Однако оптимизм был преждевременен – все, что удалось собрать в связи с убийством Симаковского Бориса Андреевича, по приказу вышестоящего начальства пришлось передать из управления генерала Потапчука в Управление по охране президента. Как генерал ни старался оставить это дело у себя – ничего у него не получилось. И по давлению, которое на него оказывали, Потапчук понял, сколь могущественные силы стоят за теми, кто замыслил страшное преступление. Понял он и то, что официально на этом этапе бороться не сможет.
Войну придется вести втемную, и потому все надежды Потапчука сводились к одному- единственному человеку, но зато какому! Потапчук отлично знал, что агент по кличке Слепой стоит в такой невидимой борьбе побольше, чем дивизия внутренних войск и даже отдел, возглавляемый самим генералом.
Да, борьба вошла в решающую фазу Уже официально были известны дата проведения операции и бригада, которая эту операцию проведет. Однако, на самом деле готовились к операции две бригады.
Каждый новый день походил на предыдущий. Но огромный опыт подсказывал Глебу, что развязка близка.
И если судьбе будет угодно, то он, Глеб Сиверов, вновь выйдет победителем. Но это в будущем. Пока же единственное, что хоть как-то радовало и успокаивало Глеба, это то, что теперь он, как и прежде, работает в одиночку: хоть и вынужден рассчитывать только на свои силы и на везение, но и отвечает только за свои глупости, промахи и неудачи.
До сих пор фортуна ему не изменяла. Все удавалось так, как он планировал.
Молодой хирург Федор Казимирович Козловский дни и ночи проводил в Центральной клинической больнице, готовясь оперировать президента. Время от времени, чтобы выспаться, он приезжал домой. Естественно, теперь он не пользовался своим автомобилем – к его услугам была машина из охраны президента, которую сопровождали еще две машины. С включенными сигнальными маячками неслись они по ночной Москве прямо к дому хирурга. Подъезд и квартира охранялись.
А Глебу Сиверову необходимо было во что бы то ни стало встретиться с хирургом Козловским, встретиться и переговорить, убедить Федора Казимировича действовать по тому плану, который Глеб ему предложит. Но как устроить подобную встречу, как заставить хирурга поверить, что он, Глеб Сиверов, не имеет никакого отношения к врагам государства, замыслившим сломать хрупкую систему управления, Сиверов не знал. ЦКБ находилась под контролем людей из охраны президента. На крышах ЦКБ сидели снайперы, территория охранялась так тщательно, что и мышь не проскочила бы.
Оставался открытым вопрос: кто обеспечивал охрану больницы? Враги или друзья?
После дня наблюдений Глеб понял, что все его планы могут сорваться. Все те способы, которыми Глеб обычно пользовался в подобных ситуациях, казались неприемлемыми.
И все-таки он придумал.
Сиверов связался с генералом Потапчуком. Естественно, Глеб звонил по телефону, которого, кроме него, никто не знал, и, следовательно, подслушать их разговор никто не мог.
– Генерал, – начал Глеб после короткого приветствия, – мне нужна ваша помощь.
– Говорите, говорите, – сухо и официально сказал Потапчук, и Глеб догадался, что генерал сейчас не один – продолжать разговор нежелательно.
Сиверов прервал связь. Только через час генерал сам позвонил Глебу. Тот в это время сидел в машине, наблюдая за подъездами к ЦКБ.
– Ну, Глеб Петрович, рассказывайте, что у вас.
– А у вас, генерал? – вопросом на вопрос ответил Глеб.
– Меня обложили, как в былые времена, когда я еще служил в разведке на территории предполагаемого противника. Я даже и не подозревал, что они, черти, могут так хорошо работать. Каждое мое движение контролируется, каждая бумага, которая попадает на мой стол, уже прочитана. В общем, я парализован и почти не могу двинуться.
– Где вы сейчас, генерал?
– Сейчас я в туалете, откуда и разговариваю с вами.
«Ничего себе! – подумал Глеб. – Если Потапчук может разговаривать со мной только из туалета, значит действительно старика ведут так, что ни вздохнуть ни охнуть… Значит, наши опасения не напрасны».
– Генерал, мне надо встретиться с доктором Козловским во что бы то ни стало. Я придумал ход, но мне нужна ваша помощь.
– Что я должен сделать, Глеб Петрович?
– Я хочу попасть в ЦКБ, в кабинет доктора Козловского под видом журналиста. Это единственный способ. Я придумал его, увидев интервью Козловского корреспонденту НТВ по телевизору.
– Ну что ж, Глеб Петрович, тут я, пожалуй, могу оказать вам помощь.
Завтра поезжайте в «Известия» и обратитесь к… – генерал назвал фамилию, – вам выдадут все документы, тогда сможете действовать, как журналист.
– Документы будут на имя Федора Молчанова?
– Да, Глеб Петрович. Руководство газеты договорится с охраной президента.
С кем – с кем, а со средствами массовой информации охрана президента ссориться не хочет.
Все получилось так, как обещал генерал Потапчук.
На следующий день с настоящими документами корреспондента газеты «Известил», преодолев массу кордонов, Глеб попал-таки в Центральную клиническую больницу. Подлог обнаружить было недолго, но Сиверову удостоверение требовалось часа на два, не больше.
Доктор Козловский вошел в свой кабинет. Глеб уже ждал его:
– Добрый день, Федор Казимирович.
– Извините, но у меня мало времени, Федор Анатольевич.
– Можете называть меня просто Федором, – сказал Сиверов, сжимая ладонь кардиохирурга в крепком рукопожатии.
– У меня, Федор, действительно мало времени. Так что быстрее задавайте свои вопросы.
Глеб вытащил из сумки диктофон и поставил его на стол.
– Хотите кофе? – предложил Козловский.
– Не откажусь.
И пока Федор Казимирович ставил на стол два кофейных прибора, Глеб пощелкал клавишами диктофона, снабженного спецприспособлениями, внимательно следя за мигающими лампочками индикации. Слава Богу, никаких подслушивающих устройств в кабинете хирурга не оказалось.
– Можно я сделаю короткий звонок из вашего кабинета и сообщу, что я на месте?
– Да, пожалуйста, – кардиохирург устало вздохнул, поудобнее усаживаясь в кресло.
За последнее время он привык ко всевозможным интервью, привык к своему изображению на телеэкране.
Но, тем не менее, ему льстило такое внимание пишущей братии.
А Глеб со своим диктофоном подошел к телефону и быстро набрал номер.
Набрал наугад. Его интересовало, нет ли каких-нибудь «жучков» в телефоне Козловского.
Телефон оказался чист, что весьма обрадовало мнимого журналиста.
– Федор, – сказал Глеб, пристально глядя в глаза доктору.
– Да, я вас слушаю.
– Мой диктофон выключен.
Козловский равнодушно пожал плечами: у каждого журналиста свои приемчики… Но ему даже и в голову не могло прийти, что разговор примет столь неожиданный оборот.
– На вашего пациента готовится покушение. Я никакой не журналист.
– А кто же вы?
– Я сотрудник одной из спецслужб, я из ФСБ.
– Да вы что! Людей из спецслужб тут больше, чем больных, но никому из них не пришло пока в голову выдавать себя за журналистов.
– Однако это так. Покушение готовится.
Доктор Козловский подался вперед и весь напрягся.
