такой работы.
— Представь себе, разобралась. Все нормально работает. Мой. Вода из Ганга.
— Ты набрала воды из Ганга?
— Да, а почему ты удивляешься?
— Святая вода! Ее набрала мессия из священной реки! Причем она еще и побывала на священной горе! Как я смогу мыть ей руки? Как?
— Это будет священное омовение.
— Спасибо, Маша! Теперь я все понял. А затем — священная трапеза?
— Я рада, что тебе почти ничего не надо объяснять.
— А я рад, что рада мессия!
Мерилин вытащила бриллиантовое колье и надела его. Оно переливалось, как живое пламя. Оно горело, словно нимб.
— Для нас сегодняшний день называется по-другому, — сказала она. — Он называется... День рождения! — Мерилин оглядела всех сталью своих улыбающихся глаз. — Не так уж и далеко от плодородия. Тем более Япония осталась там, а мы здесь. Мы-то здесь, а она там ли? Мы не знаем, не знаем, есть ли сейчас кто-нибудь вообще, кроме нас, на Земле. Это вопрос веры. За священные Небеса, где мы находимся!
Хлопнула пробка, и «Шампань №5» вырвалась на свободу.
— Ты согласна, сестра? — спросила Мерилин у Бэтти, протянув ей фужер.
— Я согласна, — сказала Бэтти, взяв вино.
Мужчины подключились к ним, и «Шампань №5» моментально стала бестселлером именинников. А следом неторопливо, но все быстрее и быстрее пошли: крабовые спинки, мясо глубоководной креветки, филе озерной акулы, плавники красного японского карася, мясо клешней омара, котлеты из тунца, обжаренный фазан, мидии с пряностями, икра красная, черная и белая, отварной язык грудного кашалота и морская трын-трава.
Бизон не спал, Бизон ел. Наконец-то кошмары ночи, похоже, ушли, как и положено, в прошлое, и папа мессии пожирал морские деликатесы с таким усердием, что становилось ясно: стресс если и был — убит, мертв и съеден.
— Ну, — повторил в который раз Папа. — За воздушные путешествия!
Все грохнули бокалами, выпили и продолжили бессмысленную болтовню, всегда сопровождающую подобный процесс его неотъемлемой частью, как отряды куртизанок, плетущихся в хвосте боевых порядков Александра Македонского.
Мерилин включила спутниковую связь и нашла Си-эн-эн. Да, они уже были здесь, пронырливые пожиратели действительности, перевариваемой и превращаемой в информацию. Весь экран занимал заповедный лес и горящие лиственницы и сосны. Среди них, не слишком далеко друг от друга, — показывали разные камеры, — безликими тушами с обломанными крыльями лежали вертолеты. Без знаков опознавания, обгоревшие и деформированные.
Си-эн-эн, как всегда, показывал в подробностях и деталях. Опаленные трупы не успевших выпрыгнуть пилотов свисали из геликоптеров. Вот камера переместилась, и оператор уставился на дорогу, посередине которой зияла огромная воронка с оплавленными, остекленевшими краями.
— Неопознанный летающий объект сбит японскими силами самообороны. В эпицентре температура была не менее десяти тысяч градусов, — комментировала журналистка, описывая происходящие недавно события. — Столб пламени достиг облаков и был зафиксирован, заснят и спектрально проанализирован международной космической станцией. Нетипичность реакции горения наводит на мысль о неземном происхождении компонентов неизвестного и нежданного посетителя священной горы. Но это пока лишь гипотетические размышления...
Она говорила и говорила, плавно изменяя тему, и продвигала теперь мысль, что это, возможно, не НЛО, и не японские вооруженные силы, а гигантская шаровая молния сбила с курса группу вертолетов и, дезориентировав их, вынудила врезаться в землю следом за ней. «Нам вряд ли их понять!» — произнесла комментатор. Так и не объяснив, кого именно: НЛО, шаровые молнии или японские вооруженные силы.
