Уже темнело. Машина с мигалкой двигалась в сторону кольцевой, приходилось отставать.
– Может, обгоним его разок, а, Комбат?
– Можно, – согласился Рублев, – хоть на рожу взгляну, а то только затылок и видели.
Комбат лихо прибавил газу, обошел «мазду», затем «тойоту» и притормозил у светофора рядом с «жигулями». Под задним стеклом лежали милицейская фуражка и полосатый жезл.
– У него и рация в машине есть. Странный какой-то автомобиль, бортовых номеров нет, не написано, что милиция, но мигалка… Фуражка…
– Хрен его знает!
Рожа водителя была обыкновенная, невыразительная. Коротко стриженный, с квадратным подбородком мужчина сидел с дымящейся сигаретой, зажатой в губах, и даже не морщил глаза от дыма.
Когда светофор мигнул желтым, машина с мигалкой тронулась, и Комбат пропустил ее вперед.
– Видел?
– Запомнил. Но могу сказать тебе, Комбат: если я его встречу на улице лицом к лицу, то вряд ли узнаю. Особенно, если он переоденется.
Возможно, Рублев с Порубовым упустили бы машину на темном шоссе, где было много автомобилей. Но на «жигулях» были установлены двойные стоп-сигналы, выведенные под заднее стекло. Они то и дело вспыхивали, и тогда Порубов говорил Комбату:
– Поддай-ка газу.
– Не беспокойся, не упущу.
Они чуть не упустили Виталика Коротаева на одном из поворотов. Вновь помогли стоп-сигналы. Рублев уже проехал развилку и даже вытянул шею, вглядываясь в шоссе, когда Порубов крикнул:
– Он свернул!
Вспыхнули стоп-сигналы – Коротаев притормозил перед выбоиной.
Комбат, погасив фары, лихо развернулся на шоссе и бросился вдогонку.
Ехать без света было трудно, но на этом шоссе машин было мало.
– По-моему, он решил в Калугу заехать. Мы что, за ним до самой Калуги будем переть, Комбат? А если у нас бензин кончится?
– В багажнике еще канистра есть.
– А в канистре?
– У него кончится раньше, у него бак меньше. Нутром чую, ехать ему недалеко осталось.
– С чего ты взял?
– У него в пачке под лобовым стеклом три сигареты лежало, значит, недалеко собрался.
– А если в бардачке еще блок валяется?
– Может быть, – усмехнулся Комбат. Не доезжая до главной магистрали, Виталик еще раз свернул.
– Я же говорил тебе, – радостно произнес Комбат, – он недалеко собрался! – и кивком головы указал на кирпичные склады, огороженные забором.
Виталик дважды нетерпеливо посигналил, и его машину пропустили к складам через ворота.
– Что делать? – спросил Порубов. Комбат, не отвечая, съехал с дороги и поставил машину под деревьями.
– Посмотрим, – Рублев деловито вытащил красный крюк и зацепил его за руль. – Так-то надежнее будет.
– Комбат, а если убегать придется?
– Так я ж его на ключ не закрываю. Ты что, Мишаня, забыл, десантники никогда не убегают, они только отходят… временами.
– Помню, – в голосе Мишани прозвучали знакомые Комбату нотки.
Так разговаривают мужчины на войне. Все боятся умереть, но еще больше боятся показать свой страх товарищам, поэтому и хочется, чтобы думали, будто ты сделан из металла.
Комбат запрокинул голову и осмотрелся. На низком небе не было ни звездочки.
– И луны нет, – перехватив взгляд Комбата, пробурчал Порубов, – еще полчаса и наступит кромешная тьма.
– Оно-то нам, может, и на руку.
Мелкими перебежками, прячась за стволы деревьев, они двинулись к бетонному забору. Поверх забора шла колючая проволока в три ряда.
– Мишаня, плоскогубцы забыли.
– Сходить? – спросил Порубов.
– Куда сходить?
– К машине, – сказал Мишаня.
– Это, может, у тебя в джипе есть запаска, аптечка, домкрат. А у меня в машине ничего нет, кроме телогрейки. Принеси-ка ее.
Через пару минут Мишаня вернулся с телогрейкой в левой руке и с монтировкой в правой.
– Пригодится, – сказал он, непонятно, что имея в виду, то ли телогрейку, то ли монтировку.
Комбат уцепился за край забора, легко подтянулся, посмотрел во двор на два длинных, стоящих параллельно друг другу одноэтажных склада. Во дворе на столбах горело несколько фонарей, расхаживали вооруженные люди. Машина с мигалкой стояла у столба. Мужчина, приехавший на ней, быстро отдавал распоряжения. Слов было не разобрать, ветер сносил их, как сносит сухие листья с капота машины.
– Что там? – спросил Порубов.
– Хрен его поймет! Ворота склада открыты, но отсюда не разберешь.
– Придется лезть, да, Комбат?
– Придется.
Комбат накинул телогрейку на проволоку и перепрыгнул. Мишаня, оставшийся по другую сторону забора, не услышал ни единого звука, словно это не здоровяк перемахнул через проволоку, а перелетело легкое голубиное перышко. Ему даже показалось, что Комбат все еще на заборе. Но на колючке висела лишь телогрейка.
Комбат издал звук, который был хорошо знаком Мишане. Они всегда подавали друг другу сигнал еще там, в страшных афганских ущельях. Мишаня так же, как и Комбат, лихо махнул на забор, а затем перевалился через колючку и оказался на мягкой траве.
Комбата нигде не было.
«Растворился, что ли?» – подумал Порубов.
И тут он услышал знакомый писк. Комбат поднял правую руку и показал направление движения. Минуты через четыре они уже подобрались к темной стене склада.
– Окна недавно кирпичом заложили, – сказал Рублев, проведя рукой по кладке. – Обойдем с другой стороны, там людей поменьше.
В складах чувствовалось движение, слышался стук чего-то тяжелого, скрежет и бряцание металла.
– Что-то грузят, – заметил Комбат, двигаясь вдоль стены.
Мишаня шел следом, держа в правой руке увесистую монтировку. Порубов абсолютно не испытывал, страха, и это его удивило, давно уже с ним такого не случалось, наверное, потому, что рядом был Комбат.
Рублев опять поднял руку, показывая, что следует остановиться. Порубов замер. Только теперь стали слышны шаги, поскрипывал песок под жесткими подошвами.
«Надо было Комбату отдать монтировку», – подумал Порубов.
Охранник в военном бушлате и в черной вязаной шапке с коротким автоматом, который особенно не прятал, не дошел до угла пару шагов. Он остановился, вглядываясь в темноту. Ему показалось, что совсем рядом кто-то притаился. Он медленно поднял ствол автомата, положил палец на курок, сжал автомат и начал переминаться с ноги на ногу, не решаясь двигаться дальше. За сегодняшний вечер он уже раз десять обошел этот склад и твердо знал, сколько шагов укладывается в это расстояние, за сколько минут он делает полный круг.
