ушли в океан по пути, проложенному великим Адмиралом Моря-Океана. И русский трехмачтовый барк «Мир» пришел в Америку первым.
В 1998 году весь морской мир будет отмечать еще одну славную дату в истории Великих географических открытий — 500 лет назад португальские моряки Васко да Гама и Бартоломеу Диаш обогнули мыс Доброй Надежды и открыли морской путь в сказочную Индию. Здесь, в гавани Бремерхафена, открылась выставка «Lisbon sail 98», на стендах которой — вся история португальского парусного флота и вся информация о будущей регате. Президент «Aporvela», ассоциации учебных парусников Португалии, «мореход старинной фамилии» Луиш де Гимараеш Лобато на борту каравеллы «Боа Эшперанса» принимает старых друзей, капитанов парусников, приглашает их принять участие в Лиссабонской регате.
«Боа Эшперанса» — «Добрая Надежда» — точная копия одной из тех каравелл, на которых пять веков назад ушли в неведомый океан португальские моряки. Сколько старинных рукописей и книг перечитали историки флота! Сколько архивов перерыли португальские конструкторы, пока не обнаружили чертежи давно исчезнувших парусников! Сколько хлопот было у негоциантов, пока они наконец не подобрали подходящие деревья для двух одноствольных мачт. Сколько искусства и труда вложили самые опытные плотники, пока срубили, воссоздали эти удивительные изящные обводы корпуса. Каравелла вобрала в себя хвойный воздух предгорий Португалии, легкие бризы Биская, шероховатую поверхность морей. И команда каравеллы под стать старинным отважным первопроходцам — ловкие, гибкие, черноволосые, улыбчивые, загорелые, словно насквозь просвечены солнцем.
Вся регата пронизана Историей. У пирса стоит ладья викингов, конечно, тоже копия, на которой писатель и моряк Бернхард Пиеске с командой совершил плавание в северные страны — к берегам Исландии, к Баффиновой Земле. Сам он в окружении друзей сидит на палубе и надписывает свои книги, продает видеофильмы о своих путешествиях, попивает ликер собственного изготовления «Дороги викингов». И предлагает попробовать всем желающим.
Ганзейские корабли плавали по всему свету. К причалам Бремерхафена приходили корабли из Африки, Индии, Китая. Какие только товары не выгружали из трюмов, какие только запахи не впитали в себя потемневшие стены пакгаузов за шесть столетий. Но... как сказал старинный поэт: «О жемчуге светлом из Южных морей давно уже все позабыли. Теперь не привозят живых носорогов, а перья зеленые — редко...»
И все равно — есть неуловимое присутствие ушедших времен, забытых плаваний, — эти потемневшие стены, эта протертая брусчатая мостовая, эти веселые бородатые моряки, этот воздух, пропитанный морем. Эти парусные корабли...
«Мы идем, мы идем вокруг мыса Горн. Сквозь пургу и град вокруг мыса Горн. Здесь, у мыса Горн, штормы снасти рвут...», — поют-ревут старые моряки под аккордеон. Так пели когда-то на палубе «винджаммера» повидавшие все на свете немецкие моряки. А праздник уже в полном разгаре. Если сумеешь пробиться сквозь толпу, то увидишь, как по гладкой воде гавани скользят лодки и каноэ — начались соревнования по гребле среди команд парусников. Футболисты поехали на стадион. В песок пляжа уперлись со всей силой здоровяки «Горх Фока», перетягивая канат с повисшими на нем юными девами английского «Роялиста». Все шло хорошо у немцев — чего там долго с девчонками возиться! Да у англичанок на конце каната повисла хохочущая чернокожая глыба, вкопалась в песок, — попробуй, перетяни!
К концу дня, трудно понять какого, потому что это был один сплошной день, все команды парусников принарядились и под звуки оркестра торжественным строем прошли по главной улице Бремерхафена к огромной площади у кирхи. «Participants», то есть участники, заполнили всю площадь и с нетерпением ждали — кто же окажется абсолютным победителем первого этапа гонок Эдинбург- Бремерхафен?
Маленький кетч из Дании «Иене Крог» пришел к линии финиша на несколько часов позже, чем огромные «Седов» и «Крузенштерн», но все решил коэффициент. А коэффициент этот учитывает и размеры судна, и площадь парусов, и всякие другие вещи, и, что особенно важно, — год, когда парусник построен. А «Иене Крог» из прошлого века, 1899 года постройки. Вот он и завоевал абсолютное первенство.
