но с одной-единственной разницей: словно для контраста одна была голубоглазой блондинкой, другая — кареглазой брюнеткой.
— Кого это он себе завел? — еле слышно спросила Вика, приветливо улыбаясь Грифу.
— Блондинка — Надя, а брюнетка — Катя. А может, наоборот. Деньги позволяют, отчего же не позабавиться? Тем более, что жены у Грифа нет. Не каждая станет мужика из тюряги ждать, даже если он «вор в законе». Вот он и отводит душу.
— А ты уже завидуешь! — не упустила случая Вика. — Пожалуйста, приноси в дом такие же деньги, и можешь тогда заводить себе хоть гарем. Возражать не стану.
— Не нужен мне гарем, — отмахнулся Ширяев. — Мой гарем — это ты. Зачем мне другие?
— Ври побольше! Все вы одинаковы. Кобели! Только помани — за любой юбкой побежите вприпрыжку.
В ответ Ширяев лишь досадливо махнул рукой. Как ни странно (с точки зрения Вики), он действительно не изменял жене, и, несмотря на ее далеко не ангельский характер, до сих пор любил. Однако долгий супружеский опыт подсказывал, что доказывать ей что-либо бесполезно и бессмысленно, поэтому Ширяев несколько неуклюже попробовал перевести разговор на другую тему.
— У Грифа, по-моему, мания подбирать себе прислугу по внешности. Один Жора чего стоит. Столкнешься с таким вечером в глухом переулке — от одного вида кондрашка хватит. Сущая горилла: руки чуть ли не до земли, рожу даже с большой натяжкой лицом не назовешь, ума как у какой-нибудь дворняги…
— Зато ты больно уж умный! Никак не пойму, Ширяев, где ты столько самомнения набрался? Только и слышу от тебя: этот — дурак, тот — болван. Все «я», да «я»… А кто ты, собственно говоря, такой? Бизнесмен занюханный! Таких в одной Москве десятки тысяч. Ноль без палочки!
— Положим, не совсем ноль, — Ширяев старательно сдерживался, но пальцы с только что вытащенной сигаретой уже слегка задрожали. — Тузом, понятно, никогда не стану, рылом не вышел, но и до шестерок не опущусь. Все же не в нищете живем!
— А по-моему — в нищете. Видел бы ты, как Люська одевается! А ведь моя одногодка! Мне рядом с ней и стоять стыдно, а тебе хоть бы хны!
«Начинается, »— подумал Ширяев. Воистину, сколько ни принесешь бабе домой, все равно окажется мало. Всегда найдется подруга или просто знакомая, чей муж сумел урвать побольше. Может, вообще плюнуть и не лезть из кожи? Что так скандал, что эдак. Никакой разницы. Но лучше всего — ничего не принимать близко к сердцу. Нравится — ну и пусть себе бубнит. И Ширяев привычно постарался отключиться от внешних звуков и вернуть недавние воспоминания детства. Увы!..
Он слышал голос жены, но смысл ее слов до него уже не доходил. Григорий сидел в какой-то полудреме, чисто механически отмечая, как, оставив девушек, ушел куда-то Гриф с неизменным Жорой, как уходят одни пассажиры и приходят другие, а над всей этой суетой раскинулась неохватная ширь неба, незаметно переходящая в ласкающую глаз синеву моря…
Он вдруг почувствовал отвращение ко всему, что секунду назад так его занимало: к морю, к солнцу и самому едва начавшемуся путешествию. Захотелось уйти куда глаза глядят от здешней неторопливой суеты и монотонного безделья.
— Пойдем куда-нибудь, Вика. Надоело. Солнце печет, и вообще…
Не дожидаясь согласия жены, он поднялся и привычным жестом проверил, на месте ли сигареты и зажигалка. Вика заколебалась было, но вспомнила, что надо еще подготовиться к вечеру, и пошла за супругом.
