Чонга.
— Давным-давно бедный мальчик убежал из Китая в Бирму и занялся собиранием трав. Юный лекарь нашел универсальный эликсир от многих болезней. А потом вернулся на родину. Свое лекарство он назвал «Тигровый бальзам». Действительно, кто сильнее, крепче, бесстрашней этого зверя? Говорят, в год тифа свойства бальзама удесятеряются. Конечно, — не без улыбки добавил Мин Чонг, — если он куплен здесь, в Гонконге, около «Пагоды тигрового бальзама». А все скульптуры — своеобразная галерея китайской мифологии.
До года Тигра — 28 января — оставалось два дня. Когда мы возвращались в автобус, характерные звуки — гюстукивание стеклянных баночек, в которых продавался бальзам, раздавались из сумок всех туристов.
А теперь время ленча, — напоминает Мин Чонг. И не успел он предложить какой-либо ресторан, как отовсюду раздалось уверенное:
— Дим-сум! Дим-сум!
Перед отъездом я проштудировала все о гонконгском гастрономическом изобилии. Здесь представлены великие китайские кухни: шанхайская, пекинская, сычуаньская, хакка, тайваньская, не говоря о всевозможных европейских ресторанах.
Большим спросом пользуются приготовленные особым способом птичьи гнезда, змеи, яйца, пролежавшие в земле несколько лет. Позднее я поняла: главное — не спрашивать что это, а просто есть. Вкус — незабываемый. Но вот о дим-суме услышала впервые. Видимо, свое невежество мне не удалось скрыть от Мин Чонга. И он специально для меня пояснил:
— Существует около 2000 видов дим-сум. Это кантонские закуски — приготовленные на пару морепродукты или овощи. В Гонконге ими заполняют перерывы между едой или когда надо быстро и вкусно подкрепиться. Ежедневное меню, даже в маленьких ресторанчиках, включает около сотни разновидностей дим-сум.
В огромном помещении ресторана — несколько десятков больших круглых столов. Меню напоминает старинную поваренную книгу.
Следую примеру моих индонезийских друзей. Беру пельмени с креветками, свининой и побегами бамбука, миниатюрные блинчики с овощами, крохотные шашлычки и рыбные шарики. И все это запиваю горячим китайским чаем.
— Я понимаю, что вы хотите как можно больше узнать о Гонконге и его жителях. Если говорить о нашей религии, верованиях, то иногда мы в шутку сравниваем их с дим-сум, — рассмеялся Мин Чонг, а я чуть не обожглась горячим чаем после его слов. — В нашей религии присутствуют элементы конфуцианизма, буддизма, даоизма. Кроме того, сохранилась приверженность к древним божествам — земным, морским и даже кухонным. Самый главный бог у нас — бог денег. К тем, кто ему особенно поклоняется, мы сейчас и отправимся.
Мы уезжали от разноязычного назойливого шума большого города в другой Гонконг.
Бухта Абердин — район роскошных вилл и домов, где жи-в основном богатые европейцы и начавшие их теснить китайцы из континентального Китая. Изменения происходят стремительно. Если раньше, будучи подданными Британской короны, многие гонконгцы говорили: «Мы — китайцы», то теперь они утверждают: «Мы — гонконгцы».
Белоснежные высотные дома поднимаются по склонам зеленых гор. Внизу — море, большой океанский залив. Словно для него тесен безбрежный океанский простор, залив глубоко и причудливо врезается в сушу. Здесь особенно отчетливо понимаешь, почему Гонконг совсем недавно называли «самой яркой жемчужиной в короне британской королевы».
Даже с прекрасного песчаного пляжа видна в горах площадка для гольфа. По набережной прогуливаются европейцы, и я поинтересовалась у одного из них:
— А много здесь таких площадок?
— Чего здесь только нет! «Репалс бей» (такое же название носит царственная гостиница) — райское место, где практически не бывает дождей, теплое море, желтый, как на полотнах Гогена, песок. Все необходимое — под рукой. Хотите похудеть — играйте в гольф, теннис, хотите раствориться в этой красоте — сядьте под пальмой и пейте кокосовое молоко с джином.
