Белов.
– Пошли на кухню. Мне самому смотреть на них тошно, – Сиверов помог ей подняться, отвел на кухню и плотно прикрыл дверь. Затем налил стакан холодной воды и протянул Савиной. – Пей хоть немного успокоишься.
Теперь зубы Эммы стучали уже о край толстого стакана, Сиверов даже испугался, не откусит ли она кусок стекла. Вода бежала по подбородку на блузку.
Наконец, отпив половину, Эмма поставила стакан на стол и с ужасом посмотрела на Сиверова.
– Это вы.., их…
– Я не хотел их убивать, это они собирались убить меня, вернее, тебя. Но я случайно пришел чуть раньше, на каких-то полчаса.
– Кто вы?
– Какая разница? – усмехнулся Сиверов. – Главное, я успел прийти вовремя.
– Вам от меня что-то надо?
– Я еле нашел тебя. Вот по этому снимку, – и Сиверов в несчетный раз за последние два бессонных дня достал из кармана фотографию, которая уже успела помяться.
Эмма взяла снимок дрожащими пальцами, поднесла к глазам, словно страдала близорукостью. Черный маркер, которым было зарисовано лицо полковника Самохвалова, напомнил ей траурную рамку.
– Зачем вы мне это показываете?
– Это ты?
– Я.
– А кто с тобой, знаешь?
– Зачем вы пришли? – вместо ответа спросила Савина.
– Я пока не решил. Вижу тебя и этих двоих впервые. Ладно, можешь не сообщать, кто с тобой на фотографии, я и так знаю, кто он.
– Ну, и кто? – Эмма уже немного осмелела и говорила более уверенно.
– Он мертв.
Губы у Эммы задрожали.
– Вы врете.
– Я бы мог показать и другие фотографии, на которых полковник Самохвалов запечатлен с простреленной головой у себя на даче, а перед ним на столе три фотографии. Эта – одна из них.
– А я тут при чем? Я спала с разными мужчинами. А то, что нас фотографировали, откуда мне было знать?
– Перестань, ты прекрасно знала, что тебя фотографируют.
– Почему вы так решили?
– Во-первых, по снимкам сразу видно, что ты прячешь свое лицо. Но, как оказалось, делала ты это не всегда удачно. А партнера разворачиваешь так, чтобы он был лицом к камере. Да и электрик в гостинице «Заря» опознал тебя по снимкам. Кстати, он тоже мертв.
Сиверов мог бы сказать: «Эмма, не запирайся, они хотели убить тебя», но сознательно не делал этого. Савина должна была сама прийти к этой мысли, поняв, прочувствовав свое сегодняшнее положение.
– Я был в гостинице, говорил с электриком. А потом оказалось, что его ночью убили, как убили и Самохвалова. Интересная история получается.
– Они хотели убить и меня?
– Ты сама это сказала.
Эмма опустила голову, избегая смотреть в глаза Глебу.
– Вы все испортили, – внезапно сказала она, так и не поднимая головы. – Я собиралась уехать, спрятаться. А теперь что мне делать, когда они оба мертвы?
– Зато ты жива. Ты бы не сделала и двух шагов по квартире. Почему ты не пришла раньше? Подозревала, тебе угрожали?
– Мне страшно, – вздохнула Савина.
– Где твоя дочь?
– Не скажу.
– Значит, с ней все в порядке. Я боялся, что ее похитят.
Эмма расплакалась.
– Бутаков обещал дать денег. Я думаю, ему было бы на руку, если бы я убралась из Москвы к чертовой матери.
– И куда же ты собиралась уехать?
– Не знаю. Бутаков раньше говорил, что сам найдет место, где я буду в безопасности.
– От кого? – спросил Глеб.
– Не знаю. Но я боялась.
– Платил он тебе хорошо? – вопрос был задан спокойно, без лишнего любопытства в голосе.
– Да. На жизнь хватало, он платил, не жалея денег.
– Потому как не свои деньги тратил.
– А чьи?
– Пока не знаю, – Глеб пожал плечами. – Я сколько раз уже слышу от тебя – Бутаков, Бутаков – а кто он такой, этот Бутаков?
– Я же сказала вам, полковник ФСБ.
– Это он тебя от тюрьмы спас, когда ты загремела с наркотиками пять лет назад?
– Вы и это знаете? Вы с ним заодно?
– Нет, я с ним не заодно, – возразил Сиверов.
– Да, да, он.
Эмма вскочила и быстро побежала в спальню.
Глеб направился следом.
Женщина схватила телефон, но он молчал.
– Куда ты собралась звонить?
– Бутакову.
– Погоди, не спеши. Может, будет лучше, если я позвоню?
– Нет, не вмешивайтесь в это!
– Что ты собираешься делать дальше? На Бутакова работать?
– Не знаю, не знаю…
– Ты хоть понимаешь, дуреха, что Бутаков хотел тебя убить?
– Зачем ему это?
– Наверное, ты много знаешь, и ему твои познания ни к чему. Ты, так сказать, опасный свидетель.
А свидетелей убирают.
– Он же из ФСБ!
– Из ФСБ?
– Ну да, он меня из неприятностей вытащил, я сама удостоверение видела. К нему еще все обращались, я даже у него в кабинете была.
– Пять лет назад?
– Да, – призналась Эмма.
– Он уже давно там не служит. Со многими тебе пришлось переспать?
– Не считала. Больше ничего не буду говорить.
Глеб почувствовал, что сейчас у Эммы начнется истерика, женщина уже едва сдерживалась. Но ему она стала верить больше.
– С твоим ребенком, – глядя прямо в глаза перепуганной Эмме, сказал Сиверов, – может случиться несчастье. Бутаков, если узнает, где ты прячешь дочь, попробует ее похитить, чтобы заманить тебя и убить.
