обвинив его в сексуальном домогательстве, а когда вам нос ломают, вы молчок…
— На эту тему мы дискутировать не будем, мы вообще оставим без внимания вопрос о том, почему Задрыга не заявила на Галича…
— Ты же сама начала!
— Сама начала, сама закончила. Все. Речь о другом…
— Речь о том, что такое зверское избиение не могло остаться незамеченным милицией, а значит, не могло не попасть в криминальную хронику, так?
— Так, — радостно подтвердила я. — И это значит, что мы легко можем вычислить убийцу. Надо просмотреть подшивки газет за июль 1996 года, найти там…
— Почему июль? — перебил меня Эдик.
— Потому что Галич отдыхал именно в июле, мне Ваня об этом только что сказал…
— А мне не сказал. А еще друг называется!
— Эдик, не отвлекайся, — я дернула его за рукав рубашки. — Обижаться будешь после, а теперь похвали меня за хорошую идею…
— Идея, конечно, хорошая, но не новая, — пробухтел он.
— Как это?
— Мне она еще вчера в голову пришла. Я, правда, не знал, что Галич отдыхал в «Солнечном» именно в июле, так что просмотрел подшивку за весь сезон: с мая по октябрь. И должен тебя разочаровать — именно в июле на территории «Солнечного» и его окрестностей никто не пострадал.
— Как не пострадал?
— Так, — он развел руками. — Есть пострадавшие в июне. Есть в августе и сентябре, а в июле ни один из отдыхающих «Солнечного» не подвергался насилию… Да ты сама посмотри… — Он включил компьютер, щелкнул мышкой и, повернув ко мне монитор, ткнул пальцем в отсканированную газетную страницу. — Вот июньский номер. Читай.
Я близоруко сощурилась и начала читать.
— Недалеко от ворот санатория «Солнечный юг» двадцать шестого числа сего месяца произошла трагедия. Так… В час ночи на гражданку Х, проживающую в санатории, напал неизвестный в маске. Нападающий нанес гражданке Х тяжкие телесные повреждения и украл у нее деньги и ценности на такую- то сумму …
— Это нам не подходит, правильно?
— Правильно. Потому что человек был в маске…
— И где здесь логика? — удивленно заморгал Эдик.
— Потому что гражданка Х не видела лица нападающего, а если не видела, значит, не могла опознать в нем Галича.
— А она, может, по татуировке его опознала. Или по украшению, или по фигуре…
— Тогда почему нам этот случай не подходит?
— Потому что произошло нападение на гражданку Х 26 июня.
— Ну и что?
— Леля, ты меня поражаешь!
— Это ты меня поражаешь, — с издевкой проговорила я. — Надо мыслить шире, Эдичка! Вот Ваня сказал, что Галич отдыхал в июле, и ты сразу ограничился временным отрезком с 1 по 31, а он, может, заехал 26 июня, а выехал 17 июля, получается, что отдыхал в июле, а на самом деле…
— Слушай, а ты голова! — с уважением пробасил Эдик.
— А то! — горделиво ухмыльнулась я, вспомнив о своей болезни, а именно: мании величия. — Значит, гражданку Ху исключать не будем. И перейдем к еще двум гражданкам М и Н, которые пострадали в августе, потому что газета вышла в начале месяца, а значит…
— Галич мог заехать в санаторий 15 июля, а выехать 5 августа… — Эдик на мгновение нахмурился и пробормотал. — А ты не могла точно узнать, когда он отдыхал? Сейчас бы голову не ломали…
— Не думаю, что Ваня знает такие детали…
— Ладно, проехали… Что там с гражданами Эм и Жо?
— Гражданка М пострадала от рук и, прости господи, члена, одного неизвестного… То есть, была избита и изнасилована на пляже санатория.
— Самая перспективная пострадавшая, — подал голос Эдик. — Избита, изнасилована. Не то, что вторая…
— А что вторая?
— Свалилась с горы. Переломалась вся. Чуть не померла.
— Так она, может, не сама свалилась? Может, ее Галич столкнул? Сначала избил, а потом скинул, чтобы она насмерть разбилась…
— Тогда он идиот, потому что эта гора высотой не больше двухэтажного дома. Да и не гора это вовсе, а так… игрушка… Искусственно сооруженный курган из глыб. Чисто декоративная горка, пустячок…
— Ой, я уже что-то про этот курган слышала… Дай бог памяти… — Я напрягла извилины, вспоминая, от кого же я слышала и про гору, и про свалившегося с него человека… Вспомнила! — Нам же Эля когда-то рассказывала об этом случае!
— Какая еще Эля?
— Официантка. Она говорила, что в 1996 году в санатории черт-те что творилось. Сначала, вроде, мужик в номере повесился, потом другого током убило, еще кто-то утонул, а кто-то свалился с горы… Да, да, да! Еще она сказала, что у пострадавшего всю память отшибло…
— Это, конечно, многое бы объяснило, — в раздумье проговорил Эдик, барабаня пальцами по клавиатуре. — Раз память отшибло, значит, не могла вспомнить, что с ней произошло. И личность преступника забыла…
— А потом вспомнила?
— А потом вспомнила, быть может, через семь лет память вернулась. Всякое ведь бывает… — Он с силой хлопнул ладонью по клавиатуре. — Но не нравится мне этот случай. Глупый он какой-то…
— Почему?
— Зачем втаскивать избитую женщину на сомнительную возвышенность, чтобы умертвить, если можно скинуть с тринадцатого этажа?
— Слушай, а с чего все решили, что эта гражданка Н свалилась с горы?
— Нашли под горой, вот и решили.
— Вот именно! А она могла там просто упасть. Шла, шла, избитая, и упала. Или Галич на нее напал именно там, подкараулил, спрятавшись за горой… Я видела, где она стоит, место довольно уединенное, удаленное от основных аллей…
— Ладно, не будем исключать и этого происшествия. Итого, у нас получилось трое пострадавших, которые впоследствии могли стать убийцами. И что дальше?
— Это ты у меня спрашиваешь? — удивилась я.
— А что, кроме нас с тобой, в комнате есть еще кто-то?
— Но ведь это ты у нас журналист! Ты должен знать, к кому обратиться, чтобы получить необходимые сведения. У тебя должны быть выходы на нужных людей, связи и прочее…
— Связи у меня, конечно, есть, только…
— Что «только»?
— Эти «связи» нынче в отпуске. Отдыхают в Арабских Эмиратах… Люди при чинах, серьезные, они бы помогли…
— Они что всем гуртом в отпуск укатили?
— Они муж и жена. Оба работают в МВД. — Он озабочено покрутил свое ухо. — А больше я не знаю, к кому обратиться… Тут ведь в чем дело… Семь лет прошло. И сейчас трудно будет узнать настоящие имена этих гражданок Икс и Игрек. Понимаешь?
— А эти имена можно узнать только в милиции?
— А где ж еще? Журналистам, работающим над колонкой криминальной хроники, таких сведений не дают.
