застигнутым врасплох, что совсем не входило в его планы.
Но ничего нового Сиверов не обнаружил, тайник Симаковского найден не был.
'Да, здесь еще есть над чем поработать. Но пусть сюда заглянут после меня люди генерала Потапчука.
Так будет правильно и справедливо'.
Сотовый телефон лежал во внутреннем кармане комбинезона. Глеб вытащил его и набрал номер. Номер, который не прослушивался.
Отчетливо прозвучал напряженный от волнения голос Потапчука.
– Это я, – сказал Глеб.
– Да, я узнал. Где вы сейчас?
– Недалеко, в Центре. И я хочу, чтобы в квартире бывшего полковника первыми оказались ваши люди.
– А что случилось?
– Симаковский застрелен. Это сделал полковник Руднев.
– Понятно, сейчас отправлю.
– И еще, – добавил Глеб, – давайте вечером встретимся.
– Меня очень сильно опекают, – тихо произнес в трубку генерал Потапчук. – Но, тем не менее, давайте.
Ведь я старый конспиратор и думаю, нам это удастся.
– Тогда, генерал, ровно в семь вечера, – и Глеб назвал номер своей машины.
– Хорошо, буду.
Ровно через тридцать минут во двор дома по Милютинскому въехал автобус, из которого быстро выгрузились люди в штатском. По их слаженным действиям чувствовалось, что это опытные специалисты. Квартира Симаковского даже не была заперта, и они без труда попали внутрь.
Через час появились результаты. Люди генерала Потапчука обнаружили сейф, вскрыть который не представило особых усилий специалистам из ФСБ. Содержимое сейфа переложили в картонные коробки, туда же упаковали все бумаги, хранившиеся в письменном столе отставного полковника КГБ.
Руднев узнал о том, что происходит в Милютинском переулке, одним из первых. Ему тут же сообщили те, кто следил за людьми генерала Потапчука. Все это очень сильно насторожило Руднева.
'Кто? Кто мог так быстро оказаться в квартире? Почему я не знаю о том, кто именно сообщил генералу о смерти Симаковского?
Тянуть с генералом Потапчуком не имеет смысла и, скорее всего, становится просто опасным. Потапчук должен умереть как можно скорее. Иначе он такого наворотит, что и я, и мои люди, а самое главное те, кто стоит за мной, – все мы окажемся за решеткой раньше времени. Потапчука пора ликвидировать'.
Руднев принял решение, но должен был посоветоваться, все-таки генерал Потапчук – крупная фигура.
Поэтому Руднев решил посоветоваться с шефом: пусть часть ответственности ляжет и на него.
Серый «фольксваген-пассат» помчался за город.
Из машины по радиотелефону полковник Руднев позвонил опальному генералу, чтобы предупредить о своем приезде. Тот в это время сидел в кресле и смотрел в огромный экран телевизора. Передавали, как всегда в это время, новости. Пульт дистанционного управления лежал на коленях, рядом, на низком журнальном столике, покоилась стопка журналов и газет. По старой привычке отставной генерал всегда читал прессу с карандашом, отмечая то, что его заинтересовало.
На этот раз были подчеркнуты и отмечены всевозможными значками фамилии тех, кто получил какое-то новое назначение, и информационные сообщения, связанные с болезнью президента «И почему это раньше мне не пришла в голову мысль о его устранении? Ведь тогда все это можно было сделать без особого труда. Пара стаканов водки – и его сердце вышло бы из строя. Никакая операция не помогла бы. Да, но тогда мне это было ни к чему. Слишком уж все хорошо складывалось, да и уверен я был в своей непотопляемости. И вот теперь вынужден сидеть здесь, на даче. Как писали и пишут журналисты: „Все мы плывем в одной лодке“. А тонуть-то приходится по одиночке… Интересные парадоксы случаются в жизни!»
И в это время зазвонил телефон. Опальный генерал, продолжая смотреть на экран телевизора, где в очередной раз обсуждалась предстоявшая президенту операция, снял трубку и усталым голосом произнес:
– Говорите.
– Это Руднев.
– Ну что, Аркаша, стряслось? – глядя на экран телевизора, спросил бывший шеф полковника.
– Херня получается.
– Снова херня? Так я и знал! Как только ты, Аркаша, за что-нибудь берешься, обязательно херня получается. Ладно, ладно, не надо оправдываться, говори по делу.
– Я через полчаса буду у вас.
– Это еще зачем?
– Надо решить очень важный вопрос.
– А по телефону?
На этот раз Рудневу не повезло. Категорический отказ шефа от встречи вынудил полковника на ходу менять планы, и Руднев изменил их.
Глава 23
Прошло десять дней. Полторы недели, или двести сорок часов. Казалось бы, что может произойти за каких-то десять дней?
А произошло так много событий и настолько важных, что в результате все точки над 'i' были уже расставлены. Во-первых, и это главное, генерал Потапчук все-таки сумел встретиться с президентом и переговорить с ним. Вернее, Глеб не знал, лично ли генерал встречался с президентом, действовал ли через кого-то.
Но результат не заставил себя ждать. В самом близком окружении президента уже знали день, на который назначена операция. Глеб решил, что как только все закончится, он обязательно разопьет с Потапчуком бутылку водки и расспросит генерала, как тому удалось встретиться с президентом и уговорить его действовать по сценарию, разработанному генералом Потапчуком и агентом по кличке Слепой.
Естественно, о существовании Слепого никто не знал. Вернее, не знал никто из тех, с кем Глеб боролся.
Он оставался для них загадкой. Да и в ФСБ, скорее всего, о существовании Сиверова и его действиях знал лишь Потапчук. Слишком ценен был агент Слепой – самый надежный человек, которому можно было доверить любую тайну и не сомневаться в полнейшей ее сохранности. То, что у генерала Потапчука есть агент по кличке Слепой, в ФСБ было известно, но что Слепой и Глеб Сиверов одно лицо, знал только Потапчук.
Теперь наступила заключительная фаза – самая важная, судьбоносная. И если раньше еще можно было остановиться, выйти из игры, то теперь уже предстояло бороться до конца – и обязательно победить. Ведь от исхода этой борьбы зависела жизнь президента, и, как следствие, вечно непредсказуемая дальнейшая судьба России.
И Глеб, и Потапчук, и президент отдавали себе отчет в том, что произойдет, если заговорщики одержат верх.
Тогда опять на несколько лет будет остановлено движение России вперед, опять начнется жестокая борьба за власть. Хотя многие именно этого и ждали, плетя сеть интриг и готовя всевозможный компромат.
Единственное, что могло остановить всех рвущихся к власти, – крушение планов заговорщиков.
