на спину. Сложил руки на груди и закрыл глаза. Похоже, эта поза все-таки помогает ему сконцентрироваться.
—Ослепла, детка? — встрял в наш разговор Верьян, стаскивая со Старшей сестры церемониальные браслеты.— Не при делах он — его сразу после тебя подрезали. Честно говоря, я думал, ко мне тоже конец прокрался. Девку... ой, я хотел сказануть, Ваше Величество проткнули, теперь за меня, безвинного прохожего, возьмутся. Да тут очень кстати копье из тебя вылезло. Божественно воссияв, ты мимоходом пожгла тут все, что плохо стояло. Наглядевшись на твои деяния, тетка очень впечатлилась и сама на свой же ножик кинулась.
—В смысле сама? — Я нахмурилась, глядя на паясничавшего Верьяна.
Тот, не выходя из образа, продолжил:
—В прямом. Сразу после того, как повинилась перед честным народом, что она убивица и на преступление ее меч попутал. С душой который.
Ах, ну да... «Избранного богом нельзя убить мертвым железом». Спасибо Юссене, просветила. А Мерчулла не устояла перед искушением проверить эту теорию на практике, узрев такой подарок судьбы, как меч и дура, на которую можно свалить убийство.
Моя Неотразимая, или, как ее назвали на Неране, Разящая. В нашу первую встречу Кирина рассказывала, что именно с этим мечом разделила душу Марита. Редкий человек способен на разделение, да и тот поостережется дробить душу, рискуя посмертием. Лишь сумасшедшая неранка, мучающаяся от невозможности исполнить обет — найти утану.
Возможно, оружие исчезло с Острова и вовсе не случайно. Мать Юфимия постаралась обезопасить себя, сплавив меч контрабандой в Конхол, к алониям на хранение. Что совсем неудивительно, если вспомнить, откуда взялись первые неранки. А той безутешной сестре, что хотела отомстить за смерть утаны, Мудрейшая подбросила обманку. Или не она, а девушка сама стащила фальшивку из Обители, положив начало очередной страшной сказочке о жутких кровожадных тиланцах и пропавшем легендарном мече.
И все было замечательно, пока я не принесла на Остров Неотразимую и не сделала эту легенду былью.
Кстати, Илиш, тебя-то как сюда угораздило?
Охранять тебя - моя работа,— с пафосом выдал Верьян и притворно посочувствовал: — Забыла, что ли? Ах да, с памятью у тебя в последнее время не очень...
Нашел чем поддеть, зараза! Что случилось после удара копьем, я не помнила, хоть убей. Впрочем, меня уже убивали — хватит на сегодня.
—Так твой контракт как две седмицы истек, не помнишь, что ли? — Если чему наше совместное путешествие меня и научило, так это отбивать Верьяновы шуточки с лету.— Похоже, провалами в памяти не я одна страдаю.
Илиш приложил руку к сердцу. Будто бы оно у него было!
—Так я на добровольных началах. Из благих побуждений, так сказать.
Где Верьян, а где благие побуждения! Особенно непроплаченные.
Ветер с моря усилился. Рубаху с меня не сдуло только потому, что она присохла к телу вместе с кровью. С каждым мгновением жители Нерана были все дальше от места прощания, вместе с ними убывала и моя Сила.
Ну-ну, так я и поверила. Куртку дай, охранничек.— Я зябко обхватила себя руками, вцепившись в плечи.— А то я вскорости от простуды помру.
Да тебя прямое попадание копья не убило, что там какая-то жалкая немочь,— хмыкнул наемник, но куртку все-таки снял и кинул мне.
Вот и подумай, прежде чем мне врать. Из гроба встану и достану, если что.— Я натянула на себя куртку и блаженно улыбнулась.— Так откуда ты, говоришь, тут взялся?
Вот любопытная,— проворчал наемник.
Мне тоже интересно.— Дэрриш приподнялся на локте и вперил в Илиша тяжелый взгляд.— И я привык удовлетворять свое любопытство немедленно.
Веарьяна наше пристальное внимание нисколько не смутило. Он перешел к следующему телу и принялся его обыскивать.