Мой собеседник — Тод Кровел — оказался журналистом с местного телевидения. Десять лет живет в Гонконге. Как же удержаться и не спросить об изменениях в стране, ставшей Китаем?
— Больше стало красных флагов — вот что лично я заметил, — спокойно ответил Тод. — Но как был Гонконг четвертым по значению финансовым центром мира, так и остается. Как летали богатые иностранцы за ювелирными изделиями, так и летают. Радиоаппаратура, игрушки, одежда — ничего Китай не раздал бедным, хотя цены на них — самые низкие в мире. Правда, жилье...
И тут Тод признал — это самая болезненная проблема для богатого Гонконга.
— Если бы не драконы, совсем плохо было, — полушутя, полусерьезно добавил он. — Посмотрите на этот многоэтажный дом с колоссальным отверстием странной формы посередине. Как будто строителям не хватило кирпича или они торопились поскорей искупаться в теплом море...
— Это все для него, для дракона, — объяснил Тод. — Здесь, в Гонконге они самые главные, а живут на вершинах гор. Каждый день по утрам спускаются к морю, а вечером возвращаются наверх. Если не построить для них такой проход, то живущих в доме ожидает несчастье, или сам дом в любое время может рухнуть. Так три года назад случилось с одним солидным банком. Его владельцы не последовали советам китайцев, банк загородил проход дракону к горе — и произошло неизбежное.
— Кстати, — обратился Тод ко мне, — где вы поселились?
— В «Коулун Панде».
— А знаете, что такое «Коулун»? В переводе с кантонского диалекта это означает «Девять Драконов». Земля Коулун насчитывает восемь горных пиков, где обитают драконы, а девятый был назван в честь молодого императора Линга, который, согласно его высокому положению, также причислен к всемогущим божествам...
— А на островах вы успели побывать? — спросил Тод. — Если нет, я готов показать вам остров Ламма. Там живут многие журналисты, художники. Китайцев там немного.
— Почему?
— Сколько лет живу, не перестаю удивляться, — рассуждал Тод. — Гонконгские китайцы особые. Трудятся день и ночь, могут жить в крошечных квартирах — главное поближе к работе.
Следуют своим обычаям и очень суеверны. Три года назад богатый местный китаец заплатил 1 миллион 700 тысяч долларов, чтобы получить персональный номер для своего автомобиля — номер 9. По-кантонски это числительное звучит как «долгожительство».
Главное увлечение почти всех мужчин в Гонконге, особенно китайцев, — скачки. Можно смело спросить почти у любого мужчины: чем вчера закончились скачки в «Хэппи Вэлли» — и вы получите ответ. Очень азартны. И действительно, подобное зрелище кого угодно сделает отчаянным игроком. Это ведь первоклассно оснащенный ипподром. За день тотализатор прокручивает деньги, равные годовому бюджету небольшой страны.
— Это их любимое занятие?
— Любимое, но есть и другие. Частенько с семьями ходят на китайскую оперу. Сам не раз видел у некоторых мужчин слезы на глазах во время представления. Походите по городу и увидите длинные очереди в кинотеатры — значит, там идет последний американский боевик. Кстати, очень увлечены русским балетом. Несколько раз ваши труппы приезжали в Гонконг, а я смог увидеть его только в Штатах.
Наш разговор проходил уже на комфортабельном пароходике ферри, увозившим нас к одинокому острову Ламма, бывшему рыбацкому поселку, который охраняет защитница всех рыбаков — Тин Хау.
На потускневших воротах у самого берега острова написано: «Добро пожаловать на остров Ламма». Тропинка, шириной с одностороннюю дорогу, рядом с ней — многочисленные ресторанчики и магазины. Они окольцевали остров, в центре которого — горы, а на них уступами — один над другим — симпатичные