Капитан «Крузенштерна» Коломенский получил приз за первое место среди судов класса «А», самых больших, «настоящих» парусников, а в общем зачете — шестое место. Веселые любители пива, команда голландской бригантины «Сван фан Маккум», обогнавшие «Иенса Крога» на 13 часов, заняли лишь 15-е место. Все-таки «Сван» на сто лет моложе «Иенса»! А «Седову» досталось всего лишь 17-е место.
Оркестр на площади играл торжественные марши, счастливые призеры фотографировались с трофеями, а я среди моряков с «Седова» увидел Шуру Михайлова.
— Что случилось, старший рулевой?! Вы же всех сразу обскакали!
— Ты понимаешь, какая штука. До финиша «Седову» оставалось девять, всего несчастных девять миль! Ну, каких-нибудь полтора часа ходу. От силы — два. Вы все далеко позади. Кэп наш понадеялся на прогноз, поверил этим чертям и взял чуть севернее финишной линии — там ветер по прогнозу должен быть подходящий. Взяли севернее, пришли, а там — штиль. Да еще течением отнесло миль на шесть. А тут и вы все подтянулись... Мы все-таки пришли раньше всех, да вот этот коэффициент, будь он неладен! Проиграли.
Морской фестиваль «Паруса Бремерхафена» закончен. Начинается второй этап регаты «Cutty sark tall ships`races» — из устья реки Везер парусники выйдут в Гельголандский залив, повернут на север и вдоль западного побережья Германии и Дании, вдоль гряды Северо-Фризских островов пойдут к проливу Скагеррак. Обогнув знаменитый мыс Скаген, корабли возьмут курс на юг, к датскому порту Фредериксхавн.
Скрылась гавань Бремерхафена, потянулись зеленые берега Везера — и вот, наконец, сверкающая гладь залива.
— Все наверх, паруса ставить! — звучит команда на «Крузенштерне».
Я было выбрал местечко у самой грот-мачты, чтобы не упустить момент, когда англичане будут впервые подниматься «до облаков», а боцман мне кричит: «Отойди в сторонку, а то еще зашибет чем- нибудь!» А я вроде бы и не слышу — сейчас, сниму, уж больно кадр хороший, и отойду.
Вот тогда и появилась она. Она подлетела ко мне, больно ущипнула, нет, клюнула меня в руку, и вся ее грозная фигура говорила: «Убирайся! Тебе нет места в моих владениях». Она что-то шипела, клекотала по-немецки, — и понял я, что мне, действительно, лучше отойти в сторонку. «Какая-то безумная... безумная Гретхен. Откуда она взялась?» Она была метра под два ростом, дородная, в белой майке с надписью во всю грудь «Kruzenstern» и в синих полосатых штанах. А лицо... Она грозно озирала все пространство от палубы до верхушек мачт, чтобы никто не мог помешать торжественному акту постановки парусов. Она стояла, как грозный адмирал во время баталии, и я увидел, как с флангов к ней подходит ее свита, в таких же белых майках с надписью «Kruzenstern», лихо перехваченных страховочными поясами, и в форменных морских фуражках. Ага, вот они и появились, эти загадочные «трейнизы»...
Впервые я услышал это слово от капитана. Вчера вечером я забежал к нему в каюту, чтобы посмотреть на почетный трофей. Я повертел его и уж было собрался уходить, а капитан Коломенский говорит: «Не-е-т! Ты посиди... А то напишешь: гонки, призы, капитан на мостике с подзорной трубой. А я света белого не вижу. С утра до ночи — одни бумажки: топливо, продовольствие, причалы, буксиры, деньги, деньги... Вот и вся романтика. А тут еще эти «трейнизы»...
— Что еще за «трейнизы»?
— Ха-а. Как тебе поточнее объяснить?.. Стоим мы как-то в порту, уж не помню, в каком. А рядом ошвартовался суперлайнер, красавец, гигант, самый новейший. Там все блага комфорта. Пассажиры сходят по трапу, англичане, итальянцы, со всего света люди. Ну, нормальные сразу в город бегут. А эти прямо глаз не могут оторвать от парусника. К нашему трапу подходят, просятся на палубу подняться, поговорить с капитаном. И что же они у меня спрашивают?! Нельзя ли пойти с вами на паруснике? Пусть даже в тесном кубрике. Вот такие и становятся потом «трейнизами». Английское «trainees» — уже не пассажиры, но еще и не моряки, — ученики, что ли.
