Синьора Веккио нахмурилась и проворчала:
— Никто из немцев не знает, как приготовить настоящий чай. Бедная Екатерина… Это, должно быть, истинное наказание — столько лет прожить в такой ужасной стране.
Принцесса Екатерина улыбнулась и сказала:
— Видите ли, тетушка, Юра не похожа на соседние страны. Ее преимущество в том, что она находится прямо напротив Венеции, через Адриатику. Поэтому местная кухня очень похожа на итальянскую. — Чтобы подтвердить свои слова, принцесса взяла печенье из блюда и с удовольствием съела его.
Синьора Мария усмехнулась, но тоже потянулась к блюду с печеньем,
Тут Чарити вдруг подумала: «А может, Веккио заняли все мои покои?» Повернувшись к Екатерине, она спросила:
— Вам предоставили удобные комнаты, принцесса?
Екатерина вздохнула:
— Наиболее удобные… при нынешних обстоятельствах.
Пожилая синьора снова потянулись к блюду с печеньем. Было очевидно, что юрская кухня пришлась ей по душе.
Принцесса Екатерина снова вздохнула.
— Странное ощущение — обитать в восточном крыле… Вот почему я предпочла выпить чаю здесь. Я была уверена, что ты не будешь против, Чарити. В конце концов, эти апартаменты были моими гораздо дольше, чем твоими.
— Конечно, я не против, — ответила Чарити. — Я счастлива, что вы решили вернуться на День Озбальда. Это будет первый настоящий праздник после окончания войны.
Екатерина утвердительно кивнула:
— Именно так я и думала. Вот почему я предприняла такие усилия, чтобы оказаться здесь.
Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошел Август. Он все еще был в охотничьем костюме, и на щеках его играл румянец — очевидно, сказывалось пребывание на свежем воздухе.
Чарити взглянула на мужа — и тотчас же почувствовала, что сердце ее забилось быстрее.
Однако он смотрел не на нее, а на свою мать. И похоже, не испытывал особой радости.
— Мама, что вы тут делаете? Почему вы не написали мне и не сообщили о своем приезде?
Принцесса раскрыла сыну объятия
— Август, — произнесла она, — дорогой сын мой… — Было ясно, что она заранее подготовилась к этой сцене. — Август, подойди и поцелуй свою маму.
На щеке принца дернулся мускул. Но он все же пересек гостиную, наклонился и, как подобает почтительному сыну, поцеловал принцессу Екатерину. Когда он выпрямился, его глаза встретились с глазами жены. Чарити тотчас же потупилась. «Я должна притворяться, что ничего не знаю, — думала она. — Мне остается лишь надеяться, что баронесса будет находиться в городе только на время празднества, а потом уедет. Возможно, тогда я смогу сделать так, чтобы он заметил меня. Возможно, тогда мы начнем наши брачные отношения, и у него не будет больше необходимости обращаться к баронессе».
Август же тем временем поприветствовал своих венецианских родственников, а потом раздался голос Екатерины:
— Я уже говорила Чарити, как скучаю по этим апартаментам. Ведь я жила здесь гораздо дольше, чем она.
Принц повернулся к матери и, пристально посмотрев на нее, проговорил:
— Если вы собираетесь вынудить Чарити отдать вам апартаменты, то забудьте об этом.
Екатерина поджала губы, но промолчала.
И тут Чарити пришло в голову, что для нее было бы легче, если бы она находилась подальше от Августа. Она повернулась к мужу, но Август, очевидно, прочитавший ее мысли, проговорил:
— Нет, Чарити. Простите меня, но я не позволю маме воспользоваться вашим благородством. Это было бы неправильно, несправедливо. Ведь вы — принцесса Юры, вы — моя жена, поэтому именно вы должны занимать эти апартаменты. — Он опять обратил свой взор к матери: — И закончим дискуссию на эту тему.
— Я и не просила предоставить мне эти апартаменты, Август, — высокомерно заявила принцесса Екатерина. — Ты берешь на себя слишком много.
— Простите меня, мама.
— Думаю, я отправлюсь в свою комнату и вздремну, — с достоинством ответила Екатерина. Она поднялась с софы, и трое Веккио встали вслед за ней.
Принц и Чарити тоже поднялись со своих мест.
— Сегодня вечером в оперном театре состоится представление, принцесса, — сообщила Чарити. — Я очень надеюсь, что вы, ваши племянник и кузен, а также ваша тетушка будете сопровождать нас.
— Опера? Как мило, — ответила принцесса.
— Что будут исполнять? — спросила Мария Веккио.
— «Волшебную флейту», — сообщила Чарити.
Синьора Веккио фыркнула и проворчала:
— Моцарт, конечно же, хорош, но только итальянцы понимают, как следует сочинять музыку для голоса. Во всяком случае, оперу должны исполнять только итальянские певцы, — добавила пожилая синьора.
Чарити едва удержалась от смеха. Принц же проговорил:
— Мне посчастливилось пригласить труппу из Мюнхена. Эта труппа славится своей трактовкой Моцарта.
— Это прекрасно, Август. С нетерпением буду ждать вечера, — с улыбкой сказал Антонио.
Карло взял синьору Марию под руку и повел к двери. Антонио же предложил руку принцессе Екатерине и, подмигнув Августу, тихо проговорил:
— Не беспокойтесь, тетушка Мария не пойдет на представление. Я постараюсь, чтобы она выпила бокал шерри — это ее мгновенно усыпляет.
— Спасибо, Тонио, — поблагодарил родственника принц.
Антонио широко улыбнулся и вывел принцессу Екатерину из гостиной.
Чарити была права, когда заключила, что принц не испытывал особого восторга от встречи с матерью. Еще месяц назад Август был бы рад ее появлению, но теперь, когда он возобновил свои отношения с Евой, Екатерина была досадной помехой.
Августа начинали мучить угрызения совести. Он пытался найти себе оправдание, однако у него ничего не получалось. Он знал, что виноват перед Чарити, и сознание вины с каждым днем мучило его все больше.
Пытаясь заглушить голос совести, Август говорил себе: «Она ведь ничего не знает. Как это может огорчать ее, если она ничего не знает?»
И он сам же отвечал на свой вопрос: «Об этом уже знают Стивен и Эмиль. Скоро узнают и другие. Это известие распространится среди придворных — такое невозможно скрыть. А Чарити… она будет пребывать в неведении. А ведь Чарити — самая очаровательная, самая добрая девушка на свете».
Особенно больно ему было в ту ночь, когда он провожал жену после маскарада. Он оставил ее у двери спальни, намереваясь отправиться обратно в Юлию, чтобы встретиться с Евой. Тогда он наклонился, чтобы поцеловать жену в щеку, и его словно поразил удар молнии — ведь он обманывает ее! Более того, он понял, что ему не хотелось уходить, не хотелось уезжать к Еве, а больше всего хотелось остаться здесь, с Чарити.
Принц заставил себя отстраниться от нее, иначе он не удержался бы — подхватил бы ее на руки и отнес бы в постель, чтобы действительно сделать своей женой.
Он отправился к Еве, но наконец-то понял: его влекло к Чарити, а вовсе не к Еве. Но увы, он предавал свою жену.
Выбравшись из экипажа перед зданием оперы, принц взял под руку Чарити, а Карло — Екатерину. Следом за ними шел Антонио. Они проследовали к ложе принца, занимающей почетное место слева от