Все пространство вокруг воронки и вертолетов было усыпано гильзами бортовых пулеметов. Камера крупным планом показала их, но неожиданно план убрали. Возможно, что-то сказали оператору по закрытой связи из штаб-квартиры Си-эн-эн. Наконец подъехала полиция, пожарная служба, силы самообороны, служба безопасности, скорая помощь, контрразведывательное управление, служба внешней разведки, представитель императора с многочисленной свитой, комиссия от парламента, силовые структуры духовенства, охраняющие гору, и бригада телеоператоров и журналистов. Все они злобно глядели на Си-эн-эн.
Мерилин переключила канал и увидела передачу, посвященную панике на фондовых и валютных биржах мира. Да, в двадцать первом веке дела вершатся быстро. Никто не выжидал погоды, уяснив, что на рынке предлагают не пудренную туфту, а реальный продукт, не сопоставимый ни с чем. Не все, правда, сразу поверили в это. Интерактивное участие в торгах и попытки выждать у моря погоды, наблюдая за галсирующими парусниками, пожираемыми кашалотами, превратились в похоронную процессию, которая даже не в состоянии нести гроб. Вот падает на коленки, роняя его, поднимая и снова волоча дальше, поправляет покойничка — свой экономический статус, — поглаживая и целуя его в лоб: не верит, что это все — конец. Кто не успел, тот опоздал — древнейшая формула боев гладиаторов, рулеточных боев и боев на ринге. Когда в подворотне один гомо сапиенс бьет другого по голове и забирает кошелек, то это та же формула. Все во всем.
Компании, производившие микропроцессоры, практически стали банкротами. Уолл-Стрит была завалена кучами бумаги, — такого не видели много десятилетий, — которые гнал ветер. Июньская осень шокировала многих. Мальчики-мажоры сменили тональность лица на минор и неприкаянно бродили по вновь открытому миру: кое-кто, вдребезги пьяный, валялся на лавочках в парках, кто-то глядел с набережной в темную воду.
Так или иначе пострадала большая часть компаний мира, исключая тех, которые пошли на сепаратную сделку. Лавина финансового шока обесценила бумажки, называющиеся акциями. Основные держатели этих бумажек пытались превратить их в наличные деньги или драгоценные металлы. Подскочило в цене золото. Потирала руки «Де Бирс» — мировая компания по добыче алмазов. Арабы кричали заветные слова и поливали голову нефтью — на их улице был праздник. Основные биржи мира напоминали поле боя к концу битвы. Все деньги съел «Славянский Бизон». Резервы правительства Соединенных Штатов никого не спасли. Остановить работу биржи и выгнать прожорливого «... Бизона» хотелось очень, но жесткая юридическая оборона давно была на позициях, держа наготове крупнокалиберное оружие, направленное против всяческих «де-факто». Резервы не спасли и японцев. Уцелели лишь только компании, производившие периферийное оборудование, тут же влившись в состав «Славянского Бизона» — открытого акционерного общества. «Майкрософт» потерял 33% и ушел в подполье выжидать. Во время демонстрации компьютера первого поколения, использующего технологию АМ, представители фирмы заявили, что «Майкрософт» принципиально не в состоянии программировать системы, построенные на основе «аналоговой метки», и что более 90% программирования происходит в режиме электронной рефлексии. Это означает, что программное обеспечение для нового поколения машин будет на 90% обеспечиваться ими же самими. Это был смертельный удар. Прогнозы футурологов сбывались. Все ядерные державы привели в полную боевую готовность свое оружие. Ситуация в мире становилась неясной. Но от действительности, создаваемой разумом, управляемым неведомо кем, спрятаться было негде.
Мерилин переключила канал и попала на те же комментарии. Везде одно и то же. Паника и эйфория. Тысячи прогнозов рисовали различные варианты ближайшего будущего: от мировой войны до всеобщего братства. Тьфу ты, дурдом. Она отключила цифровые каналы и перевела селектор на аналоговый прием. Стал слышен шум, треск, помехи метеоритного дождя, бульканье телеметрии. Мерилин крутила ручку и неожиданно поймала какую-то музыкальную радиостанцию. Звучала старая, знакомая, немного рок-н-рольная мелодия. И бархатный голос заполнил сразу же объем аэростата. И эти барабаны, выбивающие все из головы. Да-да! Они сразу же добавили гормон счастья в «Шампань №5». «Лав ми,