У входа на палубу им встретился подтянутый мужчина в светлых брюках и рубашке с закатанными рукавами. В его внешности не было ничего примечательного: округлое чисто русское лицо, серо-зеленые глаза, коротко постриженные светлые волосы, достаточно спортивная, хотя и далеко не атлетическая фигура. Сравнительно молодой — вряд ли больше тридцати пяти, но, если учесть возраст многих пассажиров, можно сказать и иначе: сравнительно не старый.
Мужчина как мужчина. Вика едва удостоила его взглядом, но Григорий неожиданно замер. На его лицу, мгновенно сменяя друг друга, промелькнула целая гамма чувств: недоверие, удивление, узнавание, и все покрывшая собой всеохватная радость.
— Сергей! Товарищ лейтенант! — вырвалось у него по застарелой привычке, хотя прошло столько лет…
— Ширяев? — Мужчина тоже удивился, да и узнать несколько раздобревшего Григория было труднее.
К изумлению Вики, не привыкшей к подобным излияниям чувств, мужчины порывисто и крепко обнялись, захлопали друг друга по спинам и лишь потом отстранились, разглядывая полузабытые за давностью лет черты.
— Товарищ лейтенант! — повторил Ширяев, и Сергей с дружеской иронией поправил его:
— Положим, уже не товарищ, а… даже не знаю, как сейчас принято. А во-вторых, не лейтенант, а капитан, да и то запаса. Так что зови меня лучше по имени.
— Вика, понимаешь, — повернулся к жене Григорий, — это же мой бывший взводный! Без малого полтора года вместе. Помнишь, я о нем рассказывал? Това… Тьфу! Это моя жена Виктория, а вон тот сорванец — сын Марат.
— Сергей Кабанов, — представился мужчина, щелкая каблуками. — Можно проще: Сережа.
— Очень приятно. Вика.
— Нет, но какая встреча! — встрял в церемонию представления Ширяев. — Нежданно-негаданно… Сколько же лет прошло?
— Много, — вздохнул Кабанов. — Очень много. А ты еще ничего, только раздобрел малость. Даже не сразу узнал. И жена у тебя просто красавица, — галантно добавил бывший командир. Виктория благодарно улыбнулась в ответ.
— Ну, как ты? — спросил Кабанов своего бывшего рядового. — Живешь, как вижу, неплохо. Чем занимаешься?
— Да как сказать?.. Своя фирма. Не большая, но и не маленькая, — без особой гордости сообщил Ширяев. — Посреднические сделки, дилерство и все такое прочее. Особо похвалиться нечем, но и жаловаться не приходится. А вы? Я так понял, что из армии вы ушли?
— А что там сейчас делать? Если уж в наши годы был бардак, то сейчас и слов никаких не найдешь. — Кабанов снова вздохнул, вспомнив что-то. — В отличие от тебя, фирмы своей не завел. Не мое это дело. Я служака, а не бизнесмен. Работаю начальником охраны у Лудицкого. Есть такой депутат и советник.
— Знаю такого, — кивнул Григорий. — Вика, — повернулся он к жене, — ты извини, но мы столько не виделись… Мы посидим немного в барчике. Хорошо?
— Только учти: пить я могу чисто символически. Правда, шеф смотрит на все это сквозь пальцы, да и с дежурства я сменился, но все равно. Я же не на отдыхе, — предупредил Кабанов, и это предупреждение в сочетании с недавним комплиментом разрешило колебания Виктории.
— Допоздна-то хоть не засиживайтесь, — ласково, как идеальная жена, произнесла она.
— Был очень рад познакомиться. Надеюсь, мы еще не раз встретимся, — раскланялся Кабанов. Григорий, не теряя времени, уже устремился в глубины судна, на ходу прикидывая, который из баров находится к ним поближе.
— За встречу! — предложил тост Кабанов, когда бывшие однополчане устроились в уютном помещении.
— За встречу, лейтенант! — откликнулся Ширяев, но тут же поправился. — То есть, капитан. Привычка.
Чокнулись, пригубили коньяк и дружно закурили, настраиваясь на неторопливую беседу.
— А вы-то как? — выдержав положенную паузу, спросил Григорий. — Давно дембельнулись?
— Давно, — сказал Кабанов, затянулся и повторил: — Очень давно.
