все наши кузены и кузины вымерли. Но, в общем, недурно, недурно. А может быть, Ваше Нижайшество желает передохнуть? У нас здесь премиленький гостевой покоик.
— Я охотно сполосну руки.
— Прекрасно, а я тем временем соберу наших удальцов.
Тут Бельфагор хлопнул в ладоши. Словно из-под земли выскочил отвратный карлик с хитрой физиономией, красной, словно закат солнца. Отбивая поклоны, он проводил гостя в небольшую комнату эскимосского стиля, выложенную шкурами белых медведей, заполненную предметами мебели, изготовленными из моржового клыка и рога нарвала. Постель имела вид льдины и убаюкивающе покачивалась, всю же противоположную стену покрывал барельеф, являющийся копией самых ужасных видений с полотен Гойи. Подсвеченный мертвенным светом, он мог лишить сна даже безмерно утомленного путешественника. Неосатана, как многие люди, живущие интенсивно и работающие порывами, решил четверть часика вздремнуть. Этого ему было достаточно, чтобы восстановить силы даже на полдня. Он поискал выключатель и невольно коснулся стены. Какой удар! Ледяная стена, вероятно, как и поразительный барельеф, была выполнена из пенопласта… Агент Низа глубоко задумался.
XIII
Бельфагор с трудом сдерживал ярость, просматривая на экране дисплея персональные данные своих учеников и сотрудников.
— Кто же подложил мне такую свинью? — ворчал он, выдавливая слова, словно капли яда сквозь крупные лопатообразные зубы. — Ревизия за пять дней до финиша! Случайность? — В случайности он не верил. Пять лет Великий Низ давал ему свободу, оставлял в покое или присылал инспекторов более глупых, чем коровий хвост, готовых за самую мизерную взятку написать в выводах все, что он хотел, и к тому же стихами. — Если Мистер Приап [36], он будет жалеть об этом до конца дней своих.
Прозвищем «Мистер Приап», учитывая его чрезвычайно мужские параметры, наделили Старшего Гнома, заместителя Бельфагора по административной части. Это был прыткий полудьявол, которого в приступе фантазии вырастил некий эксцентричный ученый из университета в Уппсала, оплодотворив естественное человеческое яйцо сперматозоидом сатаны, хранившимся в одном из монастырей, который, как гласила легенда, в XVI веке посещали дьяволы. Уродец из пробирки дебютировал в возрасте шести лет, удушив своего добродея, что даже в мягкосердной Швеции вызвало всеобщее порицание. Гнома отдали в исправительный детский сад неподалеку от Гетеборга, откуда его выкрал Бельфагор, уже тогда строивший далеко идущие планы.
— Меня кто-нибудь вызывал? — проквакал карлик, неожиданно появляясь перед столом шефа.
— У меня и без тебя полно неприятностей, — буркнул ректор.
— Может я мог бы помочь, Ваша Магнифиценция? — Гном пытался придать своему хриплому голосу мягкость тепла и покоя.
— Ты подготовил курсантов к смотру?
— Конечно. Они знают, что следует говорить, никто не выскочит без разрешения, и вообще, можете на них положиться.
— Положиться я могу только на себя, — горько вздохнул ректор, и ему очень хотелось добавить: «да и то не всегда». — Если бы еще знать, начерта дьяволы прислали этого сатану?
— Быть может, он сам скажет. К тому же вы говорили, что все покупаются…
— Попадаются служаки! — Бельфагор хотел добавить что-то еще, но на мониторе № 22 увидел, как почтенный гость отворил дверь гостеприимного иглу.
Он тут же нажал кнопку звонка, дав сигнал на перемену, затем выбежал в коридор так быстро, будто опасался, что может опоздать к началу Судного дня. Гном пожал горбом. Всю жизнь будучи низшим чином Зла по грязной работе, он мог только издали обозревать действия своего шефа, стремящегося любой ценой удержаться на занимаемом месте. Однако сегодня его взяли сомнения. Пожизненны ли почести и льготы? Не слишком ли ретиво он проявлял верность и послушание? Разве любому, даже самому задрипанному гному не может выпасть счастливый билетик? Ведь если бы Посланник Низа знал пусть только одно из подозрений, которые давно мучили Мистера Приапа, разве остался бы ректор на своей должности хотя бы час? Может его даже в порядке наказания ускоренно отправили бы в рай?
