— Да, милорд.
Лицо капитана Биггара из малинового стало бордовым. Была задета его гордость.
— По-вашему, я не смог запомнить номер машины, за которой гнался от самого Эпсома до Саутмолтоншира? В машине, имеющей ваш номер, сегодня ехал упомянутый Честный Паркинс с помощником, и я спрашиваю вас: это вы одолжили ему автомобиль?
— Но, мой дорогой, добрый друг, подумайте сами, мог ли я одолжить свой автомобиль человеку в клетчатом пиджаке и при малиновом галстуке, не говоря уж о черной нашлепке на глазу и рыжих усах? Это же совершенно не… как это говорится, Дживс?
— Невообразимо, милорд. — Дживс вежливо кашлянул. — Может быть, у джентльмена со зрением не все в порядке?
Капитан Биггар грозно напыжился:
— Это у меня со зрением не все в порядке? У меня?! Да вы знаете ли, с кем разговариваете? Я — бвана Биггар!
— Сожалею, сэр, но этого имени я никогда не слышал. Я полагаю, что вы допустили вполне простительную ошибку, неверно разобрав номер на едущей впереди машине.
Перед тем как ответить, капитан Биггар вынужден был сглотнуть разок-другой, чтобы взять себя в руки. Кроме того, он взял еще один орех.
— Послушайте, — произнес он почти мягко. — Вы, должно быть, тут не в курсе. Вам не рассказывали, кто да что. Я — Биггар, Белый Охотник, самый знаменитый Белый Охотник на всю Африку и Индонезию. Я могу преспокойно стоять на пути несущегося во весь опор носорога… А почему? Потому что зрение у меня такое, что я знаю, понимаете — знаю, что успею всадить ему пулю в единственную уязвимую точку, не пробежит он и шестидесяти шагов. Вот какое у меня зрение.
Лицо Дживса осталось каменным.
— Боюсь, что я не могу изменить позиции, на которой стою, сэр. Допускаю, что вы натренировали зрение для случаев, подобных только что вами описанному, но, как ни плохо я информирован касательно крупной фауны Востока, я все же сомневаюсь, чтобы носорогов снабжали регистрационным номером.
Биллу показалось, что сейчас самое время пролить масло на бушующие волны и подкинуть слова утешения.
— А что до вашего злосчастного букмекера, капитан, мне кажется, я могу зажечь для вас луч надежды. Я допускаю, что он действительно сбежал от вас с быстротой нетопыря, вырвавшегося из преисподней, но полагаю, когда от ромашек побелеют луга, он возвратит вам долг. У меня впечатление, что он вернет все, дайте только срок.
— Он у меня получит срок, — грозно сказал капитан. — И я позабочусь, чтобы подлиннее. А после того как он вернет долг обществу, я займусь им лично. Тысяча сожалений, что мы не на Востоке. На Востоке такие вещи понимают. Если знают, что вы человек правильный, а тот, другой, неправ… что ж, тогда лишних вопросов не задают.
Билл слушал, широко раскрыв глаза, как трепетная серна.
— Ка… каких вопросов?
— Избавиться, и из головы долой — так в общем и целом там мыслят. Чем меньше на свете таких гадов, тем лучше для англосаксонского престижа.
— М-да, пожалуй, можно и так на это взглянуть.
— Не стану от вас скрывать, на моем дробовике есть две-три зарубки, обозначающие не буйволов и не львов… и не антилоп… и не носорогов.
— Да? А кого же?
— Да этих, что удирают быстрее всех. Уродов в пестрой шкуре.
— Да, да, я знаю. Это гепарды, такие как бы леопарды, бегают со скоростью скаковой лошади.
Дживсу пришлось вмешаться с поправкой:
— Даже несколько быстрее, милорд. Полмили за сорок пять секунд.
— Вот это да! Вот это резвость! Вот это скакуны!
— Да, милорд.
Капитан Биггар раздраженно фыркнул:
— Я говорил о пестроклетчатых неплательщиках, а не о пятнистых гепардах. Хотя случалось и тех пару-тройку подстрелить.
— Случалось?
— Бывало.
— Понятно, — сглотнув, произнес Билл. — Их тоже.
Дживс кашлянул:
— Могу ли я высказать предположение, милорд?
— Конечно, Дживс. Высказывайте несколько.
— Мне сейчас только пришло в голову, милорд, что тот мошенник на скачках, к которому капитан Биггар питает вполне заслуженную вражду, мог подменить номер на своем автомобиле поддельным…
— Точно, Дживс! Вы попали в яблочко!
— …и по редкому совпадению как раз намалевал на щитке номер машины вашего сиятельства.
— Конечно! И сразу все стало ясно. Удивительно, как нам это раньше в голову не пришло? Теперь все объясняется. Вы согласны, капитан?
Капитан Биггар сидел и молчал. Судя по сведенным бровям, он обдумывал новый оборот дела.
— Но это же очевидно! — ликовал Билл. — Дживс, ваш выпирающий сзади мозг, подпитываемый рыбной диетой, разрешил загадку, которая, если бы не вы, осталась бы в истории нераскрытой тайной, о каких пишут в книгах. Будь у меня на голове шляпа, я бы сейчас ее снял перед вами.
— Я счастлив, что заслужил одобрение, милорд.
— Вы всегда заслуживаете одобрение, Дживс, неизменно. За это вас все так уважают.
Капитан Биггар кивнул:
— Д-да, пожалуй что, это возможно. Другого объяснения просто нет.
— Слава Богу, что все наконец разъяснилось, — повеселел Билл. — Еще портвейну, капитан?
— Нет, благодарю.
— Тогда, может быть, присоединимся к дамам? А то они, наверно, недоумевают: что такое у нас тут приключилось? И говорят себе: «А он все не идет!» — как эта самая… как ее, Дживс?
— Как бедная Марианна, милорд:
— Ну, настолько уж убиваться из-за нашего отсутствия они вряд ли станут. Но все-таки, я думаю, пора… Идемте, капитан?
— Я хотел бы сначала позвонить по телефону.
— Позвонить можно из гостиной.
— Это личный разговор.
— Уговорили. Дживс, отведите капитана Биггара в вашу буфетную и посадите к аппарату.
— Очень хорошо, милорд.
Оставшись в одиночестве, Билл задержался на несколько мгновений, раздираемый противоречивыми желаниями: и поскорее очутиться в дамском обществе, и опрокинуть еще стакан портвейна за здравие Честного Паркинса, благополучно обогнувшего опасный угол.
Единственное, что омрачало его довольство, была мысль о Джил. Билл был не вполне уверен, в каких отношениях он сейчас с путеводной звездой своей жизни. За ужином миссис Спотсворт, сидевшая от него по правую руку, своим панибратством превзошла его самые мрачные опасения. И кажется, в глазах
