— Извините, — сказал мой помощник. — Я плохо понимаю английскую речь, но если вы напишете, то все объясню.
Я так и поступила. Теперь у него возник вопрос:
— За что платить?
Теперь удивилась я. Ведь здесь за все платят... И объяснила:
— За помощь, время, потраченное на меня.
Он написал: «100 $» — и от души рассмеялся.
И тут-то я вспомнила, что в популярном гонконгском журнале «Эйшауик» прочла: «Пусть не вводят иностранцев в заблуждение вывески на английском языке. В Гонконге проживает 6,2 млн. человек и 95 процентов из них китайцы, говорящие на кантонском диалекте».
Так с помощью бессловесной китаянки, одетой в черные брюки и темную, кое-где заштопанную куртку, я оказалась в метро. Вернее, в Гонконге это называется МТR (МТК — средство массовой перевозки). Главное, отыскать на большом красном круге зеленый символ, похожий на русскую букву Ж, окольцованную зеленой полосой. Отсюда можно попасть в любое место Гонконга. Здесь чисто, прохладно. На китайском и английском языках висят надписи: «Запрещено пить и есть. Штраф 2000 гонконгских долларов». Народу всегда много. И конечно, в основном говорят на кантонском диалекте китайского языка. Он мелодичен, имеет семь тональностей, в основном очень высоких. Если разговаривают два китайца, то уже шумновато, а если их больше...
Перед самой поездкой в Гонконг я прочитала интересные наблюдения русского путешественника А. Вышеславцева, который в 1858 году писал:
«Шестнадцать лет тому назад нога европейца в первый раз ступила на этот дикий, необитаемый остров, и вот, точно ударом волшебного жезла выросли из его камней дворцы, готические башни, сады, обхватившие роскошною, благоухающей зеленью выступающие террасы, спускаясь густыми массивами в ущелья и расплетаясь зелеными лентами по веселым бульварам и скверам. Выросли магистрали, фактории, флаги всевозможных наций развеваются на высоких мачтах.
На рейде... фрегаты и клиперы, суетятся... стучат своими винтами, наполняют воздух черными струями дыма, свистят и действуют. Поминутно пристают легкие канонерки, речные пароходы с целыми домами на палубе приходят и уходят, китайские джонки везут груз на купеческие суда, между ними мелькают грандиозные... шампанки... точно плавучие рогожные возки».
Возможно, мне вспомнились эти строки в вагоне метро по некому сходству — контрасту: и здесь были шум и движение, но они были другими... Внезапно на меня обрушились пронзительные звуки радиотелефонов. Как по команде, семеро мужчин выхватили из карманов черные аппараты и во весь голос начали выкладывать свои секреты. Окружающие сидели с непроницаемыми лицами.
Видимо, такое для них не впервые. Меня это забавляло — какофония создавала атмосферу всеобщей раскованности; но оглушенная непривычными звуками, я вышла на поверхность на остановку раньше. И вместо острова Гонконг, на котором должна была оказаться, увидела пролив. Как белые чайки, плыли рейсовые пароходики навстречу друг другу. Здесь их называют «ферри».
Проблем не возникло. Все прекрасно понимали по-английски и даже проводили до нужного причала. Путешествие через пролив на «Стар ферри» («Звездном пароме») скорее напоминало праздничную прогулку.
Гонконгский порт... Это — настоящий город, заполненный огромными контейнерами из всех частей света. Ищу каких-либо изменений — ведь теперь это Китай. Но тяжелые корабли — пассажирские, торговые, военные все прибывают и прибывают. На берегу, выложенном камнем, — толпы матросов, прохожих.
Пожилой китаец долго разглядывал меня, сразу увидев во мне не местную, и все-таки спросил на хорошем английском:
— Вам нравится Гонконг?
— Очень!
— Все больше и больше людей приезжает к нам, — посетовала жена китайца. — Скоро островов на всех не хватит.
— Не волнуйся, еще и нашим праправнукам достанется, а потом они придумают что-нибудь получше.
В переводе с кантонского диалекта Гонконг означает «Ароматная, или Благоухающая, бухта». Возможно, когда-то благоухание исходило от чистых вод, девственного леса и трав. Теперь это крупнейший порт мира, а в городе даже небо с трудом просматривается из-за гигантских небоскребов. Город карабкается по горным склонам, в скалах пробиты широкие улицы и бульвары, вырублены площадки для многоэтажных зданий. Куда ни повернешь голову, взгляд обязательно наткнется на сверкающий силуэт какого-нибудь банка. Сегодня, скорей всего, Гонконг пахнет деньгами.
Для начала я решила взглянуть на Гонконг сверху, с Пика Трам. В центре города в скале вырублен путь наверх. Обычный трамвайчик поднимается — почти перпендикулярно — все выше и выше. Совсем рядом высотные дома, которые склоняются над вами как пизанские башни. Того и гляди упадут прямо на трамвайчик. Поскорей бы добраться до верха.
На площадке Пика Трам — многолюдно. На всех языках слышен один и тот же возглас восхищения. Под нами — каменные массивы небоскребов разных форм, стилей и цветов; жилые кварталы, прорезанные нитями улиц и бульваров; неровные крыши, похожие на застывшие морские волны; черные точки кондиционеров, прилепившиеся к домам как черные вороны. За проливом, у неясных очертаний берегов, начинается Коулун.
Говорят, что Гонконг не имеет собственного архитектурного стиля. Действительно, американец найдет здесь архитектурные пейзажи Нью-Йорка, небоскребы Манхэттена; англичанин — знакомые черты Лондона; француз — местные Елисейские поля — Натан роуд; китаец — пекинский бульвар «Проспект небесного спокойствия» — прибрежные магистрали; русский — сумасшедший ритм, в котором сейчас живут многие из нас.
Очарование Гонконга — именно в этом хаотичном нагромождении различных форм, линий, стилей, красок, ритмов.
Адух! Адух! — раздалось у меня за спиной. Знакомый возглас восторга. Туристы из Индонезии. И мы, конечно, разговорились.
Гид-китаец, который много лет назад приехал из Индонезии, предложил мне любезно и — представьте — бесплатно совершить с моими новыми индонезийскими знакомыми путешествие по острову.
— Одно из наиболее интересных мест в Гонконге, о котором редко пишут, — «Пагода тигрового бальзама». Ее еще называют «миром завораживающих ужасов». Туда мы и отправимся, — бодро сказал Мин Чонг.
Несколько раз мы поднимались и спускались по горным склонам, и вот подъехали к обширной территории, устроенной наподобие террас на горах. Внизу, как огромный резной гриб, виднелась пагода. Мы пошли по каменной аллее — и вдруг резкий спуск вниз.
Я едва удержалась, чтобы не скатиться по зеленому склону. Через мгновение — тупик. Все-таки мы набрались мужества и сделали вслед за нашим гидом несколько шагов, попав в узкую боковую аллею. Тропинок и аллей здесь множество. И повсюду в этом лабиринте, в самых неожиданных местах, притаились всевозможные скульптуры. Это изображения молодых и старых людей, страшных зверей, птиц, змей, драконов со злобно сверкающими глазами. Кажется, они окаменели всего минуту назад, а необычные обезьяны и слоны вот-вот подойдут к вам. Дух захватывает. Не заметила, как прошла между зубами и когтями дракона и, наконец, вышла из этого фантастического мира. Но... прямо передо мной возник огромный тигр. Сразу не сообразишь, что он высечен из мрамора. Он охраняет вход в черную пещеру, на которой написано «Тигровый бальзам».
— Почему «Тигровый бальзам», какую связь он имеет с китайской мифологией? — спросила я Мин