Да, они прожили вместе несколько тысяч дней, исключая краткий период, когда семь лет назад Бельфагор влез в такие скандальные долги, что вынужден был заложить Гнома в ломбард. Следующие три сезона следует признать наиболее интересным периодом в жизни Мистера Приапа. Из ломбарда его выкупил шарманщик и возил по провинциальным ярмаркам, пока уродец не потерял терпение. Проявилось нетерпение в том, что он перерезал горло своему хозяину, обесчестил его дочь и украл значительную сумму наличными. Сбежав, он пристал к шайке бандитов, где, используя свои таланты, ловкость, силу и рост ребенка, прослыл тем, что участвовал в нескольких дерзких ограблениях, из которых самыми громкими были кража британской короны и черного чемоданчика президента США, воспользовавшись которым можно было при желании взорвать всю Солнечную Систему. А потом Приап влип. Женщина, на которую он положил глаз, оказалась агенткой Интерпола, так что он даже не заметил, когда чемоданчик вернули президенту, корону королеве, а сам он оказался в достойной сожаления ситуации. Одиннадцать государств домогались его выдачи, правда, в десяти смертная казнь была отменена, но все говорило за то, что Интерпол (в конце концов, чего хорошего можно ожидать от полиции?) выдаст его именно этому одиннадцатому. К счастью, о Гноме вспомнил Бельфагор, который неожиданно «вылез из грязи в князи» и, получив кредиты на организацию Школы упырей, вновь твердо встал на копытца. Вначале он умело подотравил карлика, а когда тот попал в тюремный лазарет, организовал ему бегство в машине с грязным бельем. Эта операция стоила карьеры двум вице-министрам полиции, а Гном вместо камеры смертников получил приятную ямку в Ледяном Замке, куда раз в месяц ему приводили девочек из лучших агентств по торговле живым товаром, дабы он мог вволю удовлетворять свои вырожденческие страсти и оправдывать свое прозвище.
«Факт, Бельфагор — мой благодетель!» — теплая слеза стекла по щеке Мистера Приапа. Он поудобнее уселся у монитора. Одной рукой поправил контрастность, другой потянулся за бумагой и ручкой.
Отличники Центральной Школы упырей составляли череду наиболее паскудных отбросов нашей цивилизации. На их фоне Дракула действительно мог сойти за благородного аристократа, Франкенштейн — за боевого офицера, а Русалка — за американскую леди. Всю компанию выстроили в коридоре между кабинетом пыток и музеем ужасов, где, в частности, экспонировались палец Каина, пятка Ахиллеса и отдельные детали наиболее знаменитых убийц-сладострастников — от Ландрю до вампира из Шленска (как все это Бельфагор раздобыл — дело темное).
Первым стоял тип, у которого вместо физиономии был кусочек гладкой кожи с двумя малюсенькими щелками. Это могло ассоциироваться с любой частью тела, только не с лицом. Индивидуума звали Фантомасом. Рядом, в короткой пелеринке, напрягая грудь, пыжился Гипермен, паранойяльная карикатура Супермена, что-то наподобие индюшки, скрещенной с Боингом-53. За ним, в вытертых джинсах, с руками, покрытыми точечками уколов, стоял Черный Тигр — субъект, который казался типичным наркоманом, если бы не кошачья морда и маленький, непрестанно шевелящийся хвостик. Дальше, вся в бинтах, покачивалась мумия, сопровождаемая двумя черными кошками и одним скарабеем величиной с черепаху. Следующая из отличниц могла вызвать лишь отвращение. Представьте себе высохшего осьминога, насаженного на туловище гигантской глисты. Имя «Женщина-глиста» только в малой степени может охарактеризовать ее оригинальную красоту.
«На конспиративную работу при такой внешности, — подумал Мефф, — она, пожалуй, не подойдет, но, кто знает, какие задания содержатся в следующем дядином письме?»
— Вот наилучшие из наихудших, — гордо заявил ректор, — упыри, для которых нет ничего невозможного. Фантомасик, продемонстрируй!
Безликое страховидло сделало шаг вперед. И тут же его маска превратилась в прекрасно знакомую
